— Тебе вовсе не обязательно идти вместе со мной, Баджи. Лучше подожди меня под этим раскидистым дубом и полюбуйся на проходящих француженок. — Шутливой улыбкой Дукесса старалась прикрыть свое волнение и неуверенность.

На стук открыла простого и скромного вида служанка. Явно ожидая увидеть перед собой джентльмена, девушка заметно растерялась при виде молодой женщины.

— Мне нужно видеть вашу госпожу, — сказала Дукесса, подавая визитную карточку.

Служанка нахмурилась, внимательно разглядывая ее, не приглашая в дом. Тогда Дукесса сделала шаг вперед. Оказавшись в холле без приглашения, она была вынуждена сама закрыть за собой дверь. Служанка метнулась к лестнице, ведущей на второй этаж.

Дукесса слышала женские голоса. Говорили по-французски. Прождав минут пять, она поняла, что этот оживленный разговор вертится вокруг женских нарядов. Дукесса не сомневалась, что Лизетт — большая модница. Она очень нервничала, опасаясь появления Марка.

Да, Лизетт выглядела именно так, как она и ожидала. Молодая, с прекрасной грудью и тонкой талией. Но она не могла похвастаться достаточно эффектным ростом. Выражение лица у нее было глуповато-наивным и одновременно всезнающим, как у Евы, — убийственное сочетание. Дукесса поймала настороженный взгляд ее черных глаз.

— Да… — говорила она по-французски, не спеша спускаясь по лестнице. На ней было незамысловатое платьице из светло-голубого муслина, перетянутое в талии широкой лентой более темного, насыщенного голубого тона. Внешний вид Лизетт отнюдь не кричал о ее образе жизни авантюристки и содержанки, так по крайней мере показалось Дукессе, ожидавшей несколько иного наряда. Ее немного сбили с толку некричащие, чистые пастельные тона. Впрочем, все это было не так уж и важно.

Дукесса поднялась и, улыбаясь, представилась на довольно сносном французском:

— Мое имя Джозефина Уиндем, леди Чейз. Могу я поговорить с вами?

Лизетт изумленно посмотрела на нее. Несколько мгновений она явно колебалась, будто в чем-то сомневаясь, но наконец предложила пройти в гостиную.

Дукесса без всякого перехода начала с главного, спеша изложить суть дела, насколько ей позволял ее французский.

— ..Итак, вы видите, мне ничего не остается, кроме как сделать свой брак настоящим, иначе его сиятельство может аннулировать его — в этом случае для него все будет потеряно. Я пришла сюда, считая вас честной, бескорыстной женщиной, мадемуазель дю Плесси. Ведь вы не очень интересуетесь.., скажем так.., деньгами Марка? Не хотели бы вы помочь мне спасти его, спасти от самого себя?

Лнзетт в изумлении смотрела на прекрасную молодую женщину.

— Вы и в самом деле женили его на себе, опоив опием? Дукесса кивнула.

— Боже, неужели Марк стерпел все это? Женщина, одержавшая над ним верх! Полагаю, ему не очень приятно сознавать поражение. Как, должно быть, страдает его мужское достоинство! Полагаю, эта рана не заживет в нем вовеки. И как ему пришлось сдерживать себя! Ему и без того постоянно приходится осаждать свой бешеный темперамент. Если бы он не сдерживал себя, то уже бы давно разорвал весь Париж на куски одними голыми руками. Дукесса улыбнулась.

— Боюсь, сейчас ему слишком мешают сломанные ребра, но, возможно, он и сделает это, когда поправится. Время лечит. Я надеюсь, что на следующей неделе он станет более вменяемым и восприимчивым к разумным доводам.

— Могу я узнать, что вы ожидаете от меня?

— Вам я намерена дать десять тысяч франков с тем, чтобы вы могли переехать на новую квартиру и никогда больше не встречаться с Марком. Я не хочу, чтобы пострадало ваше финансовое положение в случае разрыва с ним. Не сомневаюсь, скоро вы встретите нового джентльмена, который понравится вам.

— Понятно, — сказала Лизетт. В голове у нее мгновенно прояснилось. Десять тысяч франков! Этого более чем достаточно до тех пор, пока она не встретит нового покровителя. Возможно, другой будет более внимателен к ее желаниям и не так сосредоточен на себе, как Марк. Почему бы и не испытать еще раз судьбу? Она смотрела на новоиспеченную жену Марка, красивую, очаровательную и такую неискушенную! Неужели она могла опоить Марка опием, женить на себе, перетащить в свой дом? И все это для того, чтобы спасти его? Невероятно! Этот мотив казался очень странным. Внезапно она ощутила всю пикантность их встречи, разговора. Рассмеявшись, Лизетт откинулась в кресле. — Простите, — сказала она, — но в моей жизни ни разу не было подобного случая. Жена джентльмена приходит посмотреть на его любовницу. — Она вытерла слезы, выступившие на глазах от смеха. — А вы не ревнивы. Даже если я вам и неприятна, вы очень умело скрываете это. Не интересует ли вас что-нибудь, касающееся его сиятельства?

— О, многое, — сказала Дукесса, — но у нас слишком мало времени, вам так не кажется?

— Да, конечно, я понимаю, — сказала Лизетт, поднимаясь. — Его сиятельство должен появиться здесь в три часа. Это его обычное время. Мне нужно многое успеть до его прихода.

Дукесса тоже поднялась, вынимая небольшой листок бумаги из ридикюля.

— Это адрес вашей новой квартиры на рю Фобур Сен-Оноре, в самом центре, рядом с Елисейским дворцом. Там вокруг полно разных посольств и интересных влиятельных джентльменов.

Лизетт приблизилась и посмотрела открыто в лицо Дукессы.

— Никогда прежде я не встречала леди, подобную вам. Вы слишком молоды для того, чтобы сохранять такое спокойствие и рассудительность. Не может быть, что вы совсем не ревнуете ко мне. Я обожаю Марка! Но он, как вулкан, воспламеняется и быстро остывает. А вы больше походите на озеро Комо, такое ясное и невозмутимое, никаких волн.

Дукесса улыбнулась.

— Возможно. Для меня сейчас самое главное, чтобы Марк не аннулировал брак. Благодарю вас за помощь, мадемуазель дю Плесси.

— Так вы говорите, рядом с Елисейским дворцом? Великолепно! — Помолчав, она нежно коснулась руки своей гостьи. — Марк неплохой человек, но он может причинить вам немало неприятностей. Вы не должны позволять ему многие вольности, мадам.

— Так уж он устроен, — вздохнула Дукесса. — Вряд ли мне удастся то, что вы имеете в виду. — На этом она и покинула любовницу своего мужа, его бывшую любовницу.

Дверь в гостиную оставалась открытой. Она слышала, как он шумел у входной двери и кричал: сначала на Спирса, а потом — на Баджи. Ни один из этих двух благовоспитанных джентльменов ему не ответил. Через некоторое время он возник в открытых дверях гостиной.

Марк был просто неотразим в белом с алым мундире и с прицепленной сбоку у пояса длинной шпагой. “Военный мундир должен быть отменен, — усмехнувшись, подумала она про себя, — мужчина кажется в нем чересчур привлекательным”. Вид у Марка был одновременно великолепным и устрашающим, это была губительная комбинация.

Дукесса сидела у камина с книжкой в руках и выглядела очаровательно. Платье из прозрачного бледно-желтого муслина и такого же тона лента в прекрасных черных волосах, сплетенных в косу, уложенную вокруг головы. Никаких украшений, если не считать плоского золотого колечка на пальце, напоминавшего об их проклятом браке.