оттуда выходил без копейки. Но однажды этот «праздник жизни» закончился – полиция сумела задержать Тошу-Тоню. И именно Гуров с Крячко в одном из столичных троллейбусов поймали его (или ее) за руку. Вычислив главные маршруты, на которых работало вороватое дарование, они устроили маленький спектакль. Великолепно сыграв подвыпившего лошару с набитым деньгами портмоне, Стас позволил его украсть. А Лев, тоже весьма талантливо изображавший из себя ротозея-провинциала, впервые приехавшего в столицу, вовремя схватил Тошу-Тоню за руку.

Но самое смешное было дальше. Бедная судья, рассматривавшая дело карманника (карманницы), изломала весь свой язык, пытаясь придумать, как же обращаться на заседании к одновременно и мужчине, и женщине? Присудив Тоше-Тоне пять лет общего режима, она обрекла на точно такие же муки сотрудников пенитенциарной системы: а к кому его сажать, это чудо природы? Учитывая, что последний раз Тоша-Тоня был Антоном, его отправили в мужскую ИТК. Но там, учитывая наличие в нем кое-чего женского, Тоша тут же стал объектом притязания части зэков. Испытав приступ головной боли (о, свалилось это несчастье!!!), начальство поспешило перевести Тошу-Тоню в женскую колонию. Но и там повторилось то же самое…

– Я помню ту историю, – сдержанно обронил Петр, качая головой. – Я тогда работал старшим опером Северо-Восточного угрозыска. А чем она закончилась – никто не знает?

– Как-то кто-то говорил, что после зоны Тоша-Тоня вроде бы легла на операционный стол и после этого окончательно стала женщиной. – Гуров чуть развел руками. – Это все, что мне известно.

– Да-а-а… Не дай бог оказаться на месте этого-этой Тоши-Тони… Но ладно, ближе к делу! Какие еще у вас планы на сегодня? – спросил Петр.

Лев максимально сжато рассказал о просьбе Марии разобраться с таинственным преследователем ее молодой коллеги по театру.

– А-а-а, ну если это просьба Марии, то… Хорошо, действуйте! – одобрил генерал. – Завтра расскажете, кто ж это там такой засекреченный. Кстати, оружие взять не забудьте.

– Само собой! – хохотнул Стас, поднимаясь с кресла и похлопав себя по левой подмышке.

…Опера прибыли к театру на своих авто, когда уже основательно стемнело. Учитывая загруженность улицы транспортом, они далеко не сразу нашли место для парковки. Но обосновавшись так, чтобы хорошо было видно обширное, с классической колоннадой крыльцо, приятели стали терпеливо ждать. Вскоре среди ярко разодетого потока зрителей, хлынувших из театра, на крыльце показались Мария Строева и рядом с ней Ирина Романцова. Ирина села в такси, и машина, вырулив на проезжую часть, исчезла в многоцветье ночных огней. Почти сразу же следом за ней с соседней парковки сорвался черный «Бентли».

– А вот и он! – констатировал Гуров, проводив взглядом автомобиль преследователей. – Давай следом за ним, а я заберу Марию и догоню тебя.

– Хок-кей! – прыгая в салон «мерина», бодро откликнулся Стас.

Дав газу, он лихо помчался следом за машиной неизвестного. Забрав Марию, Лев поспешил за автомобилем приятеля. Они мчались по ночным улицам, преследуя «Бентли», в котором находился тот (или те), кто себя воображал охотником, а молодую актрису в такси – своей потенциальной жертвой. При этом самое занятное было то, что претендент на роль охотника очень скоро должен был убедиться в обратном – что преследуемой «дичью» является он сам.

Минут через пятнадцать такси свернуло во двор, образованный четырьмя девятиэтажками. Автомобиль остановился напротив одного из этих домов, как видно, не имея возможности подъехать поближе. Открылась задняя дверца, из кабины автомобиля вышла девушка, которая, оглядевшись, быстро зашагала к своему подъезду. Такси тут же укатило прочь. И в тот же миг из притормозившего в тени черного «Бентли» выскочили трое парней, которые бегом помчались следом за Ириной.

– А ну стой, шалава! – проорал один из них.

Парни явно чувствовали себя хозяевами положения. Они преследовали свою жертву, не таясь, можно даже сказать, демонстративно. Почти одновременно с ними от двери подъезда, вынырнув из тени, кинулся навстречу девушке какой-то парень. Как можно было догадаться, это был ее муж.

– Миша, помоги! – крикнула ему Ирина.

Сжав кулаки, ее защитник закрыл жену собой, но получил удар кулаком в лицо и повалился на асфальт. Однако и ударивший его «храбрец» в тот же миг покатился кувырком, получив мощный удар в челюсть, нанесенный коренастым мужчиной в кожаной ветровке. Приятели «храбреца» в это самое время, сжав в руках ножи, попытались атаковать еще одного незнакомца, который, вынырнув из темноты, тоже ринулся на них. Их попытка нанести ему ножевые ранения успеха не имела. А вот он сам двумя прямыми, точными ударами, отправил их в нокдаун. Крепыш в кожанке легко, как щенка, подняв с тротуара «храбреца», сурово осведомился:

– Кто такой? Как зовут?

– Ба-а-а! Кого я вижу?! Антуан Курашевич? Какая встреча! – рассмеялся второй мужчина. – Лежать! – приказал он заворочавшимся «удальцам».

Курашевич, по-бараньи пуча глаза, вдруг узнал того самого полковника, которого видел всего сутки назад. И тотчас понял, что на сей раз он и его дружки вляпались по полной. И деньги их папочек в этой ситуации могут оказаться бесполезными. Когда все трое были скованы меж собой наручниками, запоздало опомнившись, они начали требовать своего права на один звонок. Как и следовало ожидать, позвонили мажоры своим папочкам. Тем временем прибыла вызванная Гуровым опергруппа местного райотдела. У Ирины и ее мужа было взято заявление о нападении отморозков. Свое заявление о покушении на убийство написал и Гуров. Ножи были присовокуплены как вещдоки. Чтобы не были стерты отпечатки пальцев, их упаковали в полиэтиленовые пакеты, которые разыскал в своем багажнике Станислав Крячко.

Перед тем как продолжить путь, приятели попросили капитана – старшего опергруппы – передать их пожелание начальнику райотдела: не делать никаких скидок и поблажек зарвавшимся подонкам. Они должны получить достойный урок и навсегда запомнить: с законом шутить не следует даже тем, кто привык все и вся покупать на свои, скорее всего, не слишком праведным путем добытые капиталы.

…Следующее утро выдалось промозглым и туманным. Позавтракав, Гуров включил компьютер и заглянул в свой «почтовый ящик». В нем сразу же обнаружился файл, озаглавленный «Сытнец», присланный информотделом, – вчера, отбывая со Стасом к театру, Лев заказал Жаворонкову максимум информации о скромной, неприметной экс-чиновнице. Кроме того, в дополнение к файлу имелось и несколько фотографий данной персоны, сделанных в разное время. Открывало «галерею» фото, сделанное, судя по некоторым деталям антуража, лет десять назад. На нем, вызывающе уперев руки в бока, выпятив вовсе не многоразмерный бюст, красовалась внешне особо ничем не примечательная дамочка. Крашеная блондинка с хищным, высокомерным взглядом явно ощущала себя некой всемогущей владычицей всего и вся. На обтягивающей торс майке красовалась крупная надпись: «Я – царица! Трепещите предо МНОЙ и кланяйтесь МНЕ, суки!» Еще были ее