– Что это такое?

– Распечатка звонков с его мобильного. Мне дали в МТС.Телефон общественный, записан на контору, так что…

– Зачем тебе распечатка его звонков и при чем тут месяцфевраль?! И еще фотографии?!

– Затем, что я хочу знать, что это за женщина на них, –жестко сказал Троепольский. – Между прочим, Федина семья о ней ничего не знает,а она очень отличается от всех своих… предшественниц. Наверняка он звонил ей сосвоего мобильного.

Полина перебрала листы. Их было очень много, и номеров былоочень много.

– Как ты поймешь, какой номер именно ее?!

– Между прочим, – сообщил Троепольский в потолок, – искатьэтот номер будешь именно ты. Мне некогда.

– Троепольский, ты что, дурак?

– Возьмешь распечатки за январь и февраль. Вычеркнешь всенаши номера – мой, свой, Гринин, Марата, Сашки, Ирки, Варвары и так далее.Племянницу тоже вычеркнешь, ее номер я тебе сейчас дам. Все незнакомыевыпишешь. По одному из них он должен был звонить довольно часто, а потом три дняв феврале не звонить вообще.

– Почему?!

– Да потому что она с ним была, эта баба! Какого хрена ейзвонить, если она и так под боком! Ну?! Поняла? Или на тебя Шарон Самойленкоплохо действует?!

– Зачем тебе эта баба сдалась-то?!

– Затем, что она и есть большая любовь его жизни, – вдругмоментально изменив тон, сказал Троепольский задумчиво. – А это важно. Истранно, что семья ничего о ней не знает. Или врет, что не знает. Мне, кстати,надо переговорить с его сестрой. По телефону мне показалось, что она не слишкомвменяемая. И еще мне надо знать, что произошло в Федькиной жизни год назад.

– Почему год?

– Потому что год назад он стал изо всех сил опекать своюплемянницу, понимаешь? Он проверял ее звонки, сумки, подруг, друзей. Зачем? Чтоза глупости? Она очень красивая, конечно, но все-таки довольно взрослаядевочка! Почему до этого он ничего такого не делал, а тут вдруг ударился во всетяжкие? Эта Лера сказала, что жила, как в осажденной крепости, что Федькасамодур, и так далее, но я уверен – она точно знает, в чем дело.

– Может, спросить у нее?

– Конечно, спрошу, – ответил Троепольский и потянулся, –приглашу ее на свидание и спрошу.

* * *

Ближе к ночи все затихло и улеглось, как будто кипятильниквыдернули из розетки и поверхность воды стала гладкой и спокойной. Впрочем,действительно выдернули – уехал он, кипятильник-то. Два часа они со Светловойпросидели в Федином кабинете, и даже близко нельзя было подойти, чтобыпослушать, о чем они там говорят, – дверь, как обычно, стояла нараспашку, аговорили они не громко, ни слова не разобрать.

Потом шеф вышел и громогласно объявил в пространство, чтоуезжает, а завтра утром переговорит со всеми разработчиками по всем сайтам.Просьба заранее занимать очередь и не толпиться.

Шарон Самойленко убралась сразу следом за шефом – покоридору проволокся резкий, словно жестяной, запах ее духов, от которогомоментально стало тяжело в голове. Потом Светлова ушла – долго утешала своюсобаку, которая отчего-то была сильно расстроена, тряслась и по-мышиномупопискивала. Полина искала ключи от своей машины, которые Троепольский бросилнеизвестно где. Через некоторое время выяснилось, что ключи начальник увез с собой,и она потащилась на метро – высоченная, в необыкновенных очках и с трясущейсяголой собакой на руках, самое ей там место, в метро!

Все разбрелись, никого нет – слава богу! Осталось сделатьсовсем немного – загрузить уралмашевский макет и посмотреть, как он работает, исделать это можно только в конторе, потому что дома нет компьютера!

В коридоре было пусто, и от пустоты казалось, что оченьпросторно – цепочка сильных лампочек на потолке заливала беспощадным белымсветом стены, фотографии и немыслимые плакаты, которые неизвестно где находилшеф, приволакивал и развешивал по стенам. “Проходя по эскалатору, стойтесправа”! И это его забавляло, придурка.

Все у шефа получалось, все ему удавалось, все его гнусныетеории подтверждались, вот как удача его любила, а он даже этого не понимал. Онбыл убежден, что все сделал сам, что это он такой молодец, а не стечениеобстоятельств, которые только и делали, что “стекались” в его пользу! Даже то,что он не желал работать под контролем и терял заказчиков, потому что те хотели“проверять” его работу, шло ему только на пользу! О нем легенды слагали – воткак ловко он сумел запудрить всем мозги, и он еще поплатится за это.

Федя Греков – только начало. Посмотрим, как ты теперьповертишься, как локти начнешь кусать, как весь изойдешь яростью и злостью –ведь тебя уже отволокли в ментуру, и ты на себе испытал, что такое бессилие,полное, окончательное, бесповоротное!

Какое это сказочное, почти болезненное удовольствие –думать, как заносчивого, гордого, такого уверенного в себе шефа обыскивали,“шмонали”, швыряли его одежду, очки, часы, телефон! Жалко, что не избили – аможет, и избили, мало ли что на морде никаких следов не осталось, по морде,наверное, нынче не очень-то и бьют, грамотные стали насчет “физических методоввоздействия” и “звонка своему адвокату”!

Жаль, что его выпустили. Странно, что его выпустили, – всеравно никаких других подозреваемых у ментов нет и быть не может! Вот бы опятьпосадили, только всерьез! Сначала судили бы, а потом посадили, и надолго, “назону” или как там это правильно называется! Каково тебе будет на зоне, дорогойи любимый шеф? Арсений Троепольский – зэк, убивший собственного зама отревности или от зависти, мало ли что можно придумать!

Мысли были острые и сладкие, обжигающие счастьем.Троепольский проиграет – так не бывает, чтобы выигрывать всегда. Когда-то егонеобыкновенное везение должно ему изменить, оно уже почти изменило, осталосьеще чуть-чуть, самую малость.

Серьезные заказчики – очень, очень, очень серьезные, ибовсем хорошо известно, что с Тимофеем Кольцовым, владельцем этого гребаногоУралмаша, шутки плохи, – будут недовольны, да еще как! Во-первых, тем, чтосайта никакого нет, во-вторых, тем, что Троепольский втянул их “в неприятнуюисторию”, а уж представить все так, будто он убил зама, потому что тот вышелиз-под контроля, а сам шеф ни на что не способен, проще простого!

Менты – черт с ними, пусть они и не поверят, хотя хорошо быповерили и засадили его всерьез! Заказчики поверят, потому что разбираться имнекогда и недосуг, а Троепольский при всем своем величии слишком мал, чтобытакой монстр, как владелец Уралмаша, стал разбираться, кто прав, а кто виноват.И тогда конец всему – репутации, славе, легендам!

Еще чуть-чуть. Только подтолкнуть в правильном направлении –и все.

Макинтош мигнул, словно льдом подернулся, и на мониторевзорвалась картинка – сказочная, яркая, не имеющая никакого отношения к трубам,дымам и чугунным болванкам Уральского машиностроительного завода. Федя Греков,как и сам Троепольский, все и всегда делал против правил – завод меньше всегобыл похож на завод, автомобиль на автомобиль, телефон на телефон.