скамейке у подъезда, старалась думать только о хорошем, но страх, как и боль, усиливался и мешал думать. Машина скорой помощи приехала минут через двадцать, но до больницы доехали всего за десять. Мальчик родился в 05:40 весом 3800. Его лишь на секунды приложили к груди матери и унесли.

– С малышом всё в порядке? – спросила роженица и почувствовала во рту привкус крови.

– Богатырь твой в порядке, а ты губы себе в кровь искусала. Ты почему не кричала? Здесь все если не кричат, то плачут, ругаются, истерики закатывают, а ты как партизанка. Тебе ребёнка кормить, а сама как есть, пить будешь?

– Переживу.

Тревога, боль и страх уступили место радостному чувству, на её глазах появились слёзы. Утром она позвонила брату и Марине Викторовне, в девять часов встретилась с сыном. Павел встретил сестру с племянником из роддома двадцать четвёртого и привёз в квартиру, где уже хозяйничала Светлана. Она и стала помощницей Ксении на неделю. Павел после работы приезжал в квартиру сестры, а после купания племянника, супруги возвращались домой. Через неделю Ксения уже справлялась сама. Через месяц, Светлана родила сына, которого назвали Степаном.

Артём с родителями приехали с подарками и поздравлениями, когда Никите было две недели, а через два месяца Ксению ждал сюрприз.

– Ксения Сергеевна, я адвокат Артёма Александровича. Могу войти?

– Входите. Проходите в комнату, присаживайтесь, подождите меня минуту, – она вышла и вошла, катя колыбельку. – Я вас слушаю. Чем я обязана?

– Он хочет через суд доказать своё отцовство.

– Зачем ему это? Он же не думает, что став отцом может претендовать и на воссоединение семьи, – Ксения улыбнулась. – И почему в суд? Я прекрасно знаю, кто отец моего сына, теперь и он это знает. Хочет быть отцом – ради Бога. Но сын будет носить мою фамилию.

– Почему так категорично? Артём может быть хорошим отцом.

– А может и не быть. Артём из тех людей, для которых данное ими слово пустой звук. Сам его дал, сам его и отменил, – вздохнув, она посмотрела на адвоката и продолжила: – Вы знаете, что четыре года назад я была его женой? Мы прожили три года и развелись, а следующие три, он обо мне и не думал. Пришёл поздравить меня с днём рождения. Узнав, что я беременная, попросил дать ему шанс, хотя я отрицала его отцовство, и я почти поверила. Кто ему мешал признать отцовство в загсе? Кто мешал сделать экспертизу легально, а не тайком? Почему не встретил нас из роддома? Почему за полтора месяца навестил сына один раз? Молчите? А говорите, будет хорошим отцом. Понимаете, я хотела, чтобы он сомневался в отцовстве и оставил нас в покое, поэтому солгала. А он просто прикрылся тестом. Он, если хотите, просто отказался от шанса. Он ему стал ненужным. При отрицательном результате теста, он спокойно может уйти. При положительном – обязательно скажет, что был уверен. По-хорошему, и я ему не особо и нужна. Он понимает, что имея профессию и квартиру, я не пропаду и ничего у него не попрошу. Вот это и задевает его самолюбие. Простите. Что-то я с вами как со священником. Вернёмся к нашим баранам. Почему нужно идти в суд, если я не возражаю? Вы не можете не знать, что его признают отцом и без моего согласия. Как бы я этого не хотела – есть закон. Но у меня будут свои условия и они должны быть заверены нотариально, до похода в загс.

– И что вы хотите?

– Ребёнок проживает со мной. Отец может видеться с ним, но в моём присутствии лет до четырёх-пяти, а дни пусть определяет сам. Думаю, это ему быстро надоест. Что касается алиментов, то они должны быть не менее трёх прожиточных минимумов. Я не многого прошу? Если возражений нет, готовьте соглашение, выбирайте время, и от нотариуса идём прямо в загс. Ещё есть вопросы?

– Я вам позвоню о времени и дате. Всего доброго.

Тридцатого сентября Ксения встретилась с Артёмом и его адвокатом в загсе, уложившись по времени меньше часа.

– Вас подвезти?

– Спасибо. Погода хорошая, прогуляемся на своей карете. Никита хорошо спит на свежем воздухе.

– Держи конверт. Здесь за два месяца. Деньги буду привозить первого числа. Вам что-нибудь нужно?

– Если не трудно, привези, когда будешь ехать в следующий раз, упаковку памперсов, – она назвала фирму и вес.

– Что ещё?

– Всё, – Ксения покатила коляску со спящим сыном в сторону дома. В её сумке лежало новое свидетельство о рождении сына, где в графе отец была запись: «Савчук Артём Александрович». Павел заехал после работы.

– Ксюш, а ты, оказывается, партизанка. Теперь жди в гости Савчуков. Приедут посмотреть на внука. Артём, кажется, больше рад не сыну, а твоей верности. Думаешь, что-то измениться?

– Я думаю, родители будут интересоваться, а ему это не нужно. С его родителями у меня никогда не было конфликтов. Пусть приезжают.

Пережили осень, зиму и дождались весны. В начале мая, когда Никите шёл десятый месяц, Ксению навестила Марина Викторовна, чему хозяйка удивлена не была. С тех пор, как родился малыш, она навещала их одна или с дочерью каждый месяц. На этот раз Марина была чем-то расстроена.

– Ксения, выручай. Помоги Антону с поездкой в Стамбул.

– А в чём проблема? В компании турок произошло изменение в руководстве? Если договор согласован, его подписание простая формальность.

– Всё не так просто. Осенью договор не продлили из-за нестабильности в регионе. Они едва исполнили предыдущий, а теперь вышли с инициативой. Отец и Антон, кажется, всё предусмотрели, но мало ли что может всплыть при подписании. Отец не может лететь. Врачи запретили ему какие-либо нагрузки и перелёты, после зимней поездки в Китай.

– Ты договор привезла? Я посмотрю, выделю всё, что посчитаю сомнительным, и пришлю тебе на почту. Или сама загляни через пару дней. В выходной поговорю с бабушкой Ника. Если она согласиться, я полечу.

– Ты ей доверяешь?

– Я не могу нагружать Светлану. Ей хватает Павла и Степана, а вот Светлана Васильевна с внуком справится. Они знают друг друга, да и дома ему будет привычнее. Когда нужно быть в Стамбуле?

– После двадцатого.

– У меня есть десять дней, чтобы решить вопрос.

Ксения была уверена, что бывшая свекровь ей не откажет. Она была на пенсии и навещала внука два-три раза в месяц. Иногда приезжала в выходной с мужем. Никита узнавал бабушку, чего нельзя было сказать об отце. Артём приезжал раз в месяц, привозил конверт, и через 30-40 минут и покидал квартиру. Никита начинал