Странно, но она почему-то не чувствовала ни боли от его слов, ни гнева, ни даже напряжения. Ей вдруг стало легко. Дождавшись паузы, она спокойно сказала:

— Ты не можешь сейчас знать этого, Марк.

— Не могу знать чего, черт побери?

— Вряд ли тебе придется стимулировать себя кем-то, если я захочу, чтобы наш брак состоялся не только на бумаге. Но пока довольно и того, что я смогла вытащить тебя из ничтожного положения.

— Я не верю твоим словам, не верю ничему из того, что ты сказала, и сегодняшний день потрачу на то, чтобы понять, имеет ли смысл задушить тебя. А теперь пришли мне Спирса. У меня назначена встреча с Веллингтоном, и я не желаю пропускать ее.

Дукесса лишь кивнула в ответ и вышла из комнаты.

Отель “Бове”, рю Рояль

Баджи смотрел на нее, молча ожидая, что она захочет поделиться с ним, но Дукесса была сдержанна, как обычно. Она была самой скрытной натурой, которую он когда-либо встречал в жизни. Он всегда верил в ее внутреннюю неуязвимость, защищенность, но сейчас при мысли о Марке Уиндеме, человеке, столь беззастенчивом в своих речах, способном на любые крайности, уверенность в этом ослабла. Он мог сказать все, что вздумается, лишь бы дать волю своему гневу и ярости, разрядиться. Неужели граф не понимал, как больно могут ранить его слова?

— Дукесса, я слышал его крики.

— О да! Были и крики, это он хорошо умеет, но по большей части он все же сохранял достаточное спокойствие. Едва увидев меня, он пришел в ярость… — Она вдруг запнулась. — Нет, его нельзя сейчас оставлять одного.

Через несколько минут она уже стояла перед дверью комнаты, в которой находился Марк. Если он уйдет, то не вернется сюда. С черными кругами под глазами и разбитыми скулами у него был вид падшего ангела.

— Ты немного опоздала, Дукесса, — заметил он с издевкой. Судя по тому, как быстро он открыл дверь на ее стук, можно было предположить, что он как раз был у двери и собирался куда-то уйти. — Я уже успел одеться и не намерен ложиться с тобой в постель. Более того, думаю немедленно оставить дом, который, судя по всему, принадлежит тебе.

— Да, я действительно сняла его перед тем, как отправиться в Париж. Ты можешь оставаться здесь, если пожелаешь, Марк.

— Интересно, для чего? Может быть, ты решила объявить о моем исчезновении и таким образом избавиться от меня? Спирс уже перенес сюда мою одежду?

— Я к знаю.

— “Я не знаю”, — передразнил он. — Разве это не твой план? Какого черта…

— Если Спирс принес сюда твою одежду, то не будет ли тебе удобнее оставаться здесь? Мы могли бы поужинать вместе вечером.

Он смерил ее уничтожающим взглядом.

— Ах, поужинать со своей женой? Блестящая идея! Но мне перспектива такого уютного ужина кажется отвратительнее тех мгновений, когда мистер Уикс объявил меня графом, лишенным своего законного состояния. Благодарю, но я предпочитаю провести этот вечер с любовницей.

— Не надо так, Марк. Я прошу тебя вернуться сюда вечером и обсудить наше будущее.

— Наше будущее? Тебе кажется, что ты можешь повернуть все к лучшему, Дукесса? Так вот, я еще не знаю, как проведу этот вечер, но в любом случае вас со мной не будет, мадам. Всего хорошего!

Он выскочил из комнаты и понесся по коридору, потом вдруг развернулся на каблуках и прокричал:

— Желаю тебе не ожидать меня напрасно. Только Богу известно, какая очаровательная кошечка моя Лизетт! В ее постели я забуду о той подлости, которую ты с двумя ублюдками-слугами учинила надо мной.

«Как он может только произносить все это? — подумала она. — Неужели Марк никогда не будет наказан за свой язык?»

Вернувшись к Баджи, она сказала:

— Хотя он торопился по делам и старался не слишком сотрясать воздух своей бранью, все же, боюсь, его крики были слышны даже на улице. Соседи, должно быть, наслаждаются нашей драмой.

— Но он хоть в чем-то согласился с тобой? На ее лице появилось жалкое подобие улыбки.

— Ты надеешься услышать, что он был рад в конце концов назвать меня своей женой?

— Вряд ли это можно было ожидать от человека его склада.

— Да, ты прав. Он заявил мне, что намерен провести вечер и ночь с любовницей, той самой, о которой распространялся Спирс, — Он не мог.., неужели он так прямо заявил тебе об этом?

— Он относится ко мне с каким-то патологическим отвращением. Что касается тебя и Спирса, то я думаю, он быстро остынет. Небольшой тайфун, а затем снова — солнце и улыбки.

Баджи не был так в этом уверен, но лишь пожал плечами, говоря:

— Но ты все же надеешься на его возвращение?

— Нет. Я сказала ему, что уезжаю в Лондон в пятницу.

— Но в итоге он должен понять и принять твой дар. Отодвинув тяжелую штору из золотистой парчи, она смотрела на улицу.

— У него нет иного выбора, ведь я столько сделала для него. Но он упрямо не хочет этого видеть, без конца повторяя, что не желает “этого проклятого графства”.

— Пожалуй, тут может возникнуть серьезная проблема, Дукесса.

— Что ты сказал? Что это значит, Баджи?

— Аннулирование.

Она глянула на него в недоумении, но ее взгляд тут же прояснился.

— Я поняла. Прости мою недогадливость, ведь я читала в “Лондонской газете” о лорде Хэверинге, аннулировавшем брак своей дочери с майором Брэдли.

— Ты понимаешь, что это значит, Дукесса?

— Это означает, что Марк может объявить наш брак недействительным.

— Да, это так. И помешать здесь может только одно — ваш брак должен совершиться не только на бумаге.

Она даже не порозовела, выражение ее лица продолжало оставаться крайне сдержанным.

— Значит, теперь все лишь еще более усложняется, а я-то полагала, что самое трудное уже позади. Боже, что же я могу тут поделать?!

— Лишь бы ему не пришла эта мысль прямо сейчас. Человек с его необузданным темпераментом может натворить немало глупостей.

— О Боже, — снова сказала она, — ты, без сомнения, прав, Баджи. — Она вдруг встала, откинув шаль. — Следовательно, нужен новый план. Но сначала я должна узнать одну вещь. Ты знаешь, где живет Лизетт, Баджи?

— Да, — ответил Баджи, помедлив. — Ее полное имя Лизетт дю Плесси, и живет она на рю де Варан….

— Прекрасно, — проронила Дукесса, покидая гостиную.

Рю де Варан производила довольно приятное впечатление. Улица была зеленой, тенистой, очень тихой и приветливой. Лето только набирало силу, и листва на деревьях выглядела еще чистой и свежей. Должно быть, Марку нравилось бывать здесь. Но разве может на этой земле длиться что-то до бесконечности?!