вечеринке у вас все было хорошо. К тому же, незабываемые поцелуи – это же ваша тема.

Вместе со смехом из подруги фонтаном вырывается квас.

– Черт! – Хохочет, она вытираясь. – Ладно, подкол засчитан!

– Так было или нет? Вы целовались?

– Да. – Признается она, закрыв руками лицо. И, отняв ладони от лица, еще раз радостно подтверждает. – Да!

– Ура! – Кричу я.

Мы обнимаемся.

– Он поцеловал меня, когда мы шли домой. – Тихо говорит Тая. – Оказывается, Костя так классно целуется… Да и поцелуи могут быть приятными и не слюнявыми, когда за дело берется профессионал, а не сумасшедшая девственница, без предупреждения напавшая на парня и присосавшаяся, точно пиявка! – Она кладет голову мне на плечо и обнимает мою руку. – Блин, Аленка, у меня чуть сердце не выпрыгнуло, когда мы целовались… И душа переместилась куда-то вниз – туда, где ее никогда не было. Я так возбудилась – думала, умру!

– Вот тебя до сих пор и не отпускает. – Смеюсь я.

– Ага.

– Так, значит, вы теперь пара?

Она выпрямляется. Ее щеки пылают.

– Да. Я даже дважды его переспросила потому, что в первый раз он просто кивнул. А потом Костя так и сказал: «Ты моя девушка». Моя!

– А-а-а! – Визжу я, чувствуя, как сердце тает от радости за подругу. – Я тебе так завидую, Тайка! Так завидую! По-белому, конечно.

– Не переживай, будет и тебе счастье. С Никиткой или Стаськой – неважно. – Довольно хихикает она.

Я толкаю ее в плечо.

– Никиту вчера целый день не было видно, а на вечерней репетиции он больше молчал, чем говорил. И сегодня какой-то… странный.

– Проходит через осмысление. – С умным видом говорит Тая. – До мужиков всегда туго доходит. Пока он осознает, что у него чувства к тебе, пока до него дойдет, что вокруг полно других парней, которые тоже не прочь встречаться с тобой, пока сообразит, что и ты, в общем-то, не собираешься сохнуть по нему вечно и тоже хочешь любви. Ой, долгая история, короче. Если его не подталкивать и не провоцировать, Высоцкий очнется, а ты «оп» – и уже Кощеева!

– Кто?

– Кощеева подружка, имею в виду. – Продолжает издеваться она.

За что тут же получает щелбан в лоб и крендельком по носу.

– Ой, а это кто? Никита, что ли, наш? – Вдруг подпрыгивает со скамьи Тая.

Я вглядываюсь в фигуру на беговой дорожке.

– Да. Он же говорил, что снова начнет бегать после занятий…

С неудовольствием отмечаю, что Высоцкий воспользовался тем, что день выдался теплым, и вырядился в тонкую беговую майку и короткие шорты. И теперь все девочки из «Б» класса пялятся на него, перешептываясь.

– Смотри-ка, и время выбрал такое, чтобы эта овца им любовалась. – Хмыкает Тая. – И разоделся!

– Точнее, почти разделся. – Поправляю ее я, скрежеща зубами.

Никита пробегает мимо девочек, и Полина сдержанно кивает ему в знак приветствия. Наверное, у него от этого счастья полные штаны. Точнее, шорты. Если эту тряпку можно назвать шортами! Как бы там у него чего не вывалилось на скорости!

– Решил показать ей свои красивые ноги. – Фыркает подруга. – Вот же павлин!

Ноги у Никиты действительно красивые. Подтянутые, жилистые. Словно он бегун, а не музыкант. Да и майка почти не прикрывает его крепкий торс. От волнения у меня начинает кружиться голова. Честно говоря, как-то я уже и забыла про соперницу, а она вот – тоже не в паранджу одета. На Полине облегающие белые леггинсы и узкая футболка с коротким рукавом: все прелести если не напоказ, то четко обозначены.

Черт, да они с Высоцким действительно красиво смотрелись бы рядом… А теперь еще и видеться будут чаще: пробежки, да занятия химией. И на что я надеюсь со своими переодеваниями и макияжем?

– Лучше посмотри сюда. – Толкает меня локтем подруга.

Я поворачиваюсь. На поле выходит Стас. Он выглядит так, будто весь стадион, а заодно и вся школа принадлежат ему. Слишком уверен в себе. Шутит, смеется с парнями, но при этом в нем чувствуются сила и интеллект.

– Вот с кем стоит познакомиться ближе. – Аж хрюкает от удовольствия Тая.

Кощеев оборачивается и вдруг замечает нас. Мое сердце спотыкается, когда уголки его рта приподнимаются в улыбке. Он машет мне, и я несмело отвечаю. А затем мне приходится спешно отвернуться, чтобы Стас не подумал, что я не могу оторвать взгляда от его разминки.

