на случай если Мерритт вернется домой рано. Он не вернулся. Так что она приготовила ужин, его любимое блюдо, в надежде, что он вернется вечером. Если не вернется, она приедет к ужину завтра.

Накрывая на стол, Хюльда почувствовала себя странно, не оставив места для мисс Тэйлор. Когда не было и ее, и Мерритта, дом был довольно тихим, не считая Оуэйна, громко грызущего кость в углу кухни. Ей представлялось, что он, проведя века без возможности наслаждаться едой, радовался каждому кусочку, который мог добыть. Она провела день, повторяя с ним таблицу алфавита, чтобы он мог общаться и с другими людьми, не только с Мерриттом. Он довольно неплохо справлялся со своим обучением – сегодня днем они занимались почти целый час, пока ему это так не надоело, что он спрятался у Мерритта под кроватью.

Оуэйн вдруг поднял голову, держа одно ухо кверху. Он выронил кость и побежал к входной двери еще до того, как Хюльда различила шаги, прижал нос к щели и громко засопел. Когда дверь открылась, сердце Хюльды застучало как молот.

– Привет, старина, – мягко сказал Мерритт, когда Оуэйн встал на задние ноги, упираясь передними в его бедра. Было сложно поверить, что там внутри мальчик, когда он вел себя так по-собачьи, но, опять же, быть может, Сайлас Хогвуд не убрал дух пса, прежде чем впихнуть Оуэйна в то же самое тело. Может, он не мог – для людей и животных существовали разные чары некромантии. Мерритт потрепал уши Оуэйна и почесал под подбородком.

Хюльда осмелилась подойти к краю столовой, хотя не стала обозначать свое присутствие. Она сегодня надела свое желтое платье, то, с которым напутала портниха, сделав круглый воротник. Пусть ей был безразличен фасон, Мерритту оно, казалось, нравилось, и она решила, что платье как-то поможет ей вернуть его милость.

Она сцепила отчего-то вспотевшие руки перед собой и молча ждала, пытаясь придумать, что сказать, и чувствуя себя глупо из-за всего этого, пока Оуэйн наконец не отскочил, а Мерритт не поднял голову. Он замер, увидев ее.

Господи, он выглядел таким усталым. Путешествие далось ему нелегко? Визит прошел плохо?

Она прочистила горло.

– Я тут решила приготовить ужин, – начала она, хотя не с этого планировала начать. – Мясной пирог, твой любимый. Я только достану его из духовки.

Мерритт сделал пару шагов вперед и заглянул в столовую, где стол был накрыт на троих: на них двоих и Батиста, хотя Хюльде думалось, что тот сегодня захочет поесть отдельно. Она зажгла несколько дополнительных свечей, для лучшего освещения. Сама их привезла, чтобы не расходовать его.

Когда он не ответил, она облизнула губы и спросила:

– Он ведь все еще твой любимый, так?

Его кадык дернулся, когда он сглотнул. Мерритт прошел через всю комнату к ней, переставляя ноги, как старик, и уткнулся головой ей в плечо.

– Спасибо, – прошептал он.

От чего-то в его словах, от изможденности его голоса ее глаза защипало. Она обхватила его руками.

– Мне было не трудно. – Она прислонилась щекой к его голове. – Ты хочешь есть?..

– Через минутку, – его руки некрепко обняли ее. Он не поднимал головы. – Всего… через минутку.

Хюльда кивнула. Обняла его чуть крепче.

Они долго так простояли.

* * *

– Кажется, он… в порядке, – объяснял Мерритт после ужина. Они с Хюльдой сидели в гостиной на пыльно-бордовом диване напротив изумрудной кушетки – Хюльде все еще не нравилась цветовая гамма этой комнаты, но у нее, пожалуй, сейчас не было прав ее обновлять. Хотя, если Оуэйн согласится, может, он мог бы просто изменить кое-что для нее. Не панели – их узор был весьма приятным, пусть и немного странным, но это придавало комнате характер. Ей нужно будет с ним потом поговорить, хотя, пока он не освоит орфографию, она не поймет его ответов.

Мерритт сидел на краю дивана, упираясь локтями в колени, и рассматривал узоры на ковре. Он говорил о Нельсоне Сатклиффе, своем биологическом отце.

– В полном порядке, – продолжал он.

– Ну, по крайней мере, он в добром здравии, – прокомментировала Хюльда. Если она придвинется чуточку ближе, она сможет растирать ему спину… но не слишком ли интимен этот жест?

– Не просто в добром здравии. У него все в полном порядке, – Мерритт выпрямился, и возможность ускользнула. – Вроде как: «О, вот и он, мой сын, которого я не видел тринадцать лет, и, о да, у меня был роман с твоей матерью, прости-прощай, вот ведь незадача. Будь другом, не рассказывай никому».

Хюльда поникла.

– Понятно. Он говорил так покровительственно?

– Не покровительственно, – Мерритт помотал головой, отчего локоны чуть вьющихся волос рассыпались по его плечам. Он отбросил их назад. – Не совсем. Просто… Ну не знаю. Если бы я был на его месте, думаю, я был бы более… вовлеченным. Но, наверное, он уже очень давно отгородился от этой ситуации. В любом случае там нет общающихся, которые могли бы мне помочь.

Она кивнула, хотя он, казалось, не заметил.

– Ну, по крайней мере, он дал тебе дом.

Вздох.

– По крайней мере, он дал мне дом, – Мерритт откинулся назад и уставился в потолок, который когда-то разверзался, чтобы сыпать на них петли из паутины и дохлых крыс. – Думаю, я бы обменял его на кого-то, кому было бы до меня дело.

Крохотный червячок заворочался в животе Хюльды. Она снова вспомнила, что сказала ей мисс Тэйлор, но попыталась воззвать к оптимизму:

– Если бы не это, мы бы не встретились.

Уголки его губ чуть приподнялись.

– Верно, – почти улыбка угасла. – А домой я так и не попал.

Она растерялась:

– Разве мистер Сатклифф не в Кэттлкорне?

– Я был в Кэттлкорне, – поправился он, – но домой не ходил. – Его локти вернулись на колени. – Я не видел мать. Сестры… они уже, наверное, съехали.

Мерритт выглядел таким подавленным. Хюльда спросила:

– А сколько лет твоим сестрам?

Он немного подумал.

– Скарлет должно быть тридцать три, а Беатрис – двадцать семь. – Надавив ладонями на глаза, он добавил: – Черт побери, я даже не знаю, замужем ли они. Скарлет встречалась с одним парнем… но я не знаю.

Он потянулся к воротнику, и Хюльда заметила, что он надел тот свой потрепанный полосатый шарф. Тот, что его сестра – Скарлет? – связала для него. Тот, из-за которого он оказался в ловушке, провалившись в дыру в полу кухни вскоре после того, как они познакомились.

Она протянула к нему руку. Помедлила. У нее в жизни ничего подобного не было… Ее родители были люди разумные, с хорошими головами на плечах,