До Седалиса оставалось еще десять километров, как почва под ногами стала сухой. Авангард кавалерии занимал передовые позиции, осторожно осматривая местность. Теперь уже с трех сторон вокруг нашего войска располагался лес, и вот здесь-то уже можно ожидать засаду.

— Строимся в "ежа"! — крикнул я пехотинцам. Малоопытные бывшие крестьяне и ремесленники, торгаши и грузчики стали потихоньку разбредаться по сторонам, строясь квадратом и ощетиниваясь ружьями и пиками в во все стороны. В середине были повозки с припасами и пушки, две из которых в ходе переноски лишились лафетов и представляли собой бесполезную груду металла. Лошади, в качестве тягловых животных, вывозили всю эту массу добра через колючие кусты, пни и корни деревьев, уменьшая и без того крайне низкую скорость передвижения. Рядом с пушками всегда находились их команды, чтобы в случае чего, вылезть из-под пехоты и выстрелить в любую сторону.

На одной из телег ехал связанный по рукам и ногам, с завязанными глазами, молодой наследник Батист. Он давно уже перестал разговаривать, клясть и материть меня и всех вокруг. Парень просто устал и вымотался, поэтому сидел спокойно в углу кибитки под неусыпным надзором двух моих гвардейцев.

Разведчики, отправленные мной с утра, вернулись с докладом. Они обшарили все окрестности Седалиса, но следов армии не обнаружили. Либо грамотная засада, либо действительно Келлос решил расправиться к мчащемуся к нам подкреплению.

Я нервно седел и крутился в седле. Хотелось броситься по дорожному тракту на Пардалис навстречу Пурьгорю и его войску. Но такая безголовая ошибка может стоить успехом всей кампании. В посаде, где располагались посевы жителей города, крестьянские хозяйства, постройки ремесленников и торговые склады было безлюдно. Евмен и Риди наверняка согнали всё население на защиту города. Жалко, что пропадают посевы без регулярной обработки, мычат не доеные коровы и козы. Быстрей бы расправиться с этим Келлосом, да восстановить нормальную жизнь! Хотя, кто еще с кем может расправиться? Я мысленно ударил себя по губам за излишнюю самоуверенность, которая никогда не доводит до добра.

При нашем приближении на главных воротах города появился Евмен.

— Келлос и все войско резко сорвалось с лагеря и ушло по тракту на Пардалис, — подтвердил мою догадку военный министр баронства. — Похоже кого-то засекли!

— У вас есть кавалерия или свободные лошади, — крикнул я в ответ, весь издергавшись от той мысли, что сейчас, возможно, уже идет бой Келлоса со стремящимися мне на подмогу войсками. Лишь бы только наши двигались по военной науке — с разъездами, разведкой, в полной боевой готовности. Застанет внезапно, да еще и на лагере, то разгром будет неминуем.

— Три взвода конной стражи, да полсотни реквизированных лошадок. Есть еще ветераны и офицеры, присягнувшие нам — ответил Евмен.

— Давай сюда и весь свободный народ выпускай на поля. Поставь по тракту разведчиков, чтобы сразу дали знать крестьянам о наличии угрозы. Похоже Пурьгорь мчится на всех порах, а Келлос решил разбить нас по одиночке.

В итоге, оставив пехоту медленно плестись по тракту на Пардалис, я, вместе с тремя сотнями свежесформированных кавалеристов и полусотней конной артиллерии, рванулся на помощь Пурьгорю. Теперь я не сомневался, что именно он послужил причиной отхода Келлоса от своей столицы.

Через пару десятков километров отчетливо были слышны звуки боя. Мушкетные выстрелы, лязг металла, отчаянные крики мужских глоток и стенания раненых, ржание коней и взрывы снарядов. Вернулись посланные мной разведчики. Келлос начал окружение войск Пурьгоря. Растянувшееся на марше, оно стало легкой мишенью для опытного стратега. Князь, словно анаконда, медленно заглатывал в свою удавку мчащихся мне на помощь солдат. Отсутствие артиллерии он компенсировал мобильностью войск и внезапностью атаки.

— Артиллерия — по краям, остальные — в атаку! — крикнул я и резво бросился на задние ряды. Обозные повозки и лазарет с раненными, шедшие обычно последними стали препятствием для нашего быстрого продвижения. Артиллеристы разошлись вправо и влево от дороги, сводя вероятность попадания в своих же к минимуму.

Задние ряды солдат Келлоса почти сразу же легли под выстрелами пистолей моих телохранителей. Набравшие ход кони с оглушительным треском ломаемых костей и пробитых черепов врезались в арьергард княжеских войск. Не ожидавшие удара в спину солдаты противника запаниковали. Потеря организации и боевого духа в таком случае просто обеспеченна.

Палаши и пики делали свою кровавую работу. Мясорубка лишала жизни все новых и новых солдат, мечущихся в желании спастись из под конских копыт.

Но вскоре враг пришел в себя и начались первые потери. Какой-то смышленый офицер развернул свою терцию на сто восемьдесят градусов и она встретила нашу атакующую волну во всеоружии. Полыхнули мушкеты. Свалился от попадания в самое горло один из моих телохранителей, бравый рубака Аскольд. Ворвавшись в порядки терции, мясорубка перешла в поединки. Княжеские войска, опытные войны, рубили ноги лошадям, добивая всадников. Куча-мала из разъяренных баталией и опьяневших от крови бойцов тонула в многоголосом реве сражающихся, а лязг стали заглушал предсмертные крики.

Справа раздался залп артиллерии. Это наши смогли найти удобную позицию. Вскорости и левый фланг тряхнуло. Бить по скученным вместе солдатам шрапнелью и книппелями — это просто оружие массового поражения.

Полчаса мы врубались в арьергард Келлоса. Я был жив лишь благодаря моим телохранителям, которых больше занимал вопрос моего выживания, чем рубка врагов. Уже четвертый отдал свою жизнь закрывая меня своим телом. Я вас никогда не забуду, богатыри! Ваши дети и вдовы получат достойное воздаяние!

Прорубив еще один ряд заметно поредевшей терции, я лицом к лицу столкнулся с… Пурьгорем. Тот словно лев, разъяренный в горячке боя, кромсал врагов в безудержном приступе ярости. Он было замахнулся на представшую перед ним лошадь, как впал в ступор при виде меня. Буквально мгновение мы смотрели друг на друга как два дурочка, затем я крикнул:

— Пурьгорь, справа!

Я кинул свою пику прямо в пытавшегося саблей отрубить голову моему названному брату. Спрыгнув с коня, мы, спина к спине, стали в промышленных масштаб производить фарш. Палаш и топор собирали свою кровавую жатву, а время как будто остановилось, превратившись вязкую субстанцию.

Как-то незаметно мы с Пурьгорем и окружавшие нас бойцы расширили коридор, и теперь теснили врагов на края дороги. Получается мы полностью разделили все