Когда я уже собираюсь сделать затяжку, кто-то выхватывает его у меня из рук – это он, второй номер в банде, младший босс, который тут же невозмутимо возвращается на свой диван.

В конце концов, что, черт побери, у него со мной за проблемы?

В мыслях уже подбирается богатый словарь разнообразных оскорблений, однако я не произношу ни одного. Вместо этого принимаю перепуганный вид, будто только увидев его разбитые руки.

– Один всемогущий! Что ты сделал со своими руками?

Едва я произношу эти слова, Кларк испепеляет меня взглядом, но все внимание Сыновей Дьявола уже сосредоточено на его ранах. Мои губы изгибаются в коварной улыбке, и я подмигиваю ему, что лишь вдвойне увеличивает его ярость.

– Черт, Кларк! Не говори мне, что ты снова отдубасил Ангела! – нервно говорит Сет. – Если Картер узнает, ты дорого за это заплатишь!

– Когда ты уже научишься контролировать себя? – подхватывает Джесси. – Мы не сможем всегда спасать твое положение!

С победоносным видом я разваливаюсь на диване и слушаю, как Сыновья Дьявола устраивают ему нагоняй. Они всерьез недовольны – это самое малое, что можно сказать.

– Может, вы заткнетесь, а? С этим сукиным сыном, Ангелом, все в порядке! Там двое нализавшихся парней пытались проникнуть на вечеринку, я им помешал.

– Чтобы прогнать двух пьяных парней, нет необходимости их уродовать! – злобно восклицаю я.

– Ты когда-нибудь займешься собственными чертовыми делами?

Я уже открываю рот, чтобы сообщить ему, что это произойдет тогда, когда он тоже займется своими и перестанет лезть в мои, но Лола внезапно мешает моему порыву:

– Кто такой Ангел?

На террасе повисает слишком явное молчание, и у парней напрягаются спины. Очевидно, Лола ступила на опасную территорию, что еще больше возбуждает мое любопытство.

Из всех один только Шон с твердым и непоколебимым взглядом отвечает:

– В день, когда он больше не будет членом Отцов Демона и потеряет свой иммунитет, я знаю человека, который отведет наконец душу…

Он по-братски похлопывает по плечу Кларка, на лице которого появляется ухмылка, а взгляд становится мечтательным. Его явное предвкушение этого дня и установившаяся странная, тяжелая атмосфера вызывают неприятную дрожь.

– Ангел – это тот, что с седыми волосами? – спрашивает Лола.

– Угу, – ворчит ее брат. – Чертов подонок. Я с удовольствием посмотрю, как Кларк будет его убивать. И пусть он сколько угодно взывает о помощи к богам, я и пальцем не пошевелю.

У всех Сыновей Дьявола без исключения злые, искаженные ненавистью лица. Даже у Джесси, лицо которого большую часть времени выражает полный пофигизм.

– Что он вам сделал?

Я незаметно вытягиваю шею и глазами благодарю Лолу за то, что она помогает удовлетворению моего нездорового любопытства.

– Когда-то он был нашим. Он был одним из нас, был нам братом, черт его дери. Но на одном из заданий, на котором он был вместе с Кларком, он переметнулся в другой клан. Он подставил под пули нашего младшего босса, а потом сбежал с нашими тогдашними врагами, бандой The Demon’s Dads – Отцами Демона.

Я смотрю на героя этого рассказа, и сердце в груди заходится. Стиснув челюсти и сжав кулаки от ненависти, он пристально смотрит куда-то перед собой. И теперь меня больше возмущает не его желание насилия, а то, что сделал этот Ангел. Еще больше, чем жестокость, я ненавижу предательство, и, поскольку Сыновья Дьявола верят в скандинавских богов, Ангел тоже должен был в них верить. Но первостепенное значение в нашей вере имеет честь, а этот человек пренебрег честью.

– С того времени Картер заключил соглашение с Отцами Демона. Ангел получил неприкосновенность, и мы не имеем права его трогать.

Все они погружаются в мрачные мысли, и ярость исходит из каждой их поры и будто окутывает нас удушающим одеялом, так что еще чуть-чуть – и атмосфера станет совсем невыносимой.

