— Шагай за мною.

Втроем они дошли до конца торгового ряда, там двое охранников караулили вход. Сафьяна пропустили без вопросов, ну и спутников его тоже, когда торговец сказал, что эти с ним. Дальше был поворот, полутемный коридор, потом еще дверь — вход во второе крыло фермы. Оно целиком принадлежало хозяевам этого места, и ворота во двор обычно оставались запертыми. Здесь охраны не было, Сафьян уверенно вошел. Они оказались в небольшой клетушке, за столом сидел пожилой мужичок, прихлебывал из кружки чай. В другой руке у него был обрез двустволки — стволы глядели на вход, прямо в грудь вошедшему. В углу печка, на ней помятый жестяной чайник.

— Что, Сафьян, — не опуская дробовика, поинтересовался старичок, — нешто расторговался уже, за товаром сходить решил?

— Не, я потолковать. Клиент хороший эвон. Не моего полета птица. — Сафьян посторонился, чтобы видно было Мажугу с Йолей.

Старик отхлебнул из кружки, поморщился… опустил обрез на колени и покачал головой:

— Проходьте.

Йоля будто затылком чуяла взгляд старика, когда они проходили дальше по коридору. За поворотом снова пошли стойла, но теперь каждый отсек был отгорожен от прохода дощатой стеной с дверью. Под ногами глухо стучал молот, что-то повизгивало, пол мерно вздрагивал — в подземелье под этим крылом был обустроен подпольный цех. Йоле в звуках сразу почудилось что-то знакомое. Такое в Харькове не раз услышишь.

— Склады? — спросил Мажуга, кивком указывая на двери вдоль коридора.

— Ага, товар тута держим. Нам чуток далее.

Пройдя мимо череды запертых клетушек-складов, Сафьян остановился и обернулся к спутникам:

— Ну, правила вам известны?

— Твой процент, — отозвался Мажуга, — если дело сладится. Серебряк, если холостой заход выйдет.

— Все верно. — Сафьян подставил ладонь. — Пожалуй серебряк вперед, почтенный. Остальное — уж как выйдет, ну а я тебе удачи пожелаю. Твоя удача — мой прибыток!

Получив монету, он постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, осторожно заглянул:

— Покупателя примете? Человек верный.

— Заходи, Сафьян, и человека веди.

— Да их двое, — пояснил торговец, распахивая дверь шире.

В комнате был накрыт стол, здесь тоже пили чай. Йоля, как ни озиралась, хмельного не приметила. В комнатенке окон не было, а печка грела, так что Йоле стало жарко, она распахнула плащ.

За столом сидели трое, все разные. Один долговязый тощий парень в очках, молодой совсем, но с прочими на равных. Двое других — в летах, седые, толстые. У одного сквозь седину желтые волосы пробиваются, у другого черные. Хозяева придирчиво оглядели Мажугу с Йолей, покивали. Тот старик, что с прожелтью в шевелюре, велел Сафьяну:

— Ты ступай, дальше мы сами.

Торговец убрался, как показалось Йоле, с большим облегчением, едва ли не бегом.

— Ну а вы, гости дорогие, садитесь, — предложил тот старик, что почернявей, — вот стулья, устраивайтесь. Чаю не желаете ли?

Молодой молчал, но Йоля поймала на себе его взгляд.

— С каким таким вопросом к нам? Чем помочь можем? — опять подал голос блондинистый старик. Они с чернявым говорили будто по очереди. Фразу один, фразу другой, а молодой, что при них сидел, помалкивал, только на Йолю пялился.

— Имелся у меня сговор с человеком насчет товара редкостного, — заговорил Мажуга, усаживаясь. — Жаль, в те поры был я не при деньгах, разговор так разговором и окончился. Но вещица дорогая, так, гадаю, может, по сей день не продана. Если она и ныне торгуется, я бы в дело вошел. С капиталом вошел, ясно.

Старики переглянулись, посмотрели на молодого, тот кивнул.

— Сказывай, что за вещь, — велел чернявый старик.

— Ракетная установка, ракеты самонаводящиеся, детектор на металл, радиус поражения до шести километров. — Говорил Мажуга четко, будто рубил, а слова были все сплошь незнакомые, чужие, Йоле даже захотелось отодвинуться от дядьки подальше.

А Игнаш выкладывал все, что вычитал в заметках Самохи в Харькове. Оттарабанил и смолк, глядя на троицу напротив.

Старики переглянулись, потом уставились на молодого. Тот снова кивнул, яркий огонь лампы перелился по стеклам очков.

— Была вещь, стояла на кону, — ответил блондинистый. — Ты напомни-ка, человече, с кем об ней торговался-то?

— С Графом. Он, от оружейников уходя, через эти края путь держал. Знакомство у меня с ним давнее, а он в деньгах нуждался. И на беду, у меня в делах заминка вышла, а не то я бы купил, вещь знатная.

— Все верно, — согласился чернявый старик, — торговал Граф этот товар, да опоздал ты, человече, продал ужо.

— Кому — не скажем, и не пытай, — дополнил блондинистый. — То дело секретное, нам доверено секрет хранить. Так что продана вещь, и Сафьян нынче без процента останется.

Мажуга потупился, покачал головой — жалко, дескать, обидно.

— Скажите хоть, где Граф нынче. Может, сумею покупателя опередить, большую цену посулю.

Пока шел разговор, долговязый очкарик не сводил глаз с Йоли. Она уж и так, и этак поворачивалась, а как ни глянет в его сторону — тот пялится по-прежнему. Тогда она вместе со стулом отъехала в тень и капюшон натянула поглубже. Когда Мажуга заговорил о большей цене, очкастый впервые посмотрел на него и тихо сказал:

— Тот человек, что с Графом столковался, очень не любит, когда его цену перебивают. Рискуешь, уважаемый.

— Да вы только скажите, где Графа искать, — попросил Мажуга, — дальше мой ответ будет.

— Товар сторговал очень опасный человек, — заявил чернявый старик.

— Очень опасный, — отозвался блондинистый, словно эхо.

— Скажите уж, жалко вам, что ли? — неожиданно для себя самой попросила Йоля. И уставилась на молодого.

— Две тысячи серебром, пятьсот золотых, — задумчиво произнес очкарик. — Такую цену перебьешь, человече?

— Перебью с лихвой.

— Стало быть, плати процент Сафьяну да три нам.

— У меня при себе золото. Пересчитай всю сумму на гривны, что ли? — предложил Мажуга. Потом медленно, чтобы не заставлять нервничать хозяев, отогнул полу куртки, показал, что там оружия не припрятано, и уже после извлек мешочек с гривнами.

Когда старики приняли золото, молодой сказал:

— На Корабле Графа ищи, в Донной пустыне. Но недолго он там будет — едва деньги получит, снова снимется с места. Послушай, человече, мне с тобой переговорить надобно. Выйдем в коридор, а девчонка пускай здесь подождет.

— Эй, чегой-то? — встрепенулась Йоля. — Не остануся! Дядька, скажи им!

Мажуга встал и поправил ремень.