Темные глаза парня полыхнули недобрым огнем.

— Я сказал…

— Пусть тебе та блондинка из клуба подержит во рту и не только палец! — выпалила я, закрыла лицо руками и расплакалась.

Я совершенно не знала, чем закончится это позднее приключение, даже не могла быть уверенной, выберусь ли я живой из лап этого негодяя.

Уже не думала выбраться целой и невредимой.

Его намеки были яснее ясного.

Ринат хотел развлечься со мной, как с одной из доступных девок, и считал, что имеет на это полное право.

Я просто хотела домой…

Даже не к бабушке с дедушкой, а домой, в город.

Лучше бы осталась там!

Если бы не мама, убежденная в мысли, что я должна быть наказана за наговоры на ее нового мужчину.

Мои слова не были наговорами, не были клеветой. Но мама так не считала.

— Хватит ныть, — оборвал мои всхлипывания Ринат.

Он отошел в сторону и закурил прямиком в квартире, не желая даже выйти на балкон или подойти к окну.

— Марш в ванную, — процедил сквозь зубы. — Там тряпки, швабры, веники. Все есть. Начнешь со спальни. Может быть, для уборки сгодишься, — скривил полные губы.

Я не могла поверить, что пропала угроза наглых липучих поползновений и покушений на мою честь.

— Чего встала?! Иди давай! — повысил голос Ринат.

Он смотрел на меня с клокочущей ненавистью и жаждой.

За что?

Я же не совершила ничего откровенно ужасного!

Словно на деревянных ходулях я двинулась дальше по коридору, без труда отыскала крохотную ванную, совмещенную с санузлом. В ванной стояли новые ведра, лежали тряпки, щетки, перчатки и средства для мытья.

— Но сначала рот прополощи.

Я смутилась. Никогда не думала, что у меня плохое дыхание.

Но Ринат процедил сквозь зубы другое:

— Тщательнее. После того, как сосалась с тем мажором! — сказал резко, как будто с ревностью, и вышел, долбанув кулаком по двери.

Дерево затрещало от его удара.

Я больше не стала испытывать терпение плохого парня, отыскала новую зубную щетку, выдавила пасту и почистила зубы. Потом набрала в ведро горячей воды, взяла несколько тряпок и вышла.

Нужно было убрать захламленную квартиру и начать со спальни.

Я осторожно зашла в комнату, прислонила к стене щетку с совком.

— Хороший настрой, — кивнул Ринат. — Только переодеться забыла.

Я крепко стиснула пальцы на нижнем крае кофточки.

— До трусов, — с ухмылкой напомнил негодяй и скомкал свою грязную футболку, которую я испортила соком. — Или отрабатывать придется не только уборкой.

Повернувшись в сторону двери, я хотела выйти из комнаты, но Ринат остановил меня, преградив путь.

— Здесь. Здесь переодевайся.

Он дышал часто и коротко, сканируя меня взглядом, от которого бросало в дрожь.

Я огляделась и не придумала ничего лучше, чем спрятаться за дверцей платяного шкафа и поспешно стянуть с себя тонкие брючки, схватилась пальцами за кофточку, потянув ее вверх, и всей кожей ощутила, что Ринат стоял рядом.

Он подошел ко мне со спины и обхватил одной рукой за талию, пальцами правой руки расстегнул застежку лифчика на спине.

— Это тоже снять, — его голос стал совсем низким, вибрирующим.

— Хорошо, — ответила, облизнув губы.

Близость его тела сводила меня с ума.

— Тебе помочь? — большие ладони заскользили вверх и вниз по моей спине.

— Нет. Нет. Не надо. Пожалуйста… Я сейчас все сделаю.

— Пожалуйста? — он наклонился, провел щекой по моей шее, царапая щетиной. — Ты сказала мне «пожалуйста»? Хорошо звучит. Еще раз повтори.

— Пожалуйста, отпусти меня.

Я закрыла глаза, чувствуя, как по щеке скользнула вниз одинокая слезинка.

— Я надеялся, что ты попросишь о другом.

Ринат стиснул меня сильнее, стянул зубами бретельку лифа и то ли прикусил, то ли поцеловал обнаженное плечо, обжег, словно клеймом.

— Увижу тебя с кем-нибудь из мужчин, — начал говорить с угрозой. — С кем-нибудь. Неважно, с кем… Последствия тебе не понравятся… Поняла?

— Да. Я поняла.

— Ну, что ты поняла?

Ему было мало довести меня до полуобморочного состояния, напугать до смерти, ему хотелось слышать, как я вслух соглашалась с его нелепыми требованиями.

— Буду находиться дома, у бабушки, — прошептала я.

Сама же подумала, что уеду при первой же возможности…

— И? — добавил он.

— И буду убирать этот гадюшник.

Было трудно соображать, когда Ринат прижимался так крепко, держал меня в мужском захвате.

Но я пыталась сделать что-то, что позволило бы мне чувствовать себя увереннее и не дрожать.

— Чья это квартира? Больше похожа на склад.

— Моя. Давно здесь не был. Твоя задача — намарафетить хату до блеска, — отпустил, скользнув ладонью вниз с талии, задержался на бедре.

— Здесь полно хлама. Мебель старая. Это я тоже должна убрать сама?

— За мебель не переживай, — хмыкнул он. — Твоя задача — выдраить каждый угол.

Ринат отошел и играючи двинул в сторону громоздкий комод, вынес его из комнаты.

Послышался звук работающих инструментов. Кажется, он начал разбирать комод.

Я думала, что он оставит меня наедине с этим хламом, но Ринат тоже принялся за дело, работая молча и сосредоточенно, быстро вынес из комнаты старый комод, тумбу, выволок кровать, поставив ее ребром, и просто варварски разломал шкаф.

— Соседи не будут ругаться на поздний шум? — осторожно спросила я, смета щеткой мусор и пыль.

— Пусть попробуют.

Нужно было замолчать и не спрашивать лишнего, но меня так и подмывало узнать подробности.

В частности о том, как долго мне предстоит убираться?

Всю ночь? А потом? Каждый раз приходить поздним вечером и трудиться до самого утра?

В ночную смену?

— Просто работай, — сказал Ринат, словно прочитал мои мысли. — Я скажу, когда надо будет остановиться.

Ринат никому бы не признался, но иногда его мучило бессонницей, как в то время, когда произошла трагедия в семье, с гибелью родителей.

Тогда он чувствовал себя почти беспомощным, как в момент, когда узнал о случившемся и просто не знал, за что схватиться в первую очередь.