– В конце концов, короче говоря, – заканчивает рассказ Джастин, – он не сможет сохранять иммунитет всю свою жизнь. И как только он его потеряет, от него останется одно лишь воспоминание. Хель[15] будет очень рада принять в своем мире этого гнусного предателя.

Его слова кристально ясны. Они собираются его убить. Кларк только и ждет, когда сможет совершить это убийство. Но даже если Ангел этого и заслуживает, хладнокровное убийство кого бы то ни было – отвратительная штука. И осознание того, что Кларк на такое способен, вызывает непреодолимый страх.

Я резко встаю с дивана, ощущая их удивленные и вопросительные взгляды. Но меня в очередной раз выручает спасительный звонок – раздается трель моего телефона. Начинаю торопливо шарить в сумке в его поисках и под этим предлогом как можно быстрее отхожу от парней и снимаю трубку, даже не побеспокоившись посмотреть на имя, высветившееся на экране.

– Ава! Как дела, малышка?

Я едва в состоянии сдержать отчаянный всхлип от внезапно нахлынувших слез, когда слышу голос матери. Мне так хочется попросить ее приехать за мной и увезти подальше отсюда, но страх, что Картер решит ей отомстить, заставляет меня подавить это желание.

С комом в горле, не слишком твердым шагом я захожу за дом.

– Все супер! А ты, мама? У тебя все хорошо?

Я говорю мягко и спокойно, я в совершенстве умею владеть своим тоном. Когда ты болен, ты учишься лгать своим близким, не желая их волновать.

– Да, солнышко. Расскажи, что нового? Ты ходила в субботу на осмотр к врачу?

Осмотр у моего нового врача в местной больнице, который прошел хорошо.

– Зачем спрашиваешь, если ты получила сегодня его заключение?

Она смеется, и ее смех согревает сердце. Мне становится необыкновенно хорошо, одним своим голосом она прогоняет все мои страхи и тревоги. В этот момент больше не существует планов убийства, не существует банды, не существует манипуляций и завуалированных угроз.

– Расскажи мне о кампусе!

Я отвечаю ей тоном, в котором слышится бурная радость:

– Тут офигенно! Лекции очень интересные; Лола, моя соседка, – просто золото, и у меня уже появилось много друзей! Я в восторге…

И это правда. Во всяком случае, до того момента, пока я не вспоминаю о том, где нахожусь.

Сердце сжимается в груди, и я запрокидываю голову, мешая слезам пролиться.

– Я так рада за тебя! А как ты себя чувствуешь? Не забываешь принимать лекарства? Надеюсь, ты там не пьешь и не куришь?

– Конечно нет, не волнуйся.

Если бы она только знала…

– Прекрасно, замечательно. Звони мне при малейших проблемах. Я тебя не буду больше отрывать. Хорошего тебе вечера, малышка!

– Мама, я люблю тебя.

– И я тебя.

Кладу трубку и нехотя убираю телефон в сумочку. Я по ней скучаю. Разумеется, мы почти каждый день говорим по телефону. Она очень волнуется за состояние моего здоровья, и, когда вечером первого же дня моего пребывания в этом городе она позвонила мне, ее голос сильно дрожал. Она извинялась, что уехала так быстро и не осталась со мной подольше. Она сказала, что не хотела мешать мне знакомиться с соседкой и поэтому оставила меня, так до конца и не осознав, что возвращается домой, а я остаюсь здесь.

Подскакиваю на месте от неожиданности, услышав, как позади ломается ветка дерева, и в панике отступаю на несколько шагов. Я и понятия не имела, что так далеко отошла от места проведения вечеринки. Меня охватывает тоска, и это чувство служит лишним подтверждением тому, что мне здесь не место – ни в этом доме, ни рядом с этой бандой.

В ночной темноте передо мной внезапно вырастает Кларк. Тени, пляшущие на его лице, создают пугающий эффект. Тем не менее я вздергиваю подбородок, чтобы не показать ему мою слабость. Боюсь, что в этом их мире демонстрация своих страхов будет лишь вызывать у других желание раздавить тебя без малейших колебаний.

– Что с тобой?

– Ничего.

– Не ври мне, Авалон.

Он держится в нескольких метрах от меня, и все же я прекрасно различаю его проницательный взгляд, который нервирует больше, чем следовало бы ожидать.

– Ну, я не знаю… понимаю, что