С того самого дня, когда король демонстративно встал и ушел, после того, как она пела специально для него, ей было, над чем призадуматься. Возможно, его шокировала ее смелость? Да, но она иногда позволяла себе куда большую смелость, и это поощрялось и приветствовалось.

Ей пришло в голову, может быть, королю не понравилось то, что песня простонародная. Может быть… Эта мысль расстраивала первую красавицу Хигсланда и заставляла ее хмурить прекрасные брови.

Принцесса Амелия держалась нейтрально, как будто ее это не волнует, но и она иногда хмурилась. Отношения между двумя фаворитками отбора не то, чтобы натянулись, но стали прохладнее точно. Остальные девушки, группировавшиеся вокруг них, тоже как-то затаились. Все стало зыбко и неопределенно.

Это не нравилось леди Истелинде.

Как только матрес Пасквел вывела их в сал заниматься ваянием и живописью, Истелинда улучила момент, отвела смотрительницу в сторону и задала вопрос:

— А вы не знаете матрес Гермиона, чем вызван этот перерыв?

— Ну отчего же, — кивнула почтенная дама.

В отличие от матрес Елены Фоурм она охотно шла с девушками на контакт. Считала, что это помогает сохранить теплую атмосферу на отборе. Потому и проговорила доверительно:

— Его величество отбыл в провинцию по делам.

— Так срочно? — удивилась Истелинда и нахмурилась, прикусив губу.

— Вообще-то, это не для разглашения, — понизила голос смотрительница и огляделась. — И я сама не знаю точно, но это как-то связано с делом майстера Меркеля Хантца. Что-то такое с податями.

Хантца?! Истелинда отодвинулась назад и подумала:

«Ах вот что!»

* * *

Той ночью Маре опять снился страшный сон.

Как будто она в лесу. А вокруг стремительно темнеет. И вот уже между стволов из темноты начали появляться то там, то сям, огоньки глаз. Ей хотелось спрятаться, но от них спрятаться невозможно. Только бежать. И она бежала, а в темноте под ноги все время попадало что-то, и ветки цеплялись за одежду, за волосы.

А за сзади топот ног и шумное дыхание. Ах, как это страшно! Казалось, что ледяные излы впиваются в затылок, каменеет спина. Но она бежала со всех ног. Неожиданная подсечка, и ее снесло в сторону. Зверь выскочил сбоку из-за кустов.

Мару сбило с ног, она покатилась кубарем и ткнулась прямо в толстый ствол огромного старого дуба. Ударилась, но сразу же вскочила на ноги. Хотела бежать, а все! Ее окружили. И из темноты стали выступать звери, а она замерла, прижавшись к стволу.

Звери приближались, а у нее в руках ничего, ни ветки, ни камня. Нечем отбиться. А от этой стаи отделилась светлая волчица и, роя когтями землю, пошла на нее. И остальные стали скалиться тоже.

Казалось — все, нет спасенья, ее сейчас сожрут.

И вдруг прямо перед ней, закрывая ее собой, в круг выпрыгнул огромный черный волк. Он рычал на всех и припадал на лапы. Казалось, сейчас будет страшная драка…

Но дальше Мара ничего не помнила, ее накрыло темнотой.

* * *

Утром она долго не могла прийти в себя.

Этот сон. Он приходил ей уже однажды и сбылся так страшно, что после этого ее жизнь круто изменилась, словно полетела кувырком. И вот опять… Казалось бы! Ей уже некуда дальше падать.

Что теперь может сулить этот сон?

С трудом заставив себя подняться, она умылась и привела себя в порядок. К завтраку уже вышла относительно спокойная. Хиберт хлопотал, разливал крепкий травяной отвар по глиняным кружкам. На столе хлеб, сыр, ломтики мяса. Увидев остатки вчерашней еды, Мара невольно подумала, что надо как-то поблагодарить этих королевских стражников. Наверное. Только ей нечего предложить им взамен.

Она шумно выдохнула и нахмурилась.

— Вы поешьте, мадхен Мара. И отвару, вон, попейте, — толкнул к ней кружку Хиберт.

Видно было, что старый слуга изо всех сил старался ее подбодрить. Поесть-то Мара поела, но разговор не клеился. У нее из головы не шел тот сон, мысли странные. И еще это непонятное предчувствие…

Потом, конечно, все это немного отодвинулось на второй план. Ладно, их охраняют, неприятно, но она уже свыклась с этой мыслью. Думать надо о другом.

Если она не может прямо сейчас решить большую проблему, надо делать что-то малое. Простое и конкретное. Это поможет собраться, а там, глядишь, и появится какой-то выход.

У нее собралась штопка. Мара взяла корзину с выстиранным бельем, устроилась со штопкой на матушкиной любимой скамейке в саду и принялась за работу.

* * *

Родхар специально раньше выехал, чтобы быть на месте к утру. Потому что мало ли, какие дела могут выплыть. Он уже в Даршантце неожиданно для себя обнаружил столько такого, чего не узнал бы, если специально не копнул глубже. И чем глубже копал, тем больше зверел от того, какими редкостными мерзавцами могут быть его подданные.

Понятно, воровство. Еще его покойный дед говаривал, сколько угодно вешай воров и руби им головы, все равно на место одного три новых приходит. Его возмущало другое! То, что вся эта мерзость ложилась на его имя пятном. Но с этим будет покончено.

Но прежде, он собрался прояснить вопрос с одной единственной девицей!

Которая… Родхар бесился, оттого что не мог не думать о ней постоянно. Обида и боль, в которой он не хотел себе признаваться. Подспудный страх за нее.

«Замок в состоянии крайней нищеты, земли разорены полностью»

Как она там живет?! Грызло изнутри беспокойство. Да, он распорядился охранять замок и проверить на месте. Но мало ли!

А вдруг она беременна.

Эта мысль заставляла его холодеть от злости и еще сильнее пришпоривать коня.

Если. Он уже все решил для себя, потому что он король. И если она действительно беременна, то… Вот здесь все мысли обрывались, как будто разум ставил планку, через которую перейти невозможно.

Но это еще было не все.

Попутно выяснялось, что ему следовало бы чаще выезжать в провинцию. Забираться в медвежьи углы, а не только охотиться в окрестностях Лендрио. Потому что дорога, чем дальше они удалялись от столицы, тем становилась отвратительнее.

А когда свернули с тракта, то дороги не стало вовсе. Еще недавно прошел дождь, и все эти ямы и колдобины были полны хлюпающей жижи. Кое-где дорогу перегораживали стволы поваленных деревьев. Оставалось только порадоваться тому, что он выехал верхом.

И все же он был на месте ко времени, которое сам себе назначил. Голодный и злой как черт. Его конь был заляпан грязью по брюхо, да и сам он выглядел не лучше. Одежда в грязи, волосы слиплись от пота. Плевать ему было, как он выглядит. Родхар остановил коня в расположении небольшого лагеря стражи.

Капитан, выбежал навстречу.