До колонны осталось метров шестьдесят. Дорога гуляла волнами. БТР на скорости миновал бугор, съехал в низину. Водитель «Опеля» тоже поддал газа, переходя перегиб, а дальше замешкался, вовремя не сбросил скорость. Машина ушла с колеи, оставленная бронетранспортёром, и на скорости въехала в сугроб, накренилась. Водитель переключил передачу, выжил газ. Чёрное облако вырвалось из выхлопной трубы. Колёса завертелись вхолостую. Машина ещё глубже провалилась в снег. Загомонили солдаты в грузовом отсеке, застучали по броне. Механик-водитель сбросил скорость, потом и вовсе остановился.

Шубин приподнял голову, выполз из сугроба. Возбуждённо задышал Левашов. Боец был любопытный, хотел всё знать.

- Немцам не повезло, но ничего страшного, бывает. Солдаты в БТР приготовили оружие, стали осматриваться, но это не засада. Сами виноваты.

Распахнулись задние дверцы накренившегося «Опеля». Показались два майора. Один сравнительно стройный, другой пониже и упитанный. На лицах бескрайнее раздражение. Принялись ругать водителя. Машина стала легче. Шофёр снова попробовал выбраться, но и эта попытка не удалась. Офицеры бранились. Они оказались в гуще смрадной двуокиси.

Первый что-то выкрикнул, двинулся обратно по дороге, отошёл метров на двадцать и остановился. У второго подмышкой торчала кожаная папка. Он присоединился к товарищу. Оба стояли в стороне и наблюдали за действиями подчинённых.

- Эх, товарищ лейтенант, какой удобный момент, - запыхтел неугомонный Левашов. - Сейчас они свою «телегу» будут из сугроба вытаскивать и про всё забудут. Можем разделаться с ними за пару минут. Офицеры вообще в стороне, бери любого. Можем БТР угнать. Проедем по вражеским тылам как белые люди. Сколько можно пятки стирать.

- Заткнись, Левашов! - разозлился Шубин. - Головой подумай и сообрази, что это технически невозможно. Наши далеко. Усилиями мысли будем общаться? Оставайся здесь, а я ближе подползу.

Даже эта идея отдавала самоубийством. Но интуиция разыгралась, проснулся азарт. Что происходило в районе? Действительно ли немцы копили силы, чтобы нанести очередной удар в направлении Москвы?

Глубина канавы позволяла какое-то время оставаться незамеченным. Глеб полз по ней с колотящимся сердцем, напряжённо вслушивался, иногда приподнимал голову. На правую обочину по ходу движения немцы не заходили, но ничто не мешало им это сделать.

Третья попытка вытащить «Опель» из сугроба завершилась неудачей. Офицеры поругались, потом махнули рукой и закурили. По команде унтера пять солдат покинули БТР, забросили карабины за спины и полезли в сугроб. Они утонули по пояс пока добрались до капота. Стали раскачивать машину, выталкивая её, а водитель яростно газовал, стреляя смрадным дымом в морозный воздух. Но «Опель» сросся с сугробом и никак не поддавался.

Шубин поравнялся с БТР. Авантюра ему уже разонравилась, но не поворачивать же назад. Он, кажется, понимал что сейчас произойдёт. Сжалось сердце, яростно заработали конечности. Он осваивал канаву, рискуя каждую секунду.

БТР начал движение задним ходом. Теперь он рычал за его спиной. Внимание солдат, оставшихся в кузове, было обращено на другую сторону дороги. Глеб давился снегом, немели конечности. Замысел был понятен. Подогнать машину назад, зацепить легковушку трусом и вытащить из снежной ловушки. Но «Опель» перекрыл большую часть дороги и бронетранспортёру пришлось ехать в канаву, по которой полз лейтенант.

Это были не простые мгновения. Он мог оказаться под колёсами. Странно, что его не замечали. Глеб ускорился, пробуравил снег, вышел из опасной зоны и прижался к откосу водостока, перевёл дыхание, ещё немного прополз.

