стенке своей небольшой будки. Праздно шатающегося народа на причале нет, и это хороший знак, меньше будет случайных жертв.

Только почему я один?

Где остальные Рыцари Излома, неужели я в одиночку буду защищать город?

Нет, не в одиночку. Стоило мне только подумать о такой возможности, как шесть тусклых метеоров прочерчивают небо, чтобы упасть на мостовую всего в нескольких метрах от меня.

Шестеро рейгов.

Почему так мало?

А! Точно! Орфеид и окрестности куда менее населённая территория, чем Вилфлеес, от этого и защитников здесь куда как меньше.

Надеюсь, и Прорыв будет соответствующим, как-то же до этого местные рейги с ними справлялись и не допускали тварей из иных планов в материальный мир.

Ближайший ко мне рыцарь, поправив шлем, взмахом руки поприветствовал остальных, а затем заметил меня и замер почти на пару секунд. После чего его меч покинул ножны, и он отсалютовал мне. Его жест повторили остальные. Отвечаю глубоким поклоном.

Пятеро моих товарищей в предстоящем бою облачены почти одинаково. Их грудь прикрывает рельефный панцирь, такие носили тяжёлые гоплиты времён расцвета греческого античного союза. Поножи и наручи отливают темной бронзой, а все сочленения закрыты кольцами кольчужных плетений. Защита этой пятёрки различается только цветом перьев на плюмажах коринфских шлемов да рисунком на красных коротких плащах. А вот оружие у всех разное: от короткого копья с листовидным наконечником, до классического для их доспехов меча ксифоса.

Шестой рейг явно выделялся на фоне этого единообразия. Высокий, даже на вид очень сильный, темнокожий, судя по неприкрытым доспехами ладоням. От шеи до колен его тело закрывает плотный халат из прочной парусины с нашитыми на него металлическими пластинами. Голова прикрыта римским шлемом времён марийских реформ, а лицо закрывает белая кожаная маска. В его руках что-то странное. Тяжёлый длинный двуручный клинок, не меч, а, скорее, ятаган, только с очень сильной кривизной лезвия. Как же он? А точно, шотел, видел я такой в Каирском музее. Страшное оружие против небронированных противников, способно не очень сильным ударом легко отрубить руку или перерубить колено.

Странно, местные явно видят друг друга не в первый раз, я имею в виду проекции, а не реальное общение, но при этом никто не пытается подойти к кому-нибудь и заговорить. Наоборот, все держаться друг от друга в демонстративном отдалении.

Это что, они будут сражаться не вместе, а каждый сам по себе?

Кажется, я недооценивал до этого момента роль РИЗВа, как объединяющей и координирующей силы. Во время вилфлеесских Прорывов Рыцари организации всегда выступали консолидирующим звеном, именно они служили опорой для остальных, неким ядром, на которое можно опереться.

Все на меня косятся, но никто не подходит и не делает попыток познакомиться. Точнее, не все поглядывают на меня, темнокожий, сняв с плеча шотел, проводит ладонью по его лезвию, туда и обратно, постоянно повторяя это движение, его явно ничего вокруг не интересует, кроме клинка.

Оцениваю уровень их праны. Все второго уровня, ни одного новичка, уже хорошо. Но то, что они явно не собираются даже изобразить хотя бы подобие команды, меня совершенно не устраивает!

Отступаю на шаг, чтобы видеть всех сразу, и вскидываю правую руку, привлекая внимание.

Но прежде чем успеваю произнести хотя бы слово, как и без того неяркие краски Излома бледнеют ещё больше, и с моря белесой плотной волной накатывает непроглядный туманный вал, из-за плотной стены которого раздаётся заунывный, пробирающий до самых пяток трубный призыв горна.

Проходит секунда, и к пирсу причаливает древний, разбитый, весь в дырах, непонятно как способный держаться на воде тёмный парусник. Его чёрные паруса с изображением «Веселого Роджера» висят лохмотьями, вместо канатов к матчам тянутся железные цепи. А на его палубе, выстроившись в ровные ряды, замерла в полном молчании толпа сжимающих в своих зубах оружие скелетов.

«Призрачный датчанин»! Так в этом мире называли легенду, по смыслу почти идентичную известной мне истории о «Летучем голландце».

Зрелище было настолько завораживающим, что я так и застыл с поднятой рукой, забыв, что собирался что-то сказать.

Новый протяжный, гулкий звук горна разносится над причалом. И тут же в полном молчании распахиваются орудийные порты. Костяные руки выталкивают бронзовые пушки на позиции. Едва заметная искра, мелькнувшая в тени орудийной палубы.

Моя реакция на этот маленький, едва заметный огонёк была верной, впрочем, как и у других рейгов, что собрались на пирсе. Мы все подпрыгнули метров на пять-восемь, кто как смог. И сделали это очень вовремя.

Орудия древнего галеона рявкнули приглушённо то ли из-за тумана, то ли по какой-то иной причине. Свист ядер внизу под ногами. Не знаю, выдержала бы броня других рейгов попадание подобных снарядов, меня бы вот точно пришибло, попади хотя бы один.

Делаю сальто и приземляюсь. Пока падал вниз, заметил, как одно из ядер попало в караулку. Несмотря на то, что снаряд был призрачным, это ему не помешало разнести небольшую дощатую конструкцию на мелкие щепки. Сторож, до этого спокойно дремавший в теньке, прислонившись к одной из стенок, тут же вскочил на ноги. Его лицо и руки были в крови. На первый взгляд ничего серьёзного, обычные порезы и следы от многочисленных заноз. Секунды три он безумно озирался, оглядывая то себя, то разрушенную караулку, а потом с безумным криком, размахивая руками, побежал в сторону набережной. Двое рабочих, которые уже заканчивали свои дела по уборке пирса, среагировали на происходящее в похожем стиле: громко матерясь, сверкая пятками, ломанулись следом за сторожем. Что же, это даже хорошо, могли бы погибнуть, если бы остались, так как орудия «Призрачного датчанина» явно способны наносить урон в реальном мире.

Так, если я не ошибаюсь, то новый залп состоится не скоро, всё же столь древние пушки требуют приличного времени на перезарядку. А значит, об этой угрозе какое-то время можно не думать.

Вновь звучит горн, отдавая новую команду. Стоящие до этого совершенно неподвижно скелеты на палубе приходят в движение. Синхронно первый ряд костяных матросов делает шаг вперёд и прыгает вниз с борта корабля прямо на пирс, не утруждая себя установкой трапов.

Все это происходит почти в полной тишине, которую нарушает только редкое хлопанье чёрных парусов, да гулкие удары костяных ног по бетону причала.

Что-то мне совсем не нравится этот Прорыв, нас всего семеро, а противников сотня, и это только те, кого видно, неизвестно, сколько костяков ещё таится на нижних палубах галеона. К тому же мои надежды, что скелеты будут медленными, к сожалению, не оправдались. Да, их движения немного резкие, как