которая выходила со стороны восточной части города от гор. Шли они молча, не стреляли, потому что на их пути не было развалин, была только хорошо просматривающаяся местность.

«Сейчас они отрежут нас от второго выхода. А если и от третьего тоже? Если оттуда тоже выходит группа?»

Думать больше было некогда. Шелестов скатился по склону и бросился ко входу. Пройдя до первого изгиба, он остановился, включил фонарик, перешагнул проволоку, привязанную к чеке гранаты, и пошел дальше.

Селиверстова бросилась навстречу, увидела встревоженное лицо командира.

– Одевайся, куртку надень! Возьми пистолет с тремя обоймами, «шмайсер» с подсумком и гранаты по карманам рассуй.

Схватив несколько пачек динамита, Шелестов вернулся ко входу и уложил их рядом с гранатами.

Если немцы заденут проволоку, взрыв будет такой силы, что отобьет у них охоту лезть дальше. Усилить минирование других входов времени не было. Максим вернулся в пещеру и схватил «тревожный» рюкзак.

– Что случилось? – насторожилась Мария. – Немцы?

– Да, и очень близко. Все минируем здесь и уходим!

– А дыхательные аппараты? Как же мы без них? Максим Андреевич, их надо вытаскивать! Вы же говорили, что есть запасной выход по тоннелю?

– Маша, нам не успеть! – отрезал Шелестов. – Они совсем рядом. Сейчас рванет, и нас может здесь засыпать. Надо уходить. Взорвем пещеру, и немцы не догадаются, что здесь было. А как нырять, мы придумаем потом. Сейчас главное – уйти и все здесь взорвать!

Шелестов готов был силой вытолкать Селиверстову, если она хоть секунду станет препираться и задавать вопросы дальше. Еще несколько минут, и придется взрывать пещеру вместе с собой.

Они побежали по узкому извилистому проходу. Хорошо уложенный рюкзак мягко похлопывал Максима по спине. Немного еды, спальные мешки, патроны – все необходимое, чтобы можно было продержаться несколько дней без крыши над головой.

Коридор был длинный, местами осыпавшийся. Он был удобен тем, что выводил прямо к реке. Шелестов исследовал этот путь сразу же, как только они здесь устроились. Вовремя поставил отметки и понятные только ему указатели.

Сзади раздался лай собак. Значит, немцы пустили собак в штреки. «Надо успеть добежать до последнего поворота, и тогда можно будет пустить Машу вперед себя, – подумал Шелестов. – Там больше нет заминированных участков».

И тут грохот взрыва ударил по ушам. Через несколько секунд следом за звуком в спину ударили взрывная волна и струя пыли. Это у главного входа немцы попались в ловушку. Шелестов не удержался на ногах и упал вперед, повалив вместе с собой и Марию. Переждав несколько секунд, Максим перевалился на бок, помогая ей освободиться.

– Вставай, Машенька, вставай, – хрипя от набившейся в горло пыли, прошептал он. – Надо торопиться!

И тут сзади, рыча, выскочила овчарка. Она была вся в пыли, только белели ее оскаленные клыки, и горели злобой глаза. Видать, собаку сильно ударило взрывом, из-за этого она только больше разозлилась, выполняя команду.

Шелестов едва успел увернуться и выставить автомат. Он нажал на спуск в последний момент, когда овчарка уже бросилась на него. Он видел, как пули разорвали плоть, как брызнула кровь. Максим выставил ствол автомата, и зубы умирающей овчарки сомкнулись на металле. С минуту она билась в агонии, потом Шелестов кое-как спихнул с себя окровавленное тело.

Впереди забрезжил свет, прибавляя сил. Шелестов с Марией выбрались на четвереньках из узкого прохода и упали на землю, тяжело дыша.

– Как вы, Максим Андреевич? – Мария вытерла рукавом лицо. – Как она выскочила, пасть жуткая! Я думала разорвет нас.

– Это не самое страшное, – с шумом выдохнул Шелестов. – Нас могло завалить. К счастью, обошлось. Пока они там разгребают, надо уносить ноги. Догадаются, что это не случайно, что это мы так свой побег обставили, и перекроют нам все выходы со стороны города.

– А куда мы сейчас? – Мария поднялась на ноги, потерла ушибленный локоть.

– Надо срочно добраться до Анапы. Коган нам подготовил там запасную «лежку». Да и события, я думаю, будут развиваться в основном там. Не зря итальянцы именно в том районе пасутся, и немец туда зачастил. Вставай, Маша, побежали. Нам сегодня придется много бегать. И по холодной воде тоже.

– Собаки? – догадалась Селиверстова. – Да уж, не хотела бы я снова с ними встретиться.

Шелестов поправил на спине рюкзак, поудобнее перехватил автомат и пошел в сторону реки. Он крутил головой во все стороны, прислушивался. Стрельба, звуки моторов доносились откуда-то с другой стороны карьеров. По крайней мере, пока только оттуда.

Речка была неглубокая, протекала она в ложе из мелкого щебня. Крупные валуны тоже встречались, но их легко можно было обойти.

Максим первым ступил в ледяную воду, еще раз осмотрелся. Никого. Он прибавил шагу и побежал неторопливой трусцой. Следом шлепала по воде Селиверстова. Через несколько минут кирзовые сапоги промокли, и ноги охватило холодными тисками.

«Я хоть несколько минут бежал с сухими ногами, – подумал Шелестов. – А вот Маша в своих ботинках сразу ощутила всю прелесть ледяной воды».

Бежать было удобно, но ноги скоро потеряли чувствительность. Появлялось ощущение, что ты бежишь на протезах или на ходулях. Но придется терпеть. Стоит выйти на берег, там останется твой след, а так хоть какие-то гарантии. Не все собаки имеют так называемое верхнее чутье, не все могут уловить запах человека, который остается над водой.

Шелестов оглянулся на Селиверстову – та ответила ему вымученной улыбкой. Кажется, и ей было несладко. Ничего, еще минут тридцать, а потом можно будет уйти на юго-запад и лесом, по склонам добраться до Анапы. Там обсушиться и согреться, и поесть.

Ноги не слушались, но бежать все равно надо. Максим услышал справа шум моторов. Что это? Новое оцепление выставляют или просто рядом дорога? Если вспомнить карту, то, наверное, дорога. На Борисовку. Она должна остаться в стороне. Нет, не должна. Они пока еще бежали левее дороги и не пересекли ее. Речушка течет по большой трубе под дорогой. Там довольно открытое место.

Он упал, сильно ушиб колено, но показывать слабость нельзя. Селиверстова хоть и спортсменка, но и для нее это испытание на пределе возможностей. Она пловчиха, но не бегунья на марафонские дистанции по пересеченной местности.

На повороте реки Максим остановился, дожидаясь спутницу. Селиверстова тоже дышала, как загнанная лошадь.

Через реку пронеслись две машины и бронетранспортер. Не оцепление, просто военный груз. Нельзя ждать, надо рисковать, подсказывали Шелестову опыт и интуиция.

– Пошли, пошли, – хрипло приказал он и подтолкнул Марию, сам побежал рядом с ней.

Снова звуки моторов, но уже не так близко. Можно успеть. Максим снова упал – он совсем не чувствовал ног. Селиверстова схватила его