– Боже, какая растяжка! – Беззастенчиво вздыхает Тая. – А сейчас ты, наверное, завидуешь газону, над которым он склонился?

– Прекрати. – Прошу я.

Краем глаза вижу, как Кощеев принял позу на вытянутых руках, будто собирается отжиматься.

– Что за движения? Это точно законно? Ого-о! – Она встряхивает рукой, будто обожглась.

И я не удерживаюсь от того, чтобы не взглянуть на поле еще раз. И мой пульс подскакивает до беспредельных величин. Наверное, это какая-то фирменная разминка для тех, кто профессионально занимается футболом.

«Какие движения…»

Стас встает, поворачивается к нам спиной и ритмично наклоняется вперед. У меня тихо отъезжает челюсть.

– А вон Костя! – Спохватываюсь я, заметив Якимушкина на краю поля.

– Кто? – Ржет Тая.

И мы хохочем, не в силах отвернуться и прекратить пялиться на Кощеева, чью фигуру невозможно не признать восхитительной. Наконец, Таисия берет себя в руки и машет своему парню. Костя машет ей в ответ и посылает воздушный поцелуй.

– Все-таки, он у меня лучше всех. – С придыханием говорит она. – Самый красивый.

– Еще бы. – Соглашаюсь я.

Ловлю взглядом бегущего по кругу Никиту, затем смотрю на Стаса. Для меня ответ на вопрос, кто для меня самый красивый, уже не так однозначен. Возможно, сердце подсказало бы, но меньше всего сейчас мне хочется обращаться к нему.

11.2.

НИКИТА

Майка противно липнет к телу, пот заливает глаза и шею, но дело даже не в жаре: просто мышцам требуется время на то, чтобы вспомнить, как выдерживать нагрузки после возвращения к тренировкам. Я теряю счет кругам, которые пробежал, но присутствие Полины на поле не дает усталости свалить меня с ног. Мой организм будто надежная машина – не сбивается с ритма и не дает сбоев, я просто бегу вперед, дышу, и когда силы заканчиваются, им на смену из внутренних резервов приходят новые.

После разминки физрук заставляет «Б» класс делать рывки на короткие дистанции, затем истязает челночным бегом, а после, сжалившись, дает поиграть в футбол: парни состязаются друг с другом на одной половине поля, девочки – на другой. Я с улыбкой отмечаю, что Полина совсем не создана для спорта. Она уступает другим девчонкам в скорости, часто теряется, кому сделать передачу, если мяч оказывается у нее, и с размаху бьет по нему «пыром» – носком ноги, и даже, несмотря на это, ее удары выходят слабыми.

Все это кажется мне довольно милым. Она такая «девочка-девочка»: хрупкая, изящная, грациозная. Ей и, правда, ни к чему все эти силовые и технические способности. Гораздо интереснее наблюдать, как Полина ходит по полю, задумчиво накручивая прядь на палец и женственно покачивая бедрами, или как ветер играет ее волосами, а солнце бросает золотые россыпи лучей на ее лицо.

Усилием воли я заставляю себя больше не пялиться на нее. Смотрю только под ноги, контролирую дыхание и слежу за осанкой. «Длинный прерывистый вдох, короткий резкий выдох». Мне приятно думать, что, может быть, она сейчас тоже следит за мной. «Интересно, как я выгляжу со стороны? Вдох, выдох. Вдох, выдох. Смотреть перед собой, думать о чем-то отвлеченном».

Я на мгновение прикрываю глаза, и передо мной встает образ Лели на вечеринке. Золотые переливы пайеток, смелый вырез декольте, в котором покачивается упругая грудь, узкая талия, красивая линия бедер и бесконечно длинные ноги. Они смотрятся так соблазнительно в этих элегантных туфельках на тонкой шпильке. Как она вообще сумела удержать в них равновесие? А еще так танцевала.

Ох, как она танцевала… Бог мой. Это точно моя хулиганистая лучшая подруга? Столько страсти и нежности, такие выразительные движения… Я раньше видел, как ее пальцы ловко и легко перемещаются по струнам, но по сравнению с ними ее тело… оно творит немыслимое с моим воображением!

Черт!

Почему я представляю Алену в таком виде? С взлохмаченными спутанными волосами и распухшими от поцелуев губами. Почему передо мной вдруг встало ее лицо? И почему мне хочется смотреть в ее глаза, не отрываясь? Хочется коснуться ее кожи, провести ладонью по щеке, а затем большим пальцем очертить галочку над ее верхней губой. А потом…

Черт…

Запутавшись в собственных ногах, я едва не падаю. С трудом удержав равновесие, останавливаюсь, упираю руки в колени и пытаюсь выровнять дыхание.

Что за хрень?

– Устал, наконец-то? – Подбегает к кромке поля Кощей.

Я выпрямляюсь, нацепив на себя беззаботный вид.

– Нет. Запнулся просто. – Отмахиваюсь.

Но дышать тяжело, да и сердце