Я не успеваю никак отреагировать на его слова, потому что в этот момент с другого конца сада доносится голос Картера – В мой кабинет! Живо!

Ярость, которая звучит в его голосе, заставляет поморщиться не только меня одну.

Он испускает новый вопль:

– И пройдите через сад!

На несколько секунд воцаряется полное молчание. Никто больше не осмеливается говорить или даже шевелиться из страха навлечь на свою голову новые громы и молнии.

– Я же вам говорил… – вздыхает Джастин.

Он несколько взбудоражен и первым направляется в сторону лестницы, ведущей в дом, пока я наблюдаю, как бассейн постепенно пустеет. Наконец я тоже вытаскиваю ноги из воды и встаю. Надев туфли и взяв сумочку, присоединяюсь к остальным – мы идем через сад, и с нас струями стекает вода. Мы с Лолой хохочем, как две наозорничавшие девчонки, которых ждет выговор от родителей, а ребята подкалывают и дразнят друг друга. В конце концов, кажется, что никто серьезно не обеспокоен тем, что нас ждет.

Мы огибаем дом, и после того, как Сет открывает огромное французское окно-дверь, один за другим проходим в кабинет хозяина дома. И вот уже все восьмеро мы стоим, выстроившись в ряд перед сидящим за столом Картером, готовые получить от него нагоняй. У главаря банды суровое лицо, и он пристально разглядывает нас, как всегда надменно, но я не чувствую ни грамма страха или тревоги. Благодаря ребятам, их легкости и веселости, все мои сомнения улетучились в один миг.

– Клянусь всеми богами, вы соображаете, в каком виде вы нас выставили?

– Он ждет от нас ответа? – спрашивает нас Такер.

– Полагаю, что нет, это риторический вопрос, – отвечает ему Джастин, пожав плечами.

Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться, в то время как Картер, выйдя из себя, вопит, чтобы они заткнулись. Лицо его искажено гневом, глаза мечут молнии, а губы превратились в тонкую прямую линию.

– Грозные Сыновья Дьявола ныряют в бассейне во время вечера Альянса, на котором их больше всего должны волновать договоренности о мире между бандами! – неистовствует Картер, стуча кулаком по столу.

Его властность и авторитет давят на нас, вызывая желание втянуть голову в плечи. Никто не осмеливается смотреть ему в глаза – кроме Кларка, разумеется.

– Вам повезло, что никто из гостей вас не видел! Отправляйтесь домой, пока кто-нибудь не сообразил, что моя банда больше похожа на чертову ребятню в летнем лагере!

Нас не нужно уговаривать: мы немедленно поворачиваемся к французскому окну-двери, и вот уже Лола первой заносит ногу на выход.

– Кларк и Авалон. Останьтесь.

Я замираю как вкопанная, в результате чего следующий позади гигантский айсберг с такой силой врезается в меня, что на какую-то секунду я боюсь улететь в космос. Слава богам, у него срабатывает рефлекс, и он удерживает меня за плечи. С недовольным видом оборачиваюсь к Кларку и обнаруживаю веселую искорку у него в глазах.

– В следующий раз я точно подам жалобу на твой тренажерный зал, придурок!

– Сколько угодно, красавица.

И с чувством, что между нами возникло какое-то подобие сообщничества, мы возвращаемся на середину комнаты и снова встаем напротив Картера.

– Почему ты должна принимать лекарства?

Ответ «это не ваше дело!» наверняка его не удовлетворит. Я уже хорошо уяснила, что он из себя представляет, поэтому смело выдерживаю его взгляд, но решаю ему не противоречить.

– У меня сердечная недостаточность.

На лице Картера отображается целая гамма чувств, от изумления до своего рода отчаяния, затем он выпрямляется и, скрестив пальцы, кладет руки на стол.

– Тебе нужно было мне об этом сказать. Я бы никогда не стал просить тебя об услуге, требующей серьезных физических усилий или дающей чрезмерную нагрузку на сердце. Веришь ты или нет, но я принимаю тебя в команду не чтобы отправить на бойню. Я хочу, чтобы ты сообщала мне об изменениях в состоянии твоего здоровья.

– Не думаю, что обязана сообщать вам что бы то ни было, но Картер Браун всегда получает то, что он хочет, не правда ли?

