«Мы» мне тоже не понравилось. Фели как-то чересчур активно полезла наводить свой порядок в моей жизни: слоняться по замку, куда ей вздумается, считать мои деньги… Всё это нравилось мне всё меньше и меньше, и я вдруг с удивлением обнаружил, что общество Фелиции и её развязное поведение начинает меня утомлять.

— Допустим, — ушёл я от ответа, — а сейчас отправляйся спать!

Фелиция поджала губки, поднялась, явно демонстративно поправила платье и удалилась вслед за сохранявшим стоическое молчание всё это время Тибором. На пороге обернулась и сухо бросила:

— Надеюсь, завтра ты придёшь в себя, милый. И мы помиримся.

Я ничего не ответил. Она захлопнула за собой дверь, явно постаравшись сделать это погромче. Только в этот момент я вспомнил, что не спросил у неё, куда она дела переговорный амулет. Не в задницу же себе запихнула! Но об этом можно и завтра узнать. Я усмехнулся такому беспомощному выражению обиды и вновь скривился от приступа боли в висках.

А потом осознание нахлынуло на меня.

Это была не боль.

Всё это время со мной тщетно пытался заговорить Алый. Сквозь боль пробивалась его ярость и едва слышное рычание, будто дракон разом разучился говорить и теперь старался хоть как-то дозваться до меня.

Похоже, сегодня выдалась ночь неприятных открытий и сюрпризов. Ещё ни разу у Алого не возникало проблем с нашей связью. Что с ним произошло? А что происходит со мной, отчего Фелиция, совсем недавно желанная и любимая, вдруг начала вызывать у меня отвращение?

Я опустился на колени прямо на ковёр. Скрестил руки на груди и опустил голову, закрыв глаза.

К этому способу связи с Алым я не прибегал очень давно — с того момента, как он пробудился, и мы впервые посмотрели друг на друга. С тех пор между нами установилась крепкая ментальная связь, и мне уже не было необходимости наведываться на Ту сторону, в Драконий край, откуда и приходил Алый.

Как и в тот, давний, раз сначала перед глазами всё затопила тьма. В ней извивалась тонкая красная нить, которая казалась бесконечной. Она уходила во тьму, растворяясь в ней; я, не колеблясь, потянулся вслед за нитью. Очень скоро в непроглядной тьме стали появляться яркие белые вспышки, похожие мигающие звёзды. Потом тьма рассеялась и я увидел Алого.

— Демоны побери!! — не удержался я.

Я никогда не видел Алого таким. Беспомощно лежавшим на полу своей пещеры, с потускневшей, будто бы покрытой какой-то коростой чешуёй. Из ало-золотой она превратилась в побуревшую и стала похожа на кору сухого дерева. Бока дракона тяжело вздымались и опускались, а крылья распластались по полу.

Сердце болезненно и, вместе с тем, гневно сжалось. Кто посмел сотворить подобное с моим драконом? И как?!

— Алый! — позвал я.

Чешуйчатое веко дракона дрогнуло, и на меня уставился его глаз — со зрачком, расширившимся чуть ли не на всю поверхность.

— ТЫ… УСЛЫШАЛ… ЗОВ… — раскатисто прогрохотал он, но это прозвучало натужно, будто каждое слово давалось Алому с огромным трудом.

— Услышал! — отозвался я, — что случилось? Кто это сделал с тобой?

Верхняя губа дракона приподнялась, обнажив клыки. В его горле зародился и тут же угас булькающий рык.

Я стиснул кулаки.

— Скажи! — потребовал я, — и, кто бы то ни был, он поплатится! Клянусь!

Веко Алого опустилось.

— ВЕДЬМА… ЗАБИРАЕТ СИЛЫ… НАДО… ОСТАНОВИТЬ… ЕЁ…

Ведьма!

В голове у меня тут же прояснилось. Ри! Что она сделала с ним? Неужели ей хватило сил и наглости что-то сотворить с Алым?! Может, она и на меня как-то повлияла, внушив мне отвращение к Фели?

— Я понял, — прошипел я, — я найду способ отыскать эту мерзавку! Ри за всё поплатится!

— РИ… — прогрохотало над головой. Голос Алого оборвался, сменившись сипением.

— Отдыхай, приятель, — выдохнул я, — я найду способ тебе помочь.

И, резко выдохнул, рывком вернулся в своё тело. Открыл глаза.

— Но сначала, — нехорошо усмехнувшись, процедил я, — я отыщу Ри. Из-под земли её достану, где бы ни пряталась. Она расскажет мне обо всём, что сделала с тобой. Я заставлю её исцелить тебя.

Глава 27

Рейнольд

Наутро, едва только взошло солнце, я направился в штаб. План был предельно прост: раз уж Алый пока плох, привлеку к поискам Ариадны отряд следопытов. Вернее, их капитана: он лучше других владеет поисковой магией и не раз помогал мне в выслеживании и поимке государственных преступников.

Можно ли Ри считать таковой, мелькнула непрошеная мысль. Скрипнул зубами и решительно ответил сам себе: она посягнула на жизнь моего дракона и мои отношения с Фелицией. Разумеется, да!

В штабе всё было как обычно. Гвардейцы у ворот при виде меня вытянулись в струнку и отдали честь; я выскочил из экипажа и пронёсся мимо них, только сухо кивнув.

— Варкас на месте? — отбросив приветствие, хмуро спросил я у Мартона, попавшегося мне на пути в мой кабинет. Ковач вздрогнул и отрапортовал:

— По моим сведениям, да, Альварес-тар!

— Чудно, — криво усмехнулся я, — передай ему немедленно, чтобы зашёл ко мне.

— Есть! — гаркнул Мартон и украдкой подавил зевок: время было слишком раннее. На его проблемы с недосыпом мне было плевать, и я вихрем ворвался в свой кабинет…

…И оторопел от неожиданности. На столе, грациозно закинув ногу на ногу, сидела Фелиция.

Из одежды на ней был только зелёный шейный платок, который она не так давно мне подарила. Внутри вспыхнул яростный огонь желания, немедленно потушенный очередной вспышкой раздражения. Настроения это мне не прибавило.

— Фели? — мрачно бросил я, — что ты тут делаешь?

— Я не спала всю ночь, — проворковала она, склонив голову с огненной волной волос вправо и покачивая ножкой, — ужасно мучаюсь, гадая, чем так досадила своему Рену, раз он стал себя так вести. И вот, не дождавшись рассвета, решила отправиться сюда, чтобы поговорить с тобой без свидетелей.

Вильнув бёдрами, она соскользнула со стола и направилась ко мне. Я инстинктивно сделал шаг назад и холодно велел:

— Не подходи ко мне, Фели. Пока не надо. Появилась определённая проблема, и, пока я её не решу, не хочу, чтобы ты до меня дотрагивалась.

— Проблема? — брови Фелиции взлетели, почти коснувшись линии волос. Она остановилась в паре шагов от меня, — что-то серьёзное?

— Не думаю, — коротко ответил я. Об Ариадне решил не распространяться, чтобы лишний раз не волновать любимую. Решу эту проблему сам.

Фелиция глубоко вздохнула:

— Ну что ж, если ты так говоришь… позволь тогда хотя бы отдать тебе это, — и, сняв с шеи, протянула мне платок. Печально сказала: