Я придумал, как заставить ребенка проявить свою истинную силу, — утолив голод, заявил брат; его голубые глаза блестели от возбуждения. — Что, если один из нас нападет на какого-нибудь малыша? Тогда мелкий будет вынужден защищаться.

Это даже звучит отвратительно. Этим кем-то наверняка будешь ты? — спросил я с иронией.

Вообще-то я думал о тебе, Влад, — нисколько не стушевавшись, ответил братишка.

Нетрудно догадаться, почему он предоставил эту почетную миссию именно мне. Кто знает, насколько сильным может оказаться ребенок? А так все тумаки выпадут на мою долю

— Спасибо за доверие, — проворчал я, зная, что, разумеется, и сам не стал бы подвергать младшего брата риску, и в любом случае настоял бы на своей кандидатуре.

— Это может быть опасно, — встревожилась Эмми. Было приятно, что хоть кто-то обо мне заботится, но я поспешил успокоить девушку. Задача казалась хоть и сложной (так уж вышло, что у меня нет опыта нападения на детей), но вполне выполнимой. Оставалось найти жертву. Этим мы и занялись, направившись, как обычно, в парк.

Была суббота, и, несмотря на пасмурное утро, гулянье на площадке было в самом разгаре. На детское жизнелюбие и готовность всегда и везде предаваться игре и веселью не могли повлиять несколько несчастных тучек, которые к тому же вовсе не собирались про-ливаться дождем. Энтузиазма у родителей было поменьше, но и они не избежали очарования выходного дня. На нашем пути то и дело встречались компании людей, готовивших шашлыки на специально оборудованных для этого парковых мангалах. В воздухе витал запах костра и жареного мяса, что особенно тревожило обожающего шашлыки Диму. Даже я не остался равнодушен к этому дивному аромату.

Одного взгляда на детскую площадку оказалось достаточно, чтобы понять: воплотить наш план в жизнь не составит труда. День был выбран как никогда удачно. Взрослые, занятые собой, лишь изредка посматривали в сторону детей. Они, как и большинство жителей провинциальных городов, не испытывали страха перед прохожими, им был неведом ужас темных улиц. В своем городе они чувствовали себя в полной безопасности, что значительно облегчало работу рецидивистам и отморозкам.

Слава богу, мы не принадлежим к их числу. То, что мы собирались сделать, было относительно невинно. В конечном счете все действующие лица нашей маленькой интермедии должны остаться живыми и невредимыми.

Кажется, я вижу Вику. — Дима улыбнулся в предвкушении веселья, но Эмми сразу его одернула, неожиданно бойко вступившись за девочку:

Только не она!

Кажется, Амаранта прикипела душой к этой малышке, и мы не решились возражать.

Тогда выбирай сама, — предложил я, приглашающим жестом обведя площадку.

Как насчет того мальчика? — Эмми указала в направлении белокурого мальчугана, за которым мы имели честь наблюдать, пока он убивал и поедал котенка.

Отлично, — кивнул я без энтузиазма. Не особо хотелось иметь дело с этим чудовищем, но пришлось согласиться. Ведь ребенок точно был странным. Так на ком еще проверять нашу теорию, как не на нем?

Тогда пошли. — Дима вразвалочку направился к мальчишке, но я остановил его порыв. Ты останешься, — заявил я. Глаза брата округлились, он приготовился выплеснуть на меня свое негодование, но я опередил его: — Будешь нас прикрывать. Иди сзади и следи за тем, чтобы никто ничего не заподозрил. Если что, подашь сигнал.

— Какой? — мгновенно заинтересовался братишка.

Какой хочешь, — отмахнулся я от шпионских замашек брата.

Можно я закричу филином? — мечтательно протянул он.

Без проблем, — я согласно кивнул, хоть и знал, что в этой полосе филины отроду не водились.

Удовлетворенный ответом, Дима остался на парковой дорожке, а мы с Эмми ступили на мягкую траву площадки. В первую очередь мальчика следовало выманить отсюда. Вряд ли в присутствии взрослых можно рассчитывать на его откровенность, тем более что нам просто не дали бы довести дело до конца. В идеале ребенок должен был пойти с нами добровольно.

По тому, как уверенно Эмми направилась к мальчишке, я догадался, что у нее созрел план. Подойдя вплотную к ребенку, который с непонятной целью ковырял землю кривой палкой, девушка присела на корточки.

Я знаю про твой домик в лесу, — доверительным шепотом сообщила она. Парень едва заметно вздрогнул и поднял на нее глаза. — И еще я знаю про старый сейф. — Эмми протянула руку к веревке на шее ребенка и вытащила ее поверх футболки. На конце шнура по-прежнему болтался маленький серебристый ключик.

Что надо? — Голос мальчишки звучал грубо, но по глазам было видно, что он напуган.

Поговорить, — совершенно безобидно произнесла Амаранта. То ли ее голос подействовал на мальчишку расслабляюще, то ли парнишка просто ничего не боялся по жизни, но он неожиданно быстро согласился.

Идите за мной к домику, но только минут через пять, — скомандовал ребенок, зная, что не встретит возражений, — а то предки могут что-нибудь заподозрить. — Он поднялся и направился прочь от нас в сторону заброшенной части парка.

Выждав положенное время, мы пошли следом и снова оказались в гуще леса, выросшего посреди города. Помня о том, какие приключения случились с нами здесь в прошлый раз, я невольно напрягся, предполагая, что и сейчас нас тоже не ждет ничего хорошего.

Мы с Эмми шли быстро и вскоре нагнали мелькавшую среди деревьев фигуру ребенка, который опережал нас лишь на какой-то десяток шагов. Но мы не стали его догонять, чтобы не испугать раньше времени.

Выбравшись на небольшую полянку, мы остановились. Мальчик застыл у самого входа в домик, засунув руки глубоко в карманы джинсов. Взгляд, направленный на нас, был жестким. Ребенок походил на биржевого брокера, намеревающегося совершить сделку века и давшего себе зарок не пасовать ни перед какими трудностями.

— Что вам надо? — Он сразу перешел к делу, старясь вести себя по-взрослому.

Не исключено, что отец мальчишки — адвокат или старший менеджер, и ребенку по наследству перешла деловая хватка. Эмми молчала, она ждала моих дальнейших действий. По разработанному плану мне предстояло достать нож, спрятанный за пазухой, и, угрожая им, направиться к мальчику. Не знаю, какой реакции следовало ожидать от ребенка. Лично я был убежден, что не будет ничего, кроме крика и призыва о помощи, но все же решил не отклоняться от плана и полез за ножом.

Я достал огромный тесак, которым вооружился еще в гостинице, выбрав из имеющихся у нас самый устрашающий на вид. Это был ритуальный нож, он не годился для убийства и даже нанесения тяжких телесных повреждений, но выглядел невероятно жутко. Если не знать, для какой цели служит этот нож, от его вида вполне можно впасть в ступор, таким огромным и острым он выглядел. Именно так нож и подействовал на мальчика. Глаза ребенка расширились, и он нервно сглотнул, не мигая глядя на тесак.

Я принялся сокращать оставшееся между нами расстояние, то и дело неуверенно поглядывая на Эмми. Она ободряюще улыбалась, но и в ее глазах читалась растерянность, словно она сама слабо понимала, что мы тут делаем.