— Да, я именно это и хочу сказать.

— Да как ты, — из глаз сами собой потекли снова слёзы. «Не обижайся, Тамара» — твердила я себе, но как? Как не обижаться на то, что ты не хочешь услышать. Да, я согласна с его словами — я сама во всем виновата. Но ведь не это хотела услышать.

«А чего ты хотела от этого человека» — спросила я сама себя.

«Успокаивающих слов?» — Не дождешься.

— Если бы меня не оказалось рядом, не знаю, что могло бы случиться, — проговорил Кирилл, повернувшись ко мне.

«Уже случилось» — сказала я одними только губами.

Боже мой, зачем я пошла туда? Зачем тогда была такой смелой, когда грубила Стасу… теперь у меня вечно будет стоять табу на это имя. Второе по счету. Это случилось только по моей вине, никто больше в этом не виноват. Только я. И только я теперь буду вынуждена бороться с этим страхом повторения… Вечной тревогой и паранойей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я стерла слезы и встала с кровати, но покачнулась и чуть не упала. Кирилл сразу подбежал ко мне и помог устоять. Теперь его прикосновения были слишком опасны. Слишком крепки. Сколько знакомыми, столько и чужими.

— Не стоит, я сама смогу дойти, — сказала я обиженным голосом. Я согласилась с его словами — и обиделась.

— Ага, еще упадешь где-нибудь по дороге, — возмущенно сказал Кирилл, будто я сама навязалась к нему на шею.

— Если ты так недоволен, мог бы и не идти на эту вечеринку! — начала я. — Мог бы и не знать, что я там — было бы меньше проблем на голову.

Кирилл придержал меня за талию, доводя до входной двери и сажая в такси. Все это время мне хотелось избавиться от этой близости — простых прикосновений — таких неприятных теперь.

— Что ты делаешь? — спросила я, когда он обошел машину и сел на заднее сиденье с правой стороны. Я интуитивно отодвинулась еще больше к окну.

— Я, конечно, доверяю такси в нашем городе, но пока сам лично не увижу, как ты закроешь входную дверь дома, не успокоюсь, — сказал Кирилл, захлопывая дверь и кивая таксисту.

— С чего такая забота? — пробормотала я, сложив руки на груди и увидела на себе чужую одежду. — В чем это я?

— Было прохладно, я решил, что в толстовке тебе не будет холодно, — он пожал плечами, не смотря в мою сторону.

— Где это записать — ты подумал обо мне, — возмутилась я.

— Может, хватить ныть. Можно было и спасибо сказать, — он нахмурился и всплеснул одной рукой, отчего я сразу дернулась в сторону. Откуда возникла эта привычка, не знаю.

— Да если бы не ты, я бы и не пошла туда!

— А причем тут я? — Кирилл посмотрел на меня, и я отвела взгляд.

— Забыла, ты же не веришь мне, — сказала я, поджав губы, чувствуя запах его одеколон, исходящий от толстовки черного цвета.

— С чего ты взяла, что я не верю тебе? — он положил руку на сиденье, подвинувшись в мою сторону. Я проследила за его рукой.

Ответом ему служило молчание.

— Молчишь. Я поражен, — Кирилл убрал руку и посмотрел в окно.

Улицы, деревья, детские площадки, люди — проносились мимо, превращаясь в цветные полоски, из-за расфокусировки зрения. Я прислонилась к окну и пальцем проверила, открыта ли дверь. Удостоверившись в положительном для меня результате, я попыталась не думать о плохом.

Через несколько минут машина подъехала к моему дому. Открыв дверь, я удивлённо посмотрела в сторону Кирилла — он тоже выходил из машины.

— Ты собираешься меня до комнаты провожать? — сказала я, наступая на асфальт и радуясь своему месту, в котором могла чувствовать себя в безопасности.

— Да, а что? — Кирилл пожал плечами, обходя машину.

— Как-то не похоже на тебя…

— Слушай, я тоже не очень-то рад всему этому, но просто ты даже тут, — он стукнул по асфальту кроссовком, — можешь вляпаться в неприятности. Поэтому лучше я удостоверюсь, что ты дошла до своей спальни, — он подтолкнул меня, а я недовольно посмотрела на него. Мне достаточно лет, чтобы самой дойти до дома. Тут всего лишь-то десять метров.

Дойдя до калитки, я развернулась и проговорила:

— Так, я могу сама зайти в дом. Поверь мне на слово, — начала я объяснять.

— Я. Тебе. Не. Верю, — прочеканил Кирилл, остановившись. Он развернул меня и снова подтолкнул в спину, будто я маленький ребенок, а он играет роль отца. Которого мне так не хватает…

— Каждые шестьдесят секунд тут в Африке проходит минута, — сказала я, и дождавшись его замешательства, бросилась к дому. Забежав внутрь, я посмотрела в окно в прихожей, укрытое кружевной занавеской. Кирилл посмотрел на дом и, нахмурившись, развернулся на пятках и направился к такси. Хотя бы теперь можно не волноваться.

Мама еще спала, так как было десять часов воскресного дня. Поэтому я спокойно прошла в свою комнату. Зайдя туда, осмотрелась и тут же закрыла все шторы, заклеила на ноутбуке веб-камеру скотчем и осмотрела все углы. С чего-то у меня появилась лёгкая паранойя, напрягающая все больше с каждой секундой.

Я очень устала и решила поспать еще немного, поэтому легла в кровать и попыталась уснуть. Может быть, хороший сон пойдет мне на пользу, и я буду вспоминать его в понедельник, когда снова придется идти в школу.

Я снова вернулась в дом Соколова, на вечеринку, которая еще не закончилась. Все тут было точь-в-точь как вчера, когда я уехала отсюда, словно время остановилось, и стоило мне вернутся, вечеринка продолжилась.

— Тамара? — ко мне подошел Матвей. — Ты вернулась?

— Я пока еще не знаю, — пробормотала я, не зная, что и думать.

— Не хочешь снова сыграть? Я могу присоединиться к вам, — Матвей положил руку мне на плечо, и я отклонилась в сторону. Прикосновения теперь ощущались как ожоги.

— Нет, спасибо, — опешила я, выставив руки вперед.

— Ну, как хочешь. Мое дело — предложить, — Матвей развел руками.

Я прошла вглубь комнаты, где до сих пор был полумрак, и горели неоновые светильники. Девушки и парни танцевали под музыку, плавно двигаясь. Я аккуратно подошла к лестнице, отклоняясь от предложений выпить. Испытать это горящее ощущение в горле, помутненный рассудок и головную боль не хотелось повторно. И пробовать алкоголь не хотелось никогда в жизни.

— Добрый вечер, — Стас оперся о перила на втором этаже и смотрел на меня свысока, наклонив голову.

Я попыталась слиться с лестницей, придерживаясь за перила.

— Я вижу, ты вернулась, —