— Информации у нас маловато о диверсантах, — недовольно произнес Дубко. — Можно сказать, что ее и вовсе нет.

— Ну, не так уж и маловато, — не согласился Богданов. — Во-первых, нам известно, какой именно объект диверсанты предполагают уничтожить. Во-вторых, мы знаем, под какой личиной должны скрываться диверсанты. По всей вероятности, под видом строителей, приехавших из Болгарии. Думаю, не так и много болгар работает на магистрали. Стало быть, круг подозреваемых не слишком широк. — Богданов помолчал, подумал и продолжил: — Но на самом деле он еще уже. Гораздо уже. Вот что я думаю. Допустим, некто решил взорвать мост. И что из этого следует? Давайте будем размышлять логически.

— А следует из этого то, что этот самый некто должен обосноваться как можно ближе к объекту, — продолжил мысль Богданова Степан Терко. — Не за тысячу километров и даже не за сто, а где-то совсем рядом. Чтобы в нужное время можно было как можно скорее подобраться к объекту.

— К тому же, — добавил Дубко, — прежде чем взорвать объект, на нем предварительно проводят разведку. А бегать в разведку за тысячу километров, ну, это вряд ли целесообразно. И это второе доказательство, что диверсанты должны обосноваться где-то поблизости от моста.

— Не думаю, что все сплошь болгары, приехавшие на БАМ, трудятся рядом с мостом, — добавил Рябов. — Скорее всего, их отряды разбросаны по всей магистрали. А неподалеку от моста трудится или делает вид, что трудится, какой-нибудь один болгарский отряд. Ну, или, в крайнем случае, два. Не больше. Вот среди них и следует искать диверсантов.

— Вопрос в том, каково их количество, — сказал до сих пор молчавший Федор Соловей. — Хотя, думается, не так и много. Мы знаем, что диверсионные группы обычно не слишком большие. Пять, десять, от силы пятнадцать человек. Такова специфика действий диверсантов. Для верности возьмем усредненное число. Получается десять или, в крайнем случае, двенадцать человек.

Все эти рассуждения, которые по очереди высказывали спецназовцы, для Прохора Эльчина и Серафима Чудоякова были, судя по выражению их лиц, делом необычным и новым. Оба они то и дело переводили удивленные взгляды на говоривших и слушали их едва ли не с открытыми ртами. И сам Богданов, и другие спецназовцы заметили, разумеется, такую реакцию новичков группы.

— Это называется «предварительный мозговой штурм», — пояснил Богданов Эльчину и Чудоякову. — Можно сказать, наша традиция.

— Хорошая традиция, — одобрительно произнес Чудояков. — Правильная.

— А то! — улыбнулся Терко. — Конечно, правильная! Сколько раз она нас выручала, такая традиция. И в этот раз выручит.

Спецназовцы все разом зашевелились и заулыбались. Улыбнулись и Эльчин с Чудояковым.

— Ладно, продолжаем, — сказал Богданов. — Мы еще не приступали к самому главному вопросу. А главный вопрос такой…

— Каким таким макаром диверсанты будут взрывать мост, — продолжил мысль Богданова Дубко. — А ведь они его будут именно взрывать — это факт. Никаким другим способом его невозможно разрушить. Значит, нужна взрывчатка. Много взрывчатки. И вот тут-то возникает очень интересный вопрос: а где они ее добудут, ту взрывчатку?

— С собой они ее не повезут, — сказал Рябов. — Во-первых, далеко, да еще и с пересадками, во-вторых — граница. Значит, сюда они прибыли с пустыми руками. Скорее всего, даже без стрелкового оружия. Тут все очевидно: коль они мирные строители, то и выглядеть должны соответственно. К тому же оружие могут обнаружить при пересечении границы. А из всего этого следует лишь один вывод: и взрывчатку, и оружие они рассчитывают добыть на месте. Главным образом, конечно, взрывчатку. Вопрос — каким таким способом они ее намерены добыть?

— Ну так ясно, каким… — поразмыслив, сказал Соловей. Я, конечно, не специалист в плане строительства железных дорог, но тут, я думаю, и не надо быть специалистом. Тем более что я где-то читал или, может, слышал: БАМ — это скалы, твердая почва, тоннели… А что нужно, чтобы проложить тоннель через скалу? Взорвать эту скалу, не так ли? А чем взорвать? Понятно чем — взрывчаткой. Думается, на магистрали ее навалом. А дальше свою мысль я могу и не продолжать…

— И тут одно из двух, — сказал Дубко. — Либо диверсанты намерены сами раздобыть взрывчатку, либо ее для них уже раздобыли. Лежит она сейчас в каком-нибудь потаенном месте и ждет своего часа. Кто раздобыл — объяснять, думается, не надо.

— Получается, — впервые подал голос Прохор Эльчин, — что на БАМе разветвленная и законспирированная вражеская агентурная сеть?

— Ну а ты как думал, — ответил Богданов. — Скорее всего, так оно и есть. Ведь что такое БАМ? Это, в числе прочего, важный стратегический объект. Ну а где стратегия, там и вражеская агентура. Иначе и быть не может.

Богданов глянул на часы, затем для чего-то посмотрел в иллюминатор самолета и глянул на часы еще раз.

— Скоро подлетаем, — сказал он. — На аэродроме нас должны встречать. Тот, кто нас будет встречать, знает, кто мы на самом деле такие. Для всех прочих — мы комиссия из Москвы. Прошу об этом не забывать.

Глава 12

Пока спецназовцы находились в воздухе и размышляли над всевозможными нюансами предстоящей операции, события на земле шли своим чередом. И самое важное заключалось в том, что Богданов с подчиненными не имел ни малейшего понятия, что это за события и как они развиваются.

Спецназовцы летели из Москвы в Иркутск в субботу, а накануне соответственно была пятница. И не просто пятница, а особенная пятница. Иными словами, последняя пятница перед подрывом моста через реку Витим. В эту пятницу со станции Комсомольская в разные места строящейся магистрали должна была отправляться взрывчатка. Она и отправлялась — перебои в снабжении строителей этим специфическим материалом случались редко. И именно в этот самый день диверсанты должны были совершить налет на вездеход, который должен был доставить взрывчатку на один из строительных участков. Это был тот самый участок, на котором обосновались диверсанты.

Конечно, теоретически рассуждая, в этом случае диверсанты подвергали себя дополнительному риску. Несомненно, слух о налете на вездеход и пропаже взрывчатки тотчас же разлетится по магистрали, налетчиков станут искать, и вполне может случиться так, что в числе прочих заподозрят и самих диверсантов. Разумеется, в их расчет не входило подвергать себя дополнительному риску, но Борис Господинов рассудил, что иначе нельзя, поскольку диверсантам пришлось бы уходить с рабочих мест, и уход этот никак не мог бы остаться незамеченным. А дальше все ясно. Дальше те, кто будет заниматься расследованием, вполне могли сопоставить по времени их уход с рабочих мест и налет на вездеход. И взять под подозрение, а может статься, даже под