В Исламабад Мария вернулась выздоравливающей. Антон навестил ее, принес любимых сладостей. Сообщил о трагической гибели деда с бабушкой. Сокрушался по поводу того, что их не отпускают в Россию.

Тогда они виделись последний раз перед долгой разлукой. По рекомендации врачей Марию увезли из Пакистана, его климат перестал подходить ей. Некоторое время девушка с мамой пожила в Москве, потом переехала в Тунис, куда перевелся отец.

Эта страна Наташеньке нравилась больше, а все из-за французского колорита. Мария же мечтала вернуться в Пакистан. В Тунисе безопаснее, мягче климат и нравы, много русских, кухня, приближенная к европейской, в ресторанах подается вино, но… В нем нет Антона. Мария писала ему письма. Он ответил на пару, но коротко и сухо. Остальные проигнорировал. И девушка… нет, не перестала писать – отправлять, да.

Мария взрослела, у нее появлялись ухажеры, но ни один не нравился ей так же сильно, как Антон. Когда она получила аттестат, на семейном совете решили, что она останется в Тунисе. Мария рвалась в Москву, но там за ней некому было присматривать, и папа сказал «нет». Вот исполнится восемнадцать, делай, что хочешь. А пока ты на моем попечении, изволь слушаться. Мария попыталась поспорить. Била на то, что всегда считала – в их семье демократия. Наташенька предложила проголосовать, чтобы по-честному, по-правовому. И поддержала мужа. Два против, один за. Мария остается, но ее права не попраны.

Спустя год девушка попала-таки в Москву. Но на первое время с мамой. Поступила в университет туризма и сервиса. Начала учебу. Наташенька, убедившись в том, что дочери можно доверять, вернулась к мужу.

У Марии началась новая самостоятельная жизнь. В ней были и парни, но дело до постели дошло только с одним из них. Секс девушке не понравился. Причем настолько, что на избранника своего Мария больше не могла смотреть без легкого отвращения и порвала с ним. Подруги говорили, зря. И убеждали в том, что комом не только первый блин, но и секс. Почти у всех воспоминания о нем негативные. Но Мария повторять не хотела. В ближайшее время точно. Решила, что пока не созрела для плотских утех. Начала наливаться стремительно, но резко прекратила. Наверное, виной тому загадочная болезнь, настигшая ее в двенадцать. Или разлука с Антоном? Марии казалось, что процесс завершится, когда они воссоединятся.

Она все ждала случайной встречи, пока не поняла, что нужно действовать. Ей уже двадцать, Антону двадцать четыре, не успеешь оглянуться, молодость пройдет, а хуже – он женится. Узнать адрес его проживания попросила отца. Тот воспользовался посольскими связями и сделал это. Мария отправилась к дому, где жили Рыжовы. Нагрянуть в гости не решилась, заняла наблюдательную позицию возле подъезда. Увидела отца, Василия Ивановича, маму Кристину, но к ним подходить не стала. Ждала Антона.

На третий день ей повезло. Рыжов-младший приехал на машине в компании друзей. Парни были веселы, чуть пьяны, они хохотали, подкалывали друг друга и обсуждали завтрашний поход в бар «Кривая коза».

Мария намотала это на ус и ретировалась.

На следующий день, прихорошившись, она отправилась в «Кривую козу». Место оказалось весьма специфическим, в нем на барных стойках танцевали пьяные девицы, официантки за дополнительную плату позволяли пить из своих пупков, а на маленькой сцене играл голый ковбой в сапогах и шляпе, прикрывая свои причиндалы гитарой. Именно таким Мария себе представляла гнездо разврата, и Антон в него хаживал, какой кошмар!

Оказалось, парни отмечали в «Кривой козе» скорую женитьбу одного из них. Где еще устраивать мальчишник, как не в подобном баре?

Они сидели за большим столом, много пили, в том числе из пупков, а Мария устроилась за барной стойкой. Но пила не текилу, как Антон с друзьями, а безалкогольный коктейль. Она нервничала. И все порывалась уйти. Не в таком месте нужно встречаться после долгой разлуки. «Или именно в таком? – возражала себе она. – Антон всегда был хулиганом, и ему нужна отвязная девчонка!»

Захмелев, парни начали знакомиться с женщинами. Благо их было много в баре. Как поняла Мария, они туда именно за тем и ходили, чтобы цеплять мужичков на ночь. То есть не те представительницы слабого пола, к кому на кривой козе не подъедешь. Мария находилась среди них, и предполагала, что к ней тоже кто-то подкатит. Скорее всего, Антон. А почему нет? Она стройная блондинка с точеными чертами лица и ногами от ушей, а ее лицо ему покажется знакомым. Но тот скользнул по ней взглядом и только. А его друзья на нее и внимания не обратили. В «гнезде разврата», как оказалось, такие, как она, спросом не пользуются.

Мария расстроенно смотрела, как Антон клеит какую-то размалеванную бабенку, когда он заметил ее взгляд, и на его лице появилось недоумение. Чего пялишься, дурочка? Тогда Мария сделала единственное, что пришло ей в голову: изобразила игру на гитаре. Рыжов опешил. Что за пантомима? Бабенка не в себе, что ли? Но, заинтересовавшись, подошел.

– Это что ты такое показала? – и повторил ее жесты.

– Намекнула.

– На… Даже стесняюсь представить, что именно?

– Наше с тобой общее прошлое, Антон. Моя мама учила тебя игре на гитаре.

– Мари? – Она закивала головой. – Черт побери, да ты совсем взрослая!

– Мне двадцать, – и все же добавила: – Почти, – потому что собиралась пригласить его на юбилей.

– Рад тебя видеть! – Наконец Антон ее обнял. От него пахло алкоголем и дешевыми духами размалеванной швабры, но даже это не испортило момента. То была первая близость – в детстве и юности они обходились без тесных телесных контактов. – Но что ты тут делаешь, малышка Мари? В этом гадюшнике?

– Пришла послушать музыканта.

– Этого? – не поверил Антон, указав на голого ковбоя.

– Он настоящий виртуоз. Но не признанный. Поэтому выступает в гадюшниках.

– Буду знать.

– Антонио, – донеслось из-за столика, где расположилась компания. – Мы скучаем по тебе! – Скучала, естественно, ядовитая девица (она душилась духами «Пуазон», что в переводе с французского – «яд»).

– Извини, мне нужно вернуться к ребятам. Давай, в следующий раз встретимся вдвоем