Сейчас подростка интересовало вовсе не мясо, он жаждал заполучить себе ствол. С ним он сможет стать вожаком, с этим пистолетом он сможет практически всё. Наконец все уснули, и он смог пробраться в подвал. Там он затаился и снова ждал. Ему нужно сделать один точный удар, иначе шум, иначе его могут порвать соседи. Когда занялся рассвет, и первые лучи солнца кое-как подсветили мрачный сырой подвал, он начал действовать. Достал нож, подкрался к спящему и только сделал замах, как взрослый открыл глаза. Игорь не успел ничего сделать, нож подростка воткнулся ему в горло. Удар был настолько сильный, что лезвие прошло между позвонками и перерезало основание шеи, застряв там навечно. Игорь умер мгновенно, но смерть есть смерть, и у всего живого она проявляется одинаково. Тело отказалось отдать жизнь мгновенно и застучало ногами в агонии.

От этого шума проснулись и дети, молчаливый сориентировался мгновенно. Выхватив свой кухонный нож, он метнулся из тряпья, как волчонок. Удар пришёлся подростку под рёбра, снизу вверх. Бывает так, что спецназовца учат подобному удару несколько месяцев, а случайный неопытный человек производит подобный, как эталонный. Именно так распорядилась судьба, и нож маленького мальчика, вспоров брюхо и войдя под рёбра подростку, самым кончиком пробил сердце. Вот только удержать умершего подростка малец не смог, и тот повалился на Олега, придавив того своим телом, заливая тёплой кровью.

Гришка выбрался следом, вдвоём они кое-как скинули тело, забрали остатки мяса, взяли и пистолет, и покинули подвал. Они снова были предоставлены сами себе, но теперь их было двое, и они уже не были случайными встречными. Их объединила кровь.

— Куда мы пойдём? — спросил Гришка.

— В лес, — ответил Олег. — Там выжить легче.

— Откуда ты знаешь? — задал резонный вопрос первый. — Ты что, там жил?

— Мне мать рассказывала, — абсолютно спокойным голосом ответил второй, как будто не он стоял по уши в чужой крови. — Там есть всё, что нам нужно. Идёшь?

— Пошли, — кивнул Гришка и закинул за спину завязанный в узел скраб.

И они пошли. Происходи подобное в другое время и в другом месте — это было бы уморительно смешно. Вот только два пацанёнка, которые должны обсуждать крутость машинок в песочнице, обсуждали возможность выжить. Глядя на них, становилось не смешно, но жутко. Их лица были полны решимости, их глаза отражали возраст стариков. Два брошенных, никому не нужных человечка шли в лес, чтобы жить.

Лес встретил их покоем, от города они ушли достаточно далеко. В дикой природе жизнь идёт по своим законам, и они гораздо проще человеческих. Из оружия у обоих было два ножа, из умений — ничего. Ну не успели взрослые показать им, как ловить рыбу, как охотиться на дичь, как строить жильё. Но, как известно, дети быстро адаптируются сами. Так и Олегу с Гришкой повезло найти старую охотничью избу, соорудить примитивное оружие. В охотничьем домике нашлись и старые книги с картинками, в которых схематично изображались методы охоты на мелкую дичь. Да много чего полезного обнаружилось в этом домике. Даже печь там была. А уж об адаптации и речи нет. Для них это оказался подарок с небес. Это было сродни сокровищам, о которых слагают легенды.

Олег быстро научился орудовать ножом, он снимал шкуру с зайцев и разбирал на запчасти птиц. Каждый день он с упорством маньяка кидал оба ножа в доску. Гришка же очень быстро научился ловле рыбы и собирательству. Грибы, орехи, разные душистые травы для чая, всё, что давала природа, эти двое научились использовать. Всего за каких-то два месяца в лесу они стали поправляться и уже не выглядели оголодавшими щенками.

Но жизнь полна сюрпризов на любом своём этапе. Слишком всё просто шло, а может быть им просто дали паузу. В один из таких дней появился хозяин избушки. Лысый, как коленка, мужик с пышной бородой. На вид ему было лет двадцать, но борода прибавляла лет пяток. Для двоих детей это очень сильный противник.

— Ей, щенки, вы чего здесь делаете?! — резко начал он, когда появился из леса.

Пацаны взяли стойку, как звери, когда к их логову пришёл страшный хищник. Олег уже приготовил свои ножи, а Гришка взял в руку топор. Вид на этих двоих был бы смешным, если бы не был таким страшным. Дети были готовы убивать, молча, без каких-либо предрассудков, и бородатый мужик это понял.

— Ладно, ладно, остыньте, — выставил он ладони перед собой. — Это мой дом.

— Мы уйдём, — угрюмо сказал Гришка.

— Это не обязательно, — сказал мужик, затем снял рюкзак, бросил его на землю и сел на него. — Есть чего пожрать, а?

Пацаны переглянулись, и Гришка, кивнув Олегу, быстро рванул в дом. Спустя пару секунд он выскочил обратно, держа в руках вчерашнего жареного зайца. Бородатый хмыкнул, принял еду и сразу оторвал зубами большой кусок.

— Ладно, — прожевав, сказал он. — Возможно, будет с вас толк. Как звать?

— Гришка, — ответил угрюмый.

— Олег, — ответил доселе молчавший второй.

— О, я уж думал, ты немой, — указал на Олега зайчатиной бородач. — Меня будете звать Борода. Позже вам тоже клички дам. Делать станете всё, что скажу. Если не нравится, валите сразу.

— А чего делать-то нужно? — спросил более разговорчивый Гришка. — Мы и без тебя тут справлялись, с чего нам тебя слушать?

— А с того, что сейчас сентябрь, если доживёте до зимы — это будет удачей, но зимой вы точно сдохнете, — уверенно сказал Борода. — Я вам шанс даю, придурки. Жизни вас учить буду.

— Сам придурок, — огрызнулся Гришка. — А если мы тебя ночью прирежем?

— Ты мне нравишься, — хохотнул тот. — Если вы меня прирежете, значит, я в вас ошибся.

— Что тебе нужно от нас? — снова спросил Гришка.

— Не мне, это нужно вам, — ухмыльнулся в бороду мужик.

— Я остаюсь, — сказал Олег, он что-то почувствовал в этом нелепого вида мужике. Что именно, он не смог бы ответить даже под химией для допроса. Это был просто какой-то укол, как будто что-то или кто-то подтолкнул его к этому решению.

С того самого дня в их жизнь ворвался ад. Борода лупил и гонял обоих. Спустя три дня после его прихода они уже оба сидели на шпагате. От палки на их детских телах не осталось и следа без синяка. И это был всего третий день. Борода взялся за них серьёзно, не делая никаких скидок на возраст. Через месяц Олег метал любой нож с вероятностью в сто процентов, что он воткнётся. Гришка уже читал следы, как открытую книгу. Через три месяца они