БТР обогнул застрявшую машину, вернулся задним ходом на проезжую часть. Офицеры отошли ещё дальше, чтобы не мешать. Всё шло не очень гладко. Спасение застрявшего «Опеля» увлекло солдат. Кто-то принёс трос, стали цеплять крюки за бампер. Крюк оборвался, раздались возмущённые крики. Одному из солдат трос ударил по каске, слегка оглушил. Товарищи смеялись: «Контузия, Ганс»!

Нашли второй трос, стали крепить к первому, Глеб прополз ещё немного. Дальше не стоило искушать судьбу. Офицеры находились совсем рядом. Вытянув руку он мог бы схватить одного из них за сапог. В стороне возились солдаты, покрикивал унтер. Офицеры курили, уже начали замерзать, стали притоптывать на месте.

- Чёртова русская зима, Леонард! - ругнулся первый. - Тебе не кажется, что мы увязли здесь по самые уши? Вся эта затея с переброской техники под Калашовку лишь отчаяние вопиющего в пустыне.

- Русские тоже мёрзнут, Фридрих, - отозвался товарищ. - Они такие же люди. У них повсюду беспорядок и также ломается техника. Нас спасут только наши дисциплина и организованность. Да, пока нам не удалось прорваться к Москве, но всё же затея, как ты выразился, под Калашовкой реальный шанс исправить положение и хотя бы Рождество встретить в московских гостиницах. И оберст-вейзенберг это ясно дал понять сорок минут назад. Русские клюнули. Их разведка обнаружила скопление нашей техники, разумеется в кавычках. А также упорство, с которым мы чистим здешние дороги. О том, что основные части сосредоточены южнее они даже не догадываются. И это неведение мы должны поддерживать. Дьявол я уже замёрз, Фридрих. Когда же эти неумёхи закончит и мы вернёмся в тёплую машину?

Шубин слушал их неторопливый разговор и начинал холодеть, но вовсе не от мороза. Зачем устраивать шумные потасовки ради добычи языка, порой безнадёжной, с потерями, с риском не выбраться из вражеского логова. Можно просто подслушать.

Из разговора этих офицеров складывалась вполне ясная картина, пусть пока со множеством дыр и неясностей, но всё же картина. В Булатова проходило совещание представителей командования мотопехотной дивизии, на которую высшие чины Вермахта возложили особые надежды. Это был последний шанс прорвать оборону русских. Вермахт измотан, это факт! Но есть ещё порох в пороховницах и русские об этом знать не должны.

Все последние дни шла кулуарная возня с привлечением военной хитрости. Скопление танковых частей у Рамзино и Булатово форменная бутафория, пыль в глаза. Большей частью это не исправные танки. Часть из них выработала свой ресурс, другие были подбиты русскими. Если выпадала возможность, повреждённую технику отбуксировали в тыл. Её отправляли не на ремонт, а сюда, до кучи.

Армада росла. Бросающиеся в глаза повреждения искусно маскировались. Для приличия скопления бронетехники слегка маскировали. Чистили дороги, по ним, якобы в нужный час устремятся к Москве грозные колонны. Усилиями Абвера организовали добровольца-перебежчика. Обер-лейтенант сдался советским солдатам и сообщил о якобы готовящемся ударе. Воздушную разведку русских ждали с нетерпением и дождались. Кукурузники пролетали, несколько раз по ним вела огонь зенитная артиллерия и даже один самолёт подбили, чтобы создать правдоподобность спектакля.

Риск, что русские отправят сюда пешую разведку сохранялся, но немцы и это продумали. Танковые части выглядели реалистично. Вокруг них постоянно кипела жизнь. А чтобы русские не подошли слишком близко поставили плотные кордоны из людей и собак. Настоящие же боевые части концентрировались южнее, в районе Калашовки. Туда под покровом ночи стягивали пехоту, танки, артиллерийские дивизионы.