почти вплотную и требовательно уставившись ему в лицо. — Как этот дух выглядел?

— Опять перебиваешь старших, — процедил туур, глядя на девочку. — Влезаешь во взрослые разговоры. Моя сестра тебя слишком разбаловала.

Туай перевела взгляд на Огни и сказала идеально спокойным, идеально вежливым тоном, который царапал хуже, чем намеренно вызывающий:

— Прошу прощения, тойко.

— Не сердись, Огни, — успокаивающе сказал Ресан и повернулся к Туай. — Это был дух женщины. Ее сопровождало трое духов воинов-мужчин, но со мной говорила только она. Она выглядела… Наверное, живая она была красива. Даже очень красива… У мертвой, у нее не было одного глаза… Там клубилась чернота.

— Спасибо, Ресан, — очень серьезно, с достоинством, поблагодарила Туай, на мгновение скрестила взгляд с тууром — Венду даже показалось, будто он услышал звон стали, ударяющейся о сталь, — и, развернувшись, зашагала туда, где, в соседнем с основной башней помещении, всегда оставляла своего маленького коня.

— Мне заранее жаль того глупца, который решится взять ее в жены, — проговорил Огни, провожая девочку взглядом.

— Ты не очень-то добр к своей племяннице, — с легкой укоризной сказал Ресан.

— Я добр, — пробормотал Огни, — я очень, я просто невероятно добр. Ты не представляешь, каких усилий мне каждый раз стоит сдержаться и не выпороть мелкую нахалку… Ладно, пусть ее. Ты лучше объясни мне, Зиро, почему духи предков решили пообщаться с тобой? И не просто какой-то безымянный дух, а, судя по твоему описанию, сама Темира, ведущая северную Волну?

— Ну откуда мне знать? — Ресан развел руками.

— Не лезь в дела духов, Зиро, — в голосе туура слышалась сейчас искренняя тревога. — Хватит того, что ты с головой залез в дела шаманов. Правда, не стоит оно того!

Часть 2

Глава 8

Когда присутствие ушло, Истен вспомнил, что его телу нужно дышать, и закашлялся, пытаясь протолкнуть воздух сквозь сжатое судорогой горло. И ощутил, как больно впились в спину железные прутья клетки, — после того, как нерассуждающий ужас заставлял его отодвигаться все дальше и дальше.

Волчица все еще стояла на коленях, все еще прижимала руку к груди. Она больше ничего не говорила, не молилась, только улыбалась — одними губами, с одновременно мечтательным и пустым выражением лица.

— Что… Что богиня сказала тебе? — собственный голос показался Истену чужим, хриплый, тяжелым от страха.

Волчица медленно повернулась к нему, с той же пустой улыбкой, с рассеянным удивлением, будто уже забыла, что в клетке она не одна.

— Дэлун Шогг начнут умирать очень скоро. Это будет прекрасно. Серая Госпожа пообещала, что это будет прекрасно.

— Но ты жива… Все еще… Я думал, Смерть заберет тебя сразу.

— Не раньше, чем мы послужим Ей, — Волчица коснулась своего живота с нежностью.

* * *

Ночь медленно перетекла в серое утро, потом в серый пасмурный день. Их покормили — каким-то варевом неопределенного цвета и вкуса. Хотя, наверное, вкус у варева все же имелся, судя по тому, как морщилась Волчица. Истен вкуса не ощущал. Не ощущал он и холода, и только когда увидел, что при каждом выдохе изо рта выходит облако пара, понял, что осенний холод пришел и в эти места.

Холода он не ощущал, а вот тепло — очень даже. Первой мыслью было — у него началась лихорадка. Но не было жажды, которая сопровождает лихорадку, не было ломоты в костях и головной боли. Просто тепло — ровное, растекшееся по всему телу, но не достигшее кожи — на ощупь она оставалась прохладной и сухой.

День достиг полуденной точки, когда их караван повернул за очередной холм и в долине впереди Истен увидел временный лагерь Дэлун Шогг. Очень большой лагерь — сотни палаток и десятки клеток с пленниками, с будущими рабами. В основном в клетках были дети, как и говорила Волчица, и всего несколько взрослых.

— Чтобы набрать столько пленников, они должны были вырезать несколько поселений…

— В прошлый раз, пятьдесят лет назад, было также, — Волчица не отрывала взгляда от лагеря, глядя пристально, внимательно, изучающе. Будто не пленница, а полководец, выбирающий место для атаки. — Дэлун Шогг нападают быстро, неожиданно, потом собираются в одном месте, и их маги открывают Врата, достаточно большие для повозок. Сейчас они ждут задержавшихся.

Истен оттянул ошейник, неловко повернул шею вправо, влево. Тепло в его теле усилилось, постепенно становясь удушающим жаром, и хуже всего было его горлу, там, под ошейником. Все же лихорадка?

— Похоже, наш караван последний, — Волчица вцепилась в прутья клетки так, что костяшки пальцев побелели. — Скоро, скоро…

Внутренний жар стал почти невыносим, и Истен, до того тоже стоявший, сполз на пол клетки. Перед глазами начали плясать искры. Нет, не искры — это там, в долине, маги Дэлун Шогг начали открывать Врата.

— Аяшша, риун агха! — выдохнула Волчица.

Истен моргнул.

«Смерть, дай…»

Но он не помнил, что означало слово агха.

Пол их клетки, стоящей на повозке, дрогнул. Потом еще раз — и вся клетка затряслась мелкой противной дрожью. А потом по земле, на всем пространстве долины, поползли трещины, стали шире — и выплеснулись густым тягучим огнем. Много трещин, много огня, очень много огня…

И чем больше огня выходило из глубин земли, там лучше становилось Истену — пока жар не схлынул полностью, оставив внутри лишь благословенную пустоту и прохладу. Истен медленно поднялся и на все еще подкашивающихся ногах подошел к той стороне клетки, которая выходила на долину. Вокруг их клетки ни трещин, ни огня не было.

— Это то, что Она обещала? — спросил он неровным голосом.

Волчица не ответила, с завороженным выражением лица продолжая смотреть вперед. Рот ее чуть приоткрылся, на лице появился румянец, губы налились краской — сейчас Волчица выглядела не как взрослая женщина, беременная далеко не первым ребенком, а как юная девушка, предвкушающая чудесный подарок.

Дэлун Шогг, между тем, пытались защититься магией, и Истену стало казаться, что у них даже получилось — тягучий огонь остановил движение, а трещины перестали увеличиваться. Так ему казалось до тех пор, пока огненные ручьи не вспучились крупными, в человеческий рост, пузырями, и не прорвались, и не выпустили наружу… что-то. Много чего-то.

С такого расстояния Истен не видел детали, только мог понять, что эти что-то были существами небольшого размера и имели слишком много конечностей.