Ей ничего из моих слов успокоения не приносило, да и встреча их с женихом прошла как-то заметно прохладно. Но я твердо решила попробовать идти по этому пути, хотя внутри и проклинала Аштара за его демоническую склонность ко всему идеальному.

Наш приход оживил компанию – очевидно, нам здесь были рады без притворства. И особенно шелле осчастливило то, что Элвин потащил к доске с фигурками меня, а не кого-то из них. Я со стороны наблюдала за компанией и убеждалась, что поступила верно. От легкого вина Марита расслабилась, заговорилась, отвечая на вопросы об учебе, незаметно для себя начала улыбаться. Аштар по большей части помалкивал, но наблюдал за невестой неотрывно. Он будто не ее изучал, а самого себя – пытался понять, что внутри него изменилось, а что осталось прежним. Если бы сейчас красавица вообще оставила все горести за спиной и закружилась по гостиной, раскинув руки, то у демона не осталось бы выбора, кроме как заново в нее влюбиться.

– Княжна, – позвал Элвин, привлекая мое внимание. – Я рад, что ты услышала сегодня мои слова.

– И я рада, – призналась честно. – Ведь вы были правы. Единственное, что не дает мне покоя: зачем вы продолжаете посещать мой урок? Только не сочиняйте про исследования других видов магии – драконы сильнее демонов, им черные заклинания просто ни к чему.

– Ну… – он начал, но закусил на несколько секунд нижнюю губу, глядя только на доску, а не на меня. – Ты только что забрала основную отговорку.

– Скажите просто, что это не из-за меня, – попросила я.

– Сказать-то я могу что угодно, княжна… – Он передвинул фигурку императрицы на три клетки влево. – Но на самом деле, действительно не из-за тебя. Я прихожу туда из-за себя, из-за своего желания быть там.

– Это одно и то же!

Он, не поднимая головы, вскинул только взгляд на мое лицо – задержал на пару секунд и снова опустил. Продолжил так же тихо и размеренно:

– Сама-то услышала, что сейчас сказала? Поосторожней с такими двусмысленностями – от них уже так запросто не увернешься. А мы ведь оба стараемся аккуратно уворачиваться.

– Я сказала, не подумав, – пришлось признать. – И никто, кроме вас, не смог бы так выдернуть подтекст там, где его не было. Не приходите больше на «Проклятые заклинания», я прошу. Или позовите туда же Майера – это будет забавно и более уместно.

– Никто из наших не знает, – ответил Элвин. – И я не представляю, как объяснить. Мы с тобой ведь на уроке даже не разговариваем. А из твоих уст звучит так, словно ты у меня там все занятие на коленях сидишь.

И передвинул кавалерию вправо. Я смутилась его реплики и обратила пристальное внимание на доску:

– Милорд, вы почти открыли престол. Вы впервые ошиблись, или это какая-то новая крученая стратегия? О боги… сейчас мои три хода!

Элвин вздрогнул, протянул бездумно длинные пальцы к кавалерии, чтобы вернуть на прежнее место, но было уже поздно – я двинула по косой свою императрицу.

– Я выиграла… – не могла поверить и рисковала задохнуться. – Я впервые выиграла! – прокричала громче, чтобы каждый в гостиной услышал и подбежал посмотреть на мой триумф.

Майер меня громко поздравлял, Кеймары вообще не стали стесняться – и сразу в четыре руки обняли, Хинанда ошарашенно смотрела на доску.

– Любимый, ты не заболел? Вызовите лекаря! По лицу сегодня били Айсу, а голову отбили Элвину! – и демоница рассмеялась собственному сарказму.

Элвин переживал всеобщий восторг, низко опустив голову. Все его друзья ждали, когда же он наконец оплошает в этих опостылевших занудных партиях – и вот оно, сбылось. Ему налили бокал вина в качестве утешения, но он все не поднимал головы.

Витай позвал к столу, когда подали чай, все побежали в обеденный зал, а я все еще принимала поздравления. Но задержалась на входе в столовую, обернулась. Майер остался рядом с другом, наклонился к нему и зашептал. Я сосредоточилась, чтобы услышать веселое:

– Ты ей поддался, Эл? Скажи честно, тогда хотя бы я буду знать, что сегодня не худший день в твоей жизни.

– Сегодня не худший день в моей жизни, – ответил после паузы Элвин. – Но я не поддавался. Кажется, я попросту окончательно перестал соображать – вот уж явный знак, – он ткнул кончиком пальца красную фигурку императора, роняя ее на доску. – Послушай, Майер, пообещай, что не женишься на ней.

Майер немного приподнялся, а веселье с лица пропало, как если бы рукой стерли. Он глянул в мою сторону, но не мог знать, что я его слова слышу:

– Разве у нас с Айсой теперь есть выбор? Эл, она хорошая девчонка, хоть и стала немного зубастой. Но беды я ей не желаю. Это все ради помощи, ты ведь знаешь.

– Ну тогда мой худший день впереди, – Элвин снова опустил лицо. – Я уже не могу собраться. Но даже боюсь представить, что будет со мной в день вашей свадьбы.

Майер с абсолютно серьезным лицом смотрел прямо на меня. До него теперь тоже начало доходить, что друг в самой настоящей беде. И голос зазвучал сухо:

– Тогда женись на ней сам, Эл. Отмени две помолвки ради одной.

– Ты же знаешь, что не могу, – тому будто больно было произносить слова, оттого-то они и звучали так сдавленно. – Смертная, дважды побывавшая невестой других… Да к тому же она и сама меня будет винить всю жизнь, что обидел ее обожаемую Хинанду… Много причин. Даже если бы я плюнул на все, то ее бы в лучшем случае отравили, чтобы из моей жизни побыстрее вычеркнуть. Хинанда, возможно, и отравит. Но и без нее сострадающие найдутся. Со мной не поступят так, как смогут поступить с тобой. Я же бесценный отпрыск.

– В таком случае, Эл, на Айсе женюсь я, – голос Майера стал каким-то совсем жестким, как если бы он все в себе перевернул, чтобы это говорить: – Она нравится мне все сильнее и сильнее. Надеюсь, и я смогу вызвать в ней те же чувства.

– Что? – Элвин резко встал, но вопрос был тихим и глухим.

– Ты слышал, – Майер, вопреки обычной беззаботности, проявлял чудеса выдержки. – Ты меня слышал, Эл. Если ты ни при каких обстоятельствах с ней не будешь, если нет ни единой возможности, тогда сделай уже что-нибудь с собой и напоминай себе изредка, что теперь это моя женщина. И она будет моей всю ее короткую жизнь. Твоя же Хинанда будет рядом с тобой столетиями, не спусти в дыру этот подарок.

Я повернулась к столу и к веселой компании, сделала к ним три неуверенных шага, пока мое лицо не рассмотрели драконы. Кажется, я случайно заполучила верного союзника. Майер всерьез любит Элвина – он только что со всего размаха рубанул топором по больному, чтобы отсечь ненужное разом. Это подвешенное состояние убивает Эла, и Майеру не может быть на это плевать. И нет ничего мудрее и бездушнее, чем прямо сейчас насильно поставить точки.

Прокляни тебя богиня за эту жестокость, Майер.

И спасибо тебе, добрый Майер. Я смогла бы выкарабкаться только с твоей помощью.

Когда мы вернулись в нашу комнату, Майер позвал: