не стану, – моментально завёлся ворон, кивнув на Таню. – Она меня унижала!

– Да что ты? А по мне, так надо было тебе всё-таки градусник поставить, раз врал, что болен! – Соколовский недовольно осмотрел ворона. – И вообще, прилетать в чужой дом без приглашения, да ещё условия хозяину ставить… А не лететь бы тебе, птичка ты наша хамская да неблагозвучная, прочь отсюда?

– Выгонишь? – насупился мальчишка, зло сверкнув глазами из-под чёрных отросших волос.

– Запросто! Если не можешь нормально себя вести, как только начнёт светать – вали, чтобы духу твоего у меня в доме не было! – Филипп нарочито безразлично отвернулся к Тане. – И, да… я вам разрешаю на хамство любого гостя поступать так же – дом сам выставит зарвавшегося на улицу.

Ворон неловко потоптался на месте, а потом сердито развернулся и выскочил из комнаты.

Глава 15. Сообщающиеся земли

Соколовский сердито глянул на дверь, которой мальчишка нарочито громко хлопнул, и подчёркнуто любезно обратился к Тане.

– Не обращайте внимания, он улетит и не будет вам мешать.

– А можно спросить?

– Да, конечно.

– Кто он? Оборотень?

– Нет, конечно… Оборотни, ну, то есть те, кого сейчас так называют, это или изначально нечисть, или заражённые ими несчастные люди – такие есть, но западнее. К нам их никогда не допускали местные обитатели лесов, а в городах им было некомфортно – они не переносят колокольный звон. А этот отрок – из семьи исконных воронов, то есть тех, кто получил свои способности изначально. Такие живут… не тут – в своих землях, закрытых от людей. Пройти туда можно, только если вас специально пропустят.

– А… а как же этот мальчик попал сюда, если он из некоего скрытого мира?

– Он, насколько я могу судить, здесь и родился. Многие из на… – Соколовский оборвал какое-то слово, заменив его другим: – из таких, как он, в прошлые столетия легко перемещались между теми и здешними землями. Они, как бы это… были сообщающимися. А потом… потом там началась беда – тамошние земли становились непригодны для жизни, вот те, кто смелее, и стали перемещаться в этот мир, искать здесь какие-то возможности для жизни, стараться стать незаметными, своими. Через некоторое время вернуться туда стало почти невозможно, да и оттуда сюда так просто уже не попасть. Так некоторые тут и осели.

Соколовский старательно подбирал слова, и Таня понимала зачем – чтобы не шокировать, не напугать её.

Наверное, если бы Филипп ей сразу что-то подобное высказал, она решила бы, что он или пересказывает ей сюжет какого-то фэнтези, в котором снимается, или так шутит, или… ну, не выдержала психика гнёта звездной жизни и многочисленных перевоплощений.

А сейчас… сейчас трудно было воспринимать это как шутку, враньё или бред – какое там! Вон вышел только что парнишка, прилетевший на собственных крыльях, вокруг кухни наворачивает круги экстренно составленное организованно-хищническое лисо-котовое подразделение. А в её собственной квартире заправляет хозяйством мышь. Которая мало того что ни разу не мышь, так ещё и разговаривает и с пространством управляется только так…

– Тяжко? – Соколовский улыбнулся даже, пожалуй, сочувственно. – Это трудно воспринять…

– Ну, наверное, не столько трудно, сколько… ощущение странное – как будто в сказку попала.

Филипп поднял голову, внимательно всмотрелся в Танино лицо и кивнул:

– Да, хорошее определение событий! Так вот… о чём это мы? А! Об этом пернатом недоразумении, которое только что пыталось прибить комнату дверью. Да, он явно здешний, где его родители – понятия не имею, но, судя по всему, он или сам свалил от них, или онирешили завести новый выводок, а этому намекнули на начало самостоятельной жизни, ну, или что-то случилось, но тогда он бы попросил помощи, а не фордыбачил!

– Начало самостоятельной жизни? Так он же подросток! – Таня растерянно пожала плечами. – Ну, может, как птица уже и взрослый, но в виде человека… Лет пятнадцать-шестнадцать…

– Скорее всего, он постарше, – равнодушно ответил Соколовский- – Танечка, не берите в голову! Это такое коварное, хитроумное и непорядочное племя, что чем меньше мы с ними будем иметь дел, тем лучше! Да-да, вы правы, я их лично сильно недолюбливаю – есть веские причины. И по опыту знаю, что как-то навредить ворону крайне трудно! Так что ничего с этим хамоватым недопёрком не случится. А теперь давайте обсудим насущные дела.

Соколовский передал Тане карточку для оплаты продуктов и медикаментов для нужд «особых» пациентов и постояльцев, привязал её к Таниному номеру и определил график работы.

– Никакой необходимости постоянно тут ночевать нет – это разве случится что-то экстраординарное, ну, или будет кто-то сильно пострадавший. С ночными дежурствами в стационаре клиники надо завязывать – вы не справитесь с объёмом. Берите раз в несколько дней – чтобы была возможность с Шушаной пообщаться с пациентами. Да, я могу привезти кого-то и ночью, а ещё у меня работает детективное агентство, которое занимается поиском потерянных домашних животных, ну, и заодно, тех, кто может оказаться тут… – Соколовский обвёл рукой помещение.

– А они, ваши детективы, в курсе? Ну… особенностей?

– Нет, – Филипп выстучал пальцами какую-то замысловатую дробь по полированной поверхности стола и поднял взгляд на сотрудницу. – Танечка, не спрашивайте пока об этом, ладно? Если будут привозить кого-то ОСОБОГО, вам об этом или я сообщу, или Шушана.

– Хорошо, поняла.

– Вот и отлично! – просиял Филипп. – Я сейчас объясню Шушане про ворона, чтобы междустенье выпроводило его, как только рассветёт. Хотя в городе такое освещение, что вороны и ночью расчудесно летают, но ладно уж, пусть поспит, раз прилетел, а потом – всё небо в его распоряжении! А у вас рабочий день на сегодня закончен! Идите отдыхать!

Когда начальство настойчиво советует валить с работы, надо слушаться! Дешевле будет.

Таня прикинула, что она все лечебные процедуры уже провела, все поели, а кое-кто уже и не один раз, так что до их завтрака она абсолютно свободна.

«Приёма у меня в клинике завтра нет, ночёвки в стационаре – тоже, так что завтра я почти выходная!» – радовалась Татьяна, возвращаясь через тёмный тамбур к крепко спящей в помещении стационара клиники Веронике.

Она осторожно обошла помещение – все мирно дремали, всё в порядке, вернулась к двери в «особое отделение», проверила, закрылась ли она, и намеренно громко щёлкнула ручкой.

– Ой, ты уже закончила там? – Вероника старательно изображала бодрствование, не зная, что у неё на щеке отпечатался угол книги, на которой она уснула.

– Да, я уже всё закончила и пошла.

– Погоди… а что там такое? – любопытные взгляды Вероники автоматной очередью прошивали загадочную дверь, которую она уже несколько раз пыталась открыть…

Таня добрым словом помянула предусмотрительность Соколовского, который объяснил ей, что в таких случаях говорить:

– Любопытство не порок, но не стоит смущать коллег. Говорите, что я открыл гостиницу и веткабинет для киношных животных. С обыкновенными их держать нельзя – мало ли какая