Франция всегда представляла особый интерес для России как ее союзница и соперница на мировой арене. Поэтому сам этот частный эпизод из личной жизни будущего офицера не мог пройти мимо внимания военной разведки (поверьте моему опыту кадрового контрразведчика). Разведка не могла оставить без внимания факт выезда на учебу во Францию бывшего военного курсанта, прекрасно владеющего иностранным языком. (Впрочем, подобные ситуации спецслужбы активно используют во всех странах мира и на всех континентах. Это азбука разведки и контрразведки.)

В Сорбонне Николай Гумилев не проявил ни особого прилежания, ни способностей, ни интереса к наукам. В последствии по этой причине он был отчислен из престижного учебного заведения. Но особенно любопытно другое. В Париже Гумилев проявил особую тягу к путешествиям, но не к абстрактным походам за далекие моря, а к конкретной стране—Абиссинии (Эфиопия). Стране — ничем не примечательной, нищей и с весьма напряженной военно-политической обстановкой. Тогда эту частичку черного континента между собой разрывали на части Англия, Франция и Италия. Словом, для романтического путешествия фон был самым неподходящим. Куда интереснее было бы погулять по Египту с его историческими памятниками. Но у русских свои причуды. Абиссиния — страна предков великого Пушкина. И еще одно серьезное обстоятельство: не многие сегодня знают, что чернокожие абиссинцы (эфиопы) были тогда большей частью людьми православными. Русские миссионеры, выполняя свою историческую миссию на многих континентах планеты, обратили в свою веру абиссинцев задолго до того, как сюда пришли завоеватели—французы и англичане, решившие силой оружия установить на этой земле свой колониальный порядок. Россия не могла оставаться в стороне от этих враждебных акций по отношению к православным людям.

Отец Гумилева категорически возражает против этой поездки и отказывает сыну в финансовой помощи. Но Гумилев-младший все же нашел средства, чтобы отправиться в экспедицию, хотя его собственных студенческих сбережений не хватило бы даже в один конец путешествия в каюте третьего класса. Очевидно, что «кто-то» спонсировал его поездку.

В последующие годы Гумилев вновь совершает несколько поездок в эти края. Странная и необъяснимая тяга к путешествиям по уже знакомым, безликим и опасным местам. Можно предположить увлекательную, романтическую историю любви Гумилева к местной амазонке, которая покорила сердце поэта и чувство к которой влекло его сюда вновь и вновь. Возможно, сейчас в Эфиопии живут правнучки поэта, весьма похожие на Гумилева, как Пушкин был похож на своего прадеда Арапа Петра Великого. Об этом можно было бы написать роман или поэму в стихах. Все это будет правдой и неправдой одновременно, так как никто и никогда не предоставит подлинных доказательств давно прошедшего…

Но есть любопытный документ тех далеких времен. Приведу лишь фрагмент из рассекреченной временем служебной справки: «…источник, непосредственно общавшийся с местным населением, утверждает, что многие абиссинцы по-прежнему исповедывают православную веру; тепло и дружелюбно относятся к России и русским. С другой стороны — военная агрессия Франции встречает отпор местного населения. Отдельные вожди племен высказывают просьбы — оказать им военную поддержку в борьбе с французами. Однако, следует учитывать, что местные аборигены не способны оказать какое-либо серьезное сопротивление. Поэтому участие России в этом мероприятии чревато тяжелыми последствиями…»

Оставлю эту справку без комментариев. Источником мог быть и русский священник, служивший в начале XX века в одном из приходов в Абиссинии, а мог быть и молодой студент, прекрасно знавший французский язык и много раз путешествовавший по этой стране…

Кстати, чтобы поставить точку над «i», сошлюсь еще на один документ, который имеет подпись конкретного исполнителя. Это служебная «Записка об Абиссинии», написанная летом 1917 года в Париже. Суть этого документа сводилась к анализу возможностей Абиссинии по мобилизации добровольцев из числа чернокожего населения для пополнения союзнических войск на германском фронте. Любопытный читатель, конечно же, уже догадался, что автором последней записки был Николай Гумилев. В это время он проходил службу в особом экспедиционном корпусе российской армии в расположении союзнических войск в Париже. Кстати, «Записка об Абиссинии» написана на французском языке, так как предназначалась на рассмотрение объединенному командованию «Антанты». Вот так причудливо в нашей жизни переплетаются человеческие судьбы, важные исторические события, поэзия и тайная работа спецслужб, романтические путешествия и опасные специальные задания.

Чтобы непосвященному читателю было ясно, как Николай Гумилев оказался в штаб-квартире объединенного командования «Антанты», вспомним еще несколько эпизодов из его жизни.

Оставив в 1908 году Сорбонну, Гумилев возвращается в Петербург и полностью отдается литературному творчеству, активно общается в литературной среде. Сблизившись с И. Ф. Анненским и С. И. Маковецким, он участвует в издании известного в то время журнала «Аполлон», публикует в нем не только свои стихи, но выступает как литературный критик. Из-под пера Гумилева выходят прекрасные аналитические статьи о творчестве его современников: А. Блоке, И. Бунине, В. Брюсове, К. Бальмонте, А. Белом, Н. Клюеве, О. Мандельштаме, М. Цветаевой. Гумилев выбрал самые крупные самородки из огромного пласта поэзии той поры.

Хорошо известно, что большое видится на расстоянии. Поэтому многие литературные критики годами исследуют на страницах журналов творчество известных в прошлом людей, практически не рискуя искать «жемчуг» в современных завалах многочисленных имен литераторов. Гумилеву удалось создать галерею выдающихся литераторов-современников. Более того, хочу сделать свое собственное, может быть, спорное заключение о том, что именно Гумилев открыл для широкого читателя ряд имен, впоследствии ярко засиявших на небосклоне поэзии. Он, как талантливый астроном, увидел среди тысяч звезд светила особой величины, которые не отражали, а сами излучали свет. В этом блестящая особенность литературной критики Николая Гумилева, которую хотелось бы особо отметить.

Одновременно поэт продолжает публиковать свои стихи. В 1910 году выходит его третья книга «Жемчуга», состоящая из четырех разделов — «Жемчуг черный», «Жемчуг серый», «Жемчуг розовый» и «Романтические цветы». В этом сборнике Гумилев остается верен себе, описывая загадочный мир чистого искусства. Его практически не интересуют социальные проблемы и окружающая действительность, он живет в стихах, в своем прекрасном, придуманном им мире.

В этом же году Николай Гумилев и Анна Ахматова (Горенко Анна Андреевна) заключают брачный союз. Кстати, познакомились они еще в юности, в Царском Селе, и их судьбы уже неоднократно пересекались. К примеру, в Париже, где Гумилев, будучи студентом Сорбонны, умудрился издавать небольшой журнал «Сириус». Анна Ахматова печаталась в нем, хотя весьма скептически относилась к затее своего близкого друга. Сохранилось одно любопытное свидетельство ее взгляда на затею поэта. В одном из писем к своему знакомому она писала: «Зачем Гумилев взялся за «Сириус». Это меня удивляет и приводит в необычно веселое настроение. Сколько несчастиев наш Микола перенес и все понапрасно! Вы заметили, что сотрудники почти все так же известны и почтенны, как я?» (Стиль и орфография письма сохранены).