– Кто тут чей осел – это еще как посмотреть…

– Это вы решайте между собой. Я реквизирую этого осла для второго военного похода. И тебя заодно.

– Для похода? Военного?

– Эти плюгавцы из Ретену испытывают царское терпение. Себе на беду! Но мы научим их вежливости. Выступаем завтра, с рассветом.

«Я еще от прошлого не оклемался», – буркнул Старик себе под нос, откупоривая пробку кувшина. Самое время выпить…

* * *

Тьянуни, памятуя о своей обязанности записывать подвиги Тутмоса, дабы впоследствии они были увековечены в «Анналах», собрал писчие принадлежности. Погасить очаг восстания на равнине Ретену – задача не такая трудная, как взять крепость Мегиддо, но кто знает истинные намерения фараона?

Не доверяя военачальникам, царь был склонен принимать спонтанные решения, откуда недалеко было и до неоправданного риска. После свадьбы его главной советчицей стала царица Сатья, в ком обаяние сочеталось с исключительной твердостью характера. Бразды верховной власти она взяла в свои руки неожиданно легко, и все сановники во главе с первым министром тут же ей подчинились.

Царь с царицей обладали главным качеством – они умели слушать. И только потом выносили решение. С особенным вниманием они слушали донесения из сиро-палестинского региона, готовясь встретить опасность во всеоружии. Но эта решимость – не приведет ли она царскую чету к катастрофе? Вступить в военный конфликт в зоне влияния Митанни… Не роковая ли это ошибка?

Египтяне слишком любили своих богов, чтобы хотеть с кем-то воевать. Профессиональных солдат было мало, и войско состояло в основном из молодых рекрутов, воодушевленных идеей служить фараону и спасти страну от вражеского нашествия. Однако если бы Митанни, эта ненасытная хищница, пошла на Египет открытой войной, такая армия против нее не устояла бы…

Она не ожидала разгрома своих союзников в Мегиддо. Коалиция чванливых правителей, недостаточная сплоченность в действиях, иллюзия, что крепость Мегиддо неприступна… Все эти ошибки будут учтены. Теперь пришел черед испытать, на что способен новый фараон. Кто он – удачливый авантюрист или прирожденный стратег?

Ответа на этот вопрос Тьянуни не знал. Замкнутый и сдержанный до крайности, Тутмос не проявлял эмоций на людях. Беспечности и легкомыслия он не поощрял, все его приказы должны были исполняться, что называется, в мгновение ока.

Но что, если он ведет страну к пропасти, желая любой ценой возобладать над сиро-палестинцами, даже если это перерастет в открытый конфликт с Митанни? С точки зрения знатоков военного дела – чистое безумие. Тьянуни, принадлежавший к той же касте, разделял мнение коллег. Может, нужно совместными усилиями убедить, уберечь государя от необдуманных действий?

Брикет сухих красных чернил упал и рассыпался в пыль. Случайность или дурное предзнаменование?

Тьянуни не хотелось об этом думать.

* * *

Даже не будучи гигантом, Тутмос в качестве военачальника смотрелся внушительно, и под его пронзительным взглядом солдаты трепетали. Перед отъездом царь лично проинспектировал казарму и выступил впереди своих войск под бравурную военную музыку. Всем было ясно: военачальники повинуются ему беспрекословно, и только его приказы имеют вес.

Присутствие царицы вдохновляло армию. Сатья, даже держась в тени супруга, быстро приобретала популярность. Не станет ли ее магическое покровительство решающим оружием в этой войне?

Трубы огласили начало погрузки на суда, отбывавшие на север.

Сатья схватила супруга за руки:

– Возвращайся ко мне!

– Мое самое горячее желание – снова услышать твою игру на арфе.

«Что ж, зрелище внушительное!» – сказал себе Старик. Боевые колесницы, пехота, элитные лучники, строительные войска, служба снабжения, лекари с подмастерьями – в этот раз египетское войско получилось даже более многочисленным, чем во время первой кампании Тутмоса. Солдатам, которые помнили о победе при Мегиддо, не терпелось разыскать бунтарей с равнины Ретену и поучить их хорошим манерам.

После приятного путешествия по реке из Фив в Мемфис состоялось воссоединение с Северной армией, вызвавшее всеобщее ликование. И когда объединенные силы Египта вступили на земли Палестины, многим казалось: самое большее, что они увидят, – это пятки убегающего противника.

Тьянуни этих надежд не разделял. Дурные предчувствия не давали ему покоя даже во сне. Слишком уверившись в своем могуществе, не угодит ли царь в ловушку?

* * *

Прирожденный убийца, Воти еще в детстве любил мучить животных, мелких и покрупнее, и с ножом управлялся искусно, получая от этого извращенное удовольствие. На службе у правителя Кадеша он показал себя отменным исполнителем темных дел, по приказу избавив его от некоторого количества ходячих проблем. Когда цитадель Мегиддо сдалась, он сбежал вместе с господином, который недавно дал ему отличное задание: пользуясь бунтом населения в долине Ретену, убить фараона, при условии, если тот проглотит наживку и явится туда.

Сейчас он жил в небольшом селении под покровительством местного старосты. Жаловаться было не на что: в распоряжении Воти была рабыня, ел он от пуза, пива пил сколько хотел, спокойно спал по ночам, а днем тоже себя не утруждал.

Староста растолкал его, спящего:

– Египтяне идут!

– А фараон?

– Во главе армии!

Воти торжествующе хмыкнул. План простой: ночью пробраться в шатер и перерезать царю горло. Стражники вряд ли обратят внимание на чужака, если он будет один. Но даже если фараона хорошо охраняют, он найдет средство обойти защиту.

Обитателям Ретену нечего противопоставить войску фараона, и он легко расправится с бунтовщиками. После легкой победы солдаты утратят бдительность, и эта ошибка станет роковой.

* * *

– Впереди – первая деревня Ретену! – сообщил Джехути, который вел авангард армии.

Деятельный Джехути рвется в бой, вон и меч уже вынул из ножен… По сигналу фараон даст сигнал к атаке.

Атака… Но с кем воевать? Не с этой же горсткой крестьян, распростершихся в дорожной пыли! Наверняка это западня… Противник нападет с флангов и очень удивится, потому что этот маневр египтяне предвидели.

Но никакого маневра не происходит.

Зато прибегает перепуганный парламентер.

– Не убивайте нас! Мы и не думали бунтовать. Смотрите, мы все – верные подданные фараона!

Египетская армия разворачивает свой авангард – и не встречает сопротивления.

Эта сцена повторяется день за днем. По многочисленным донесениям, бунтовщики бегут, завидев превосходящие силы противника.

Равнина Ретену отвоевана без единого боя… Фараон призывает к себе старейшин, счастливых уже тем, что их пощадили. Царский глашатай Антеф всюду прославляет милосердие Тутмоса, который в возмещение взял всего лишь часть урожая. Одно условие – еще один подобный случай, и эти деревни исчезнут с лица земли.