Он говорил это, глядя мне в глаза, и у меня в животе снова запорхали бабочки.

Он отступил назад и двинулся к своей машине:

– До встречи в школе, Сонни.

Я кивнула, но в машину не села. Я стояла как вкопанная, мерзла на декабрьском ветру и смотрела ему вслед.

В ту ночь, в гостевой комнате, одна, я не могла заснуть.

Я ворочалась в постели, прокручивая в голове все, что произошло между мой и Райдером. Вспоминала, как он улыбался мне. Как смотрел мне в глаза и будто впервые видел меня, а не просто надоедливую лучшую подругу девушки его мечты.

Но больше всего я думала о том, что он сказал о моем отце.

Порой люди удивляют, если ты позволяешь им раскрыться.

Я много лет не видела отца. Даже не упоминала о нем в разговорах с кем бы то ни было. Вплоть до сегодняшнего дня. Но на самом деле я думала о нем. Много думала.

Помню, в детстве он качал меня на качелях из покрышки на цепях на заднем дворе. Он приносил домой огромные упаковки моего любимого мороженого с печеньем и кремом. Он говорил: «Тихо. Ты разбудишь Сонни», когда во время ссоры мама повышала голос, хотя я редко спала в такие минуты.

Потом его арестовали в первый раз.

А потом – во второй.

Первый раз – за кражу автомобилей, но об этом я знала только из разговоров, которые ходили по городу, потому что была еще маленькой.

– Это не дочка ли Ардмора? Вы слышали про ее отца? Чертов ворюга.

Вот тогда я начала врать, выдавая отца за крутого бизнесмена, умалчивая про преступника.

Я не знала, за что его посадили во второй раз. И в третий, и в четвертый… Все, что мне запомнилось, так это то, что отец проводил дома не больше пары недель, прежде чем снова попадал за решетку. И так всю жизнь, начиная с моих семи лет.

Поначалу мама каждую неделю возила меня к нему на свидания, но со временем перестала это делать. Негодяй. Бездельник. Так она его называла. И я этому верила.

Может, так оно и было, а может, и нет. Райдер заставил меня вновь задаться этим вопросом.

Бессонница, моя давняя подруга, не оставляла меня, поэтому я встала с постели и спустилась вниз. Мистер Раш оборудовал себе кабинет на первом этаже, и нам с Эми разрешалось заходить туда, если нужно было воспользоваться стационарным компьютером. С недавних пор я сомневалась, что мне позволено беспрепятственно эксплуатировать лэптоп Эми, поэтому этот вариант показался мне более подходящим.

На часах было 1.12 ночи, когда я открыла документ Word. Но только в 1.36 мне удалось написать первое слово.

Получилась короткая записка. Каждое слово далось мне с такой болью, как будто мне рвали зубы. Каждое слово кровоточило и пугало. Я чувствовала себя все более и более уязвимой. Может, проще оставить все как есть, думала я, не впускать его в свою жизнь, вместо того чтобы протягивать руку, рискуя получить душевную травму?

Я подавила все страхи, когда курсор завис над кнопкой «ПЕЧАТЬ». Сглотнув раз, другой, я зажмурилась и кликнула мышкой.

Прежде чем я успела передумать, руки отыскали конверт в ящике стола мистера Раша. Я сунула туда письмо, нацарапала «кому» и «от кого» и наклеила марку. Утром я собиралась спросить у мистера и миссис Раш разрешения дать номер их домашнего телефона. Я решила, что если они откажут, то я не стану отправлять письмо.

Но если разрешат, то у меня не будет больше никаких отговорок, чтобы не отправлять его.

Я положила конверт на стол, за которым мы завтракали, чтобы у меня не было возможности «забыть» про него утром, а потом побежала наверх, зарылась лицом в подушку и провела остаток ночи в панике.

Я надеялась хорошенько выспаться в первый день рождественских каникул. В школу идти не нужно, а моя смена в книжном магазине начиналась во второй половине дня.

Однако у Эми были другие планы.

Дверь гостевой комнаты распахнулась в половине девятого утра:

– Они приехали пораньше! – завизжала она, метнувшись мимо моей кровати к окну, которое выходило на подъездную дорожку к дому семьи Раш.

– Мм, – застонала я, но заставила себя оторваться от подушки. Я давно не видела Эми такой взволнованной – во всяком случае, со дня злосчастного розыгрыша с флиртом, случившегося больше месяца назад. – Кто приехал пораньше?

– Уэсли и Бьянка! – Она подпрыгивала у окна, наблюдая за паркующимся автомобилем. Потом повернулась и бросилась к двери. – Пошли!

Я выдернула себя из постели и последовала за ней.

Мало что в жизни могло так оживить Эми. На самом деле только три вещи: щенки, Шекспир и Уэсли.

Едва я спустилась с лестницы, как распахнулась дверь и вместе с порывом холодного декабрьского ветра в прихожую ввалилась толпа Рашей (плюс один). Эми взвизгнула и бросилась на шею самому высокому Рашу, который ждал ее с распростертыми объятиями.

Оторвавшись от брата, Эми повернулась и проделала тот же номер с невысокой рыжеволосой девушкой, которая стояла рядом.

– Привет, Эми, – сказала Бьянка, неловко похлопывая ее по плечу. – Я тоже рада тебя видеть.

На первый взгляд, Бьянка не вписывалась в семейство Раш. Мало того что она была на полголовы ниже миссис Раш – самого невысокого члена семьи, она к тому же носила драные джинсы, футболки и выцветшие красные «конверсы», в то время как Раши предпочитали изысканную и дорогую одежду, которую мало кто в нашем городе мог себе позволить.

Одним словом, на первый взгляд Бьянка… больше походила на меня.

Но стоило внимательнее присмотреться к ней, к тому, как встречали ее в этом доме, как любовался ею Уэсли, и все становилось понятно. Бьянка отличалась умом и веселым нравом, и, судя по тому, что рассказывала мне Эми, она сыграла большую роль в воссоединении их семьи несколько лет назад, когда у них все разваливалось. И теперь она сама стала ее частью.

Я знала ее не настолько хорошо, но мне было совершенно ясно, что она своя в этом доме.

А вот я вдруг почувствовала себя незваным гостем. Ребенком, злоупотребляющим великодушием взрослых. Вот почему я застыла на лестнице, словно приросла к ступенькам. Как бы я ни была рада встрече с Уэсли, что-то мешало мне прервать идиллическое воссоединение семьи, разворачивающееся на моих глазах.

Но Уэсли, возвышавшийся над всеми, первым заметил меня.

– Сонни! – крикнул он и замахал рукой, приглашая подойти и обняться. – Эми наконец удалось уговорить родителей и они позволили тебе поселиться у нее? Давно пора!

Я рассмеялась, и мы обнялись:

– Рада тебя видеть, Уэсли.

– Да ну? – спросил он. – Ни на одну мою смску не ответила. Я уж подумал, что ты теперь слишком крутая для меня.