проскользнул мимо Венда. Венд успел только обернуться и увидеть, как туур на бегу подхватил Ресана, стоявшего в дверях, и так крепко сжал в объятиях, что у юноши вырвался возмущенный вскрик.

— Пусти… медведь… — придушенным голосом потребовал Ресан, и, едва туур его выпустил, начал торопливо ощупывать свои ребра на предмет повреждений.

— Почему ты выглядишь так, Зиро? Почему ты здесь? В Степи сейчас небезопасно, — туур, только что предвкушавший смерть одного чужака, сейчас смотрел на другого чужака с любящим выражением, которое пристало бы старшему брату, а в голосе его звучала искренняя забота.

Ресан нервно облизал губы, бросил быстрый взгляд на Венда, который все еще держал свой меч в руке, потом посмотрел на двух других тууров, на лицах которых отражалось откровенное удивление.

Отчего-то больше всего Венда удивило не то, что Ресан и этот незнакомый негостеприимный туур знали друг друга, и знали явно хорошо, а то, как туур обратился к Ресану. Зиро? Насколько Венд помнил, это слово означало воду.

— Можешь объяснить, что все это значит? — поинтересовался Венд, поймав взгляд Ресана. Тот неопределенно и немного виновато пожал плечами, а потом сделал широкий жест с полупоклоном, словно знакомя двух нобилей на императорском приеме, и сказал непривычно официальным тоном:

— Огни-дако, позволь представить тебе моего хорошего друга, Венда ар-Сина. Венд, позволь представить тебе Огни-дако, старшего сына вождя племени дако-туур, моего побратима.

Венд моргнул.

Зиро — конечно же, он перепутал. Вода на языке тууров звучало как заро, а вот зиро означало «кровь». Так порой обращались друг к другу те, кто стал братьями не по рождению, а по выбору.

— Венд, Туай, я бы желал переговорить с Огни наедине, — продолжил Ресан тем же официальным тоном, — прошу простить за неудобство, — и, не дожидаясь их согласия, за руку втянул туура в проем двери, ведущей в башню, и аккуратно закрыл дверь изнутри…

* * *

— … ну ты и накрутила! — Огни покачал головой. — Я, конечно, всегда знал, что твоему умению влипать в неприятности нет равных, но чтобы настолько!

— Все у меня нормально, — Росана насупилась.

— Нормально? Сбежать из дома, отправиться в Великую Степь, да еще на зиму глядя, в поисках оружия против Тонгила… Ладно хоть додумалась взять личину парня.

— Лучше объясни — почему вы здесь? Почему не откочевали к Красным Озерам? Эти места — не ваше место для зимовки.

— Значит, девчонка ничего вам не рассказала?

— Туай? Нет…

— На нее похоже. Та еще лиса. До сих пор не понимаю, о чем думала Кирайя, когда решила взять подкидыша в свою семью.

— Кирайя? Твоя старшая сестра Кирайя? Так ты, получается, теперь дядя Туай?

— Что-то вроде того, — Огни поморщился. — Это не ребенок, это наказание от Владыки за все грехи нашего рода, прошлые и будущие… М-да. Так вот, насчет зимовки… Красные Озера небезопасны с середины осени. Даже нет, не так. С середины осени приближаться к Красным Озерам ближе, чем на одну милю, означает верную смерть. Племена, откочевавшие туда первыми, исчезли без следа. Естественно, после этого ни о какой зимовки у Озер нет и речи.

— Но ведь духи хранят Великую Степь? И… Многоликий? Как он позволил такому случиться?

— Откуда мне знать? — Огни развел руками. — Наш шаман особо не рассказывает что там с духами и с Владыкой. Но я слышал, что на территории одного из соседних племен нашли черепа бесов.

— Прорыв из Нижних Миров? Здесь? Это невозможно.

— Черепа, Зиро, только черепа. Живых бесов никто не видел.

Росана потерла лицо руками:

— А что Великий Шаман?

— У него свои проблемы — с Черными Шаманами. За последние месяцы несколько племен были полностью уничтожены, и не только отдельно кочующие семьи, но и крупные становища.

Росана, сглотнув, медленно кивнула. В своем рассказе она пропустила как путешествие с Тибором, так и встречу с Черным Шаманом — больше для того, чтобы сократить рассказ, чем по какой-то иной причине.

— Великий Шаман хотя бы в своей Ставке? — спросила со вздохом.

— Сомневаюсь, — Огни покачал головой. — Вряд ли у него есть время восседать в белоснежном шатре на белоснежных шкурах ди-оги и пить травяные чаи с медом. Наш шаман недавно упомянул, что двое Черных были уничтожены Великим. Как думаешь, могли Черные сами явиться в Ставку, чтобы их развоплотили?

* * *

Туай нахмурилась, глядя на закрытую дверь, потом бросила быстрый взгляд в сторону тууров, приехавших с Огни, и наконец посмотрела на Венда.

— А ты ведь многого не знаешь о своем хорошем друге Ресане.

— Похоже на то, — согласился Венд.

Туай коротко кивнула и скрестила руки на своей узкой, пока еще совсем мальчишеской груди, готовая терпеливо ждать, пока побратимы не наговорятся и не выйдут. Венд мысленно покачал головой — он впервые встречал ребенка, в котором настолько не было ничего детского. Тот же Ресан, в его шестнадцать — или сколько ему там было — вел себя порой куда более порывисто и эмоционально.

Ждать пришлось не так уж долго. К счастью, потому как, хотя осеннее солнце и топило выпавший ночью снег, теплым день не был.

Туур, первый вышедший из башни, выглядел задумчивым, Ресан, отставший на шаг, — расстроенным.

— Корневое становище дако всего в полутора часах езды отсюда, — сказал Ресан, обращаясь к Венду, — до следующей Волны поживем там, потом я провожу тебя сюда, ну или, если Великий Шаман… — Ресан оборвал себя, усталым жестом провел рукой по лицу. — Ладно, потом обсудим.

— Ресан, ты ведь родился в Великой Степи? — спросил Венд.

Когда заняться нечем, лучше всего думать. Венд и думал. Анализировал. И сейчас, с появлением побратима-туура, хотя бы одна загадка могла получить ответ.

Венд был практически уверен в положительном ответе. И, действительно, юноша кивнул.

Много лет назад, когда они еще были друзьями, Мэа-таэль рассказал ему при каких условиях Великая Степь и ее хранители принимают человека.

— Земля, молоко и кровь? — негромко сказал Венд, обращаясь к Ресану, — рождение здесь, кормилица и побратим? Значит, поэтому дух заговорил с тобой…

— Дух? — оборвал Венда туур и развернулся к Ресану. — Духи говорят только с шаманами! Зиро? Ты ничего не сказал мне об этом!

— Кто из духов говорил с тобой? — вмешалась Туай, подойдя к Ресану