Гвендолин посмотрела на часы и пришла в ужас. Олив с племянницей или без оной явится через час, а она ничего не купила к чаю. И неизвестно, есть ли в доме молоко. Письмо она напишет потом или даже когда дождется ответа на первое.

Что бы там ни говорила Олив насчет страсти племянницы к старинным домам, Хейзел Акваа почти не интересовалась особняком. Она оказалась тихой воспитанной женщиной, молча пила чай с печеньем, пока Олив разглагольствовала. Олив пришла в черных расклешенных брюках и красном свитере с елками и лыжниками — такой наряд подошел бы скорее юной девушке, — но племянница надела серое шерстяное платье и золотую цепочку, с виду дорогую. Когда Олив представила племянницу, Гвендолин переспросила ее фамилию, которая оказалась необычной, будто африканской. Гвендолин еще в детстве читала Райдера Хаггарда, «Копи царя Соломона» и «Она», и, кажется, там был персонаж по имени Акваа или что-то в этом роде. Наверняка Хейзел вышла замуж за африканца.

— Что бы вам хотелось посмотреть в доме? — спросила Гвендолин после чая. — Но здесь длинные лестницы.

Она думала, женщина скажет, что ее не остановит такой пустяк, но миссис Акваа не проявила особого энтузиазма.

— В общем-то, ничего, если вы не возражаете.

— Я-то как раз не возражаю. Я могу в любой момент подняться наверх. Мне казалось, этого хотите вы, миссис Акваа.

— Хейзел, умоляю, посмотри, в какой чудесной комнате мы сидим — по-моему, она самая красивая в доме.

Гвендолин смягчилась от такой любезности и стала чуть приветливее:

— А где живете вы?

— Я? В Актоне.

— В самом деле? Никогда там не была. Как же вы добираетесь домой? — Это прозвучало так, будто Гвендолин хотела поскорее спровадить гостью. — Не в метро же? На мой взгляд, это чистое самоубийство.

— Дочь обещала заехать за нами в половине шестого. Мы все поедем ко мне ужинать.

— Очень мило. То самое сокровище, о котором мне рассказывала ваша тетушка?

— Не знаю, о каком сокровище она говорила, — произнесла Хейзел почти таким же холодным тоном, как и Гвендолин. — У меня только одна дочь. Мы с ее отцом считаем, что она весьма своеобразна, но мы все-таки родители. Не подскажете ли, как мне пройти в туалет?

Гвендолин улыбнулась одними губами.

— Уборная на втором этаже, сразу напротив лестницы.

Когда Хейзел ушла, она решила рассказать Олив о древоточцах.

— Я только что ходила наверх, проверяла. Позвонила в «Спасатель», но они сказали, что придут только через две недели. Впрочем, вряд ли за две недели пол провалится. — Она невесело усмехнулась. — Ты случайно не знаешь, древоточцы пахнут?

— Не знаю, Гвен. Никогда о таком не слышала.

— Вероятно, почудилось. Я бы показала их тебе, но сейчас вернется твоя племянница.

В комнату вошла Хейзел, за ней следовал Отто.

— Ваш котик потерся о мою ногу, я его погладила, и он пошел за мной.

— Да, некоторым он благоволит, — ответила Гвендолин, ясно давая понять, что о вкусах не спорят.

Ожидание Микса было вознаграждено — около половины пятого Нерисса вышла и села в машину. На этот раз она надела изящный брючный костюм цвета меда и золотистую широкополую шляпу, которую сняла и положила на сиденье рядом. Она медленно проехала мимо, мельком взглянув на него. Микс был польщен. Она еще узнает его.

На сегодня еще один вызов — к одной из редких клиенток, которая действительно пользуется беговой дорожкой если не каждый день, то три-четыре раза в неделю. У тренажера соскочил привод, и у миссис Плаймдейл не хватило сил его поправить.

К ее дому вела подъездная дорожка, на которой Микс оставил машину. Он похвалил ее за усердные занятия, поправил привод и смазал тренажер. Но по-хорошему привод стоило поменять совсем, и он посоветовал ей это. Через пятнадцать минут Микс был свободен. Он отправился домой, купив по дороге пол-литра джина, красное вино и замороженные куриные котлеты по-индийски.

К вечеру стало очень жарко, ветер стих. Интересно, ищут ли уже Данилу? В газетах пока ничего нет, значит, вряд ли о пропаже сообщили в полицию. Ему было страшно и в то же время любопытно. Если Шошане все равно, то должны же спохватиться люди, у которых девушка снимала жилье. Микс завернул на Сент-Блейз-авеню. У особняка, где он жил, был припаркован золотистый «ягуар» — в неположенном месте. Забавно, он был очень похож на машину Нериссы. Но «ягуары» все похожи. Полицейский, которого он заметил за углом, наверняка оштрафует владельца.

Ему очень хотелось посмотреть на номер машины, но он не стал — какой смысл? Припарковался, запер автомобиль и направился через дорогу к «ягуару». На пассажирском сиденье лежала широкополая шляпа. Значит, все-таки это ее машина? Он поднял голову, обернулся и встретился глазами с Нериссой. Это не сон…

— Нерисса, — произнес он, — я так рад наконец-то встретиться с тобой.

Она посмотрела на него большими темными глазами, но промолчала, стоя неподвижно, будто в шоке.

— Здесь нельзя ставить машину, Нерисса, — продолжал он. — Тебя оштрафуют. Давай я отгоню твою машину.

— Для вас она — мисс Нэш, — произнес голос за его спиной. А Микс смотрел только на нее, не замечая двух других женщин. Таких невидимок он никогда не замечал. — Моя дочь сама умеет водить машину, благодарю вас.

Нерисса улыбнулась ему — так светло, ясно и сдержанно, что он чуть не упал перед нею на колени.

— Вы очень заботливы, — сказала она, села в машину и отдала шляпу женщинам на заднем сиденье. Окно закрылось. — До свидания.

«Ягуар» скрылся за углом как раз в тот момент, когда оттуда выскочил полицейский с документами в руках. Микс постоял немного на святой земле, где только что был «ягуар», а теперь валялись только пустая пивная банка, рваная промасленная тряпка и кусок оберточной бумаги.

— Руки вверх, сэр, — пошутил остроумный полицейский.

— Ха-ха, — ответил Микс и направился к дому.

За последние дни произошло столько невероятного, как во сне. И сон был либо чудесным, как сейчас, либо кошмарным. Какой из них сбудется? Но ведь он по правде разговаривал с Нериссой, и она — о чудо из чудес! — говорила с ним. Такая милая, очаровательная. Назвала его заботливым. Если бы не эта старуха, ее мать, она бы, может, позволила ему отогнать машину или даже села бы рядом и разрешила отвезти себя домой. Но старуха вмешалась. Миксу хотелось сбить ее с ног и растоптать. Как она может быть матерью Нериссы со своими рыжеватыми седыми волосами и бледным вытянутым лицом?

В доме было всегда тихо, но этим вечером там царило необычное безмолвие. Он начал подниматься по лестнице. В следующий раз Нерисса узнает его. Она выйдет и заговорит с ним, может, пригласит на чашку кофе. Он отвезет ее в итальянский ресторанчик. Деньги он уже отложил. Он подумывал купить плоский телевизор, но Нерисса гораздо важнее.