— По какому праву!.. — вякнул было Игорь, но тут же сник.

— Думаю, вы и сами все прекрасно понимаете, — констатировал волхв. — Сейчас я вас отпущу, вы медленно встанете и не будете делать резких движений. Со мной вам все равно не справиться. Договорились?

— Да…

Белогор разжал захват, поднялся и отступил на шаг, к стене. Потоцкий тяжело сел на полу и принялся массировать вывернутую кисть.

— По–моему, вам есть что рассказать, — уверенно продолжил волхв.

— Не понимаю, о чем вы, — пожал плечами Игорь, лихорадочно пытаясь найти выход. «Ликвидируют! Как пить дать прикончат!.. — билась паническая мысль. — Никто же не знает, где я работаю… Подписку давал… Идиот!..»

— Не вынуждайте меня, господин Потоцкий, — с тихой угрозой перебил Белогор. — У меня нет ни малейшего желания вступать с вами в дискуссию! Сейчас мы пройдем в мой кабинет, и там вы подробно ответите на все мои вопросы. Это в ваших же интересах! Вставайте!

Игорь кