– О да, – заверила я его. – Особенно учитывая, что у меня телефон сломался. Я пользуюсь мобильником Эми.

Тут я вспомнила, что в телефоне остались несколько сообщений от Райдера, которые нужно удалить.

– Рада встрече, Сонни, – сказала Бьянка.

– Я тоже. Как Нью-Йорк?

– Холодно.

– К счастью, у нее есть я, чтобы ее согревать, – сказал Уэсли, обнимая свою девушку. Бьянка закатила глаза.

– Что ж, очень жаль, но пора закругляться. – Мистер Раш бросил взгляд на часы. – Отцу Бьянки наверняка не терпится увидеть дочь. Мы не можем красть ее у семьи.

– Я отвезу ее, – сказал Уэсли, хватая с крючка у двери комплект ключей от своего любимого «Порше».

Он не брал машину с собой в Нью-Йорк. Думаю, там она не особенно и пригодилась бы. Но теперь, когда он вернулся домой, его со страшной силой тянуло за руль.

– Возвращайся поскорее, – сказала Эми. – Мы должны наверстать упущенное.

– Разумеется, – ответила Бьянка.

И так же стремительно, как появились, Уэсли и Бьянка исчезли за дверью, а Эми, ее родители и я потянулись на кухню завтракать.

– Я так счастлива, что они дома, – сказала Эми, насыпая хлопья в миску. – Приятно снова собраться всей семьей.

– Это точно, – подхватила миссис Раш.

У меня в животе завязался тугой узел, и я обнаружила, что сглатываю внезапно подступившие слезы. В горле запершило, и я откашлялась.

– Э-э, мистер Раш? Не было ли для меня писем?

Мистер Раш только что налил себе кофе. Он взглянул на меня поверх кружки, и в его глазах мелькнуло понимание. Это он опустил мое письмо в почтовый ящик, так что знал, о чем я спрашиваю.

– Нет, Сонни, – сказал он. – Мне очень жаль.

– Ты ждешь письмо? – удивилась Эми.

– Да, – пробормотала я. Боль в груди нарастала, пока я смотрела, как члены семьи Раш суетятся на кухне, смеются, толкаются и спотыкаются друг о друга. – Но, наверное, зря.

Эми изогнула бровь, и я уже знала, что потом она обязательно пристанет ко мне с расспросами. Но я еще не решила, стоит ли ей рассказывать, а если да, то что именно.

– Сонни, – обратилась ко мне миссис Раш, – почему бы тебе не пригласить свою маму на рождественский ужин? Я знаю, ей пришлось работать в День благодарения, но, надеюсь, в канун Рождества ей дадут выходной.

– Может быть, – ответила я. – Посмотрим. Уверена, она будет благодарна вам за приглашение.

Ложь, ложь, ложь.

– Райдер?

Мне стало неловко от того, что в моем голосе прозвучало столько изумления, но он был последним, кого я ожидала увидеть на крыльце дома Рашей. Ну, ладно. Может, и не последним – после английской королевы или ожившего Эдгара Аллана По.

Или моей мамы.

Короче, появление Райдера стало для меня полной неожиданностью. В армейской парке цвета хаки, очках (без диоптрий) в черной оправе и вязаной шапке он выглядел самым сексуальным хипстером, и я уже начинала к этому привыкать.

– Привет, Сонни, – произнес он с улыбкой.

Допускаю, что в животе у меня вспорхнули бабочки. Может быть. Ожили. К сожалению, все прошло в ту же секунду, как я сообразила, что выгляжу как черт знает что.

Я вышла из душа минут за десять до того, как раздался звонок в дверь. Слава богу, я успела одеться – хотя, возможно, если бы я стояла на пороге в чем мать родила, он бы уставился на что-то более привлекательное, чем мои волосы, еще влажные и спутанные, под линялой повязкой, которую я обычно надеваю перед тем, как нанести на лицо маску. Я уже почти начала, когда услышала звонок.

А значит, учитывая обстоятельства, все вышло не так плохо, как могло бы.

Но почему, почему он не зашел в тот день, когда я выглядела на все сто? Или не застал меня в каком-нибудь соблазнительном нижнем белье? Правда, у меня его нет, но этот сценарий поспособствовал бы осуществлению моего гениального замысла.

Впрочем, Райдер как будто не заметил беспорядка у меня на голове.

– Скажи, а Эми дома? – спросил он.

Я была разочарована, но сумела сохранить хладнокровие:

– Не-а. Она с утра убежала по делам. Меня с собой не взяла, сказала, что мне будет скучно. – Я усмехнулась. – Надеюсь, ты понимаешь, что это значит?

– Что?

– Она покупает мне рождественский подарок.

– Да? – удивился он. – И как ты думаешь, что она тебе подарит?

– Я просила пони. И не уверена, что она согласится на что-то меньшее.

– Настоящая подруга тебя без пони не оставит, – согласился он.

Мы улыбнулись друг другу, и трепетное чувство совершило свое триумфальное возвращение.

– Может, войдешь? – предложила я. – Дома никого нет. Все в последний момент ринулись на шопинг.

Меня окатило волной стыда, когда я осознала, что предлагаю. Мы с Райдером одни в огромном пустом доме, где все так и располагает к поцелуям и ласкам.

Ну, вообще-то мы могли бы и просто посмотреть телевизор.

Хотя, зная Райдера, я не сомневалась, что он ненавидит телевидение.

Но на один долгий миг мне показалось, что он собирается сказать «да». Он даже открыл рот, но тут же плотно сжал губы. Взглянув на меня, он отвернулся и покачал головой, как будто стряхивая воду с лица.

– Все нормально, – сказал он. – Я лучше пойду. – Я старалась не выдать разочарования, но все мои усилия пошли прахом, когда он сказал: – Ты не могла бы передать это Эми?

Только тогда я заметила зажатую у него под мышкой тонкую прямоугольную коробку, обернутую зеленой бумагой. В таких на Рождество обычно дарят одежду, и эта предназначалась Эми.

– Конечно, – сказала я, забирая коробку. – Нет проблем. – И, ухватившись за возможность немного продвинуться к успеху, добавила: – Но вынуждена тебя огорчить. Не думаю, что у нее есть подарок для тебя.

Райдер пожал плечами:

– Ничего страшного, – сказал он, слегка приуныв. – Кто знает? Может, она и обо мне вспомнит, когда будет покупать тебе пони?

– Может быть.

Некоторое время мы смотрели друг на друга. В воцарившейся тишине меня вдруг охватило желание рассказать ему о письме отцу, но я сдержала этот порыв. От отца до сих пор не было никаких известий, и, возможно, мои ожидания были напрасны. Я понимала, что, если он так и не откликнется, мне будет невыносимо больно отвечать потом на расспросы.

Райдер снова тряхнул головой и повернулся, чтобы уйти.

– Счастливого Рождества, Сонни, – бросил он через плечо.

– Счастливого Рождества.

Но в тот момент, ощущая в руках мучительно тяжелую подарочную коробку, мне казалось, что Рождество может быть и несчастливым.