Задетый за живое, он бросает на меня сердитый взгляд.

– Совершенно верно. Если ты не предоставишь мне свою медицинскую карту, то твой лечащий врач лично передаст мне ее в руки.

От ярости комок застревает у меня в горле, и какое-то время мы молча с вызовом смотрим друг другу в глаза. Когда он понимает, что я не опущу глаза первая, он переводит взгляд на Кларка.

– Что касается тебя, то Ангел все еще неприкосновенен. Я был бы тебе очень признателен, если бы ты продолжал сдерживать свой гнев по отношению к нему. Наше соглашение с Отцами Демона очень важно, но не вечно. Еще немного терпения. Настанет день, когда он заплатит тебе за все.

Желудок болезненно сжимается. Конечно, не стоит удивляться, что Картер поощряет эту месть, но тем не менее! Если Кларку разрешат разобраться с Ангелом, то все мы понимаем, что с ним произойдет.

– А как получается, что вы по-прежнему имеете такую власть над Ангелом, даже в присутствии его босса? – спрашиваю я.

На лице Картера читается удивление, однако оно вызвано не тем, что я вмешиваюсь в это дело, а тем, что проявляю к нему любопытство.

– Альянс существует лишь благодаря мне. И дело не только в том, что наша банда признана самой могущественной из всех участниц соглашения, но и в том, что, если бы не я, банды так и продолжали бы вести войну и ставить друг другу палки в колеса. У меня нет полной власти над ними, но есть серьезное влияние, и я единственный могу принять решение о вступлении или, наоборот, исключении той или иной банды из нашего альянса. Ты так и не хочешь забрать свои деньги?

– Нет.

Он явно сдерживается, чтобы не закатить глаза к небу, а затем откидывается на спинку кресла.

– А эти лекарства, они могут тебя…

– Нет, – прерываю я его. – Я умру. Завтра, через месяц, через год или через пятнадцать лет, но я умру. Это… непредсказуемо.

Кларк рядом со мной замирает в напряжении, и у меня такое ощущение, что и он, и Картер перестают дышать. В комнате висит свинцовая тишина, пока наконец я с досады не топаю ногой.

– Теперь, когда вы оба в курсе, может быть, вы оставите в покое бедную больную и позволите ей держаться подальше от вас и от вашей банды, чтобы она жила тихо и без нервных перегрузок? – пробую я пойти ва-банк.

Его взгляд медленно исследует все мое тело, однако без всякой скабрезности или чего-то похожего – это скорее напоминает медицинский осмотр, как в кабинете врача.

– Жалостью меня не проймешь. Отдохнешь, когда окажешься в больнице.

Я бросаю на него мрачный взгляд, на который он отвечает улыбкой, лишенной каких-либо эмоций.

– Спроси себя начистоту, Авалон.

– Что вы имеете в виду?

Его взгляд становится таким пристальным, что возникает ощущение, будто я голая. От неловкости начинаю жестикулировать.

– Почему ты согласилась нам помочь, даже не пытаясь сопротивляться?

– Потому что вы мне угрожали! – бросаю я ему в лицо, сжав кулаки от злости.

– Вздор!

Я открываю рот, чтобы возразить, и тут же закрываю его: больше не желая ничего слушать, Картер указывает нам пальцем на дверь.

Вся трясясь от злости, я покидаю его кабинет, и Кларк выходит за мной следом. Я то и дело мотаю головой, чтобы помешать услышанным словам проникнуть в мозг и дойти до сознания, и мы в молчании возвращаемся на стоянку. Машины Лолы уже нет, но, кроме мотоцикла Кларка, стоит еще чей-то.

– Здесь остался кто-то из Сыновей Дьявола?

– Это Сета, он повез сестру на ее машине. Мы с ним вернемся сюда за его «Харлеем».

Когда мы приезжаем в кампус, Кларк молча сопровождает меня до моей комнаты. Я не знаю, почему он такой напряженный, но вижу, что он очень зол и то чувство, близкое к сообщничеству, что мы с ним испытали у Картера, осталось далеко позади.

В коридоре третьего этажа мы встречаем Сета, который неожиданно заключает меня в объятия. Я стою неподвижно, изумленная его порывом, но потом в свою очередь обнимаю его, и на моих губах появляется слабая улыбка.

– Еще раз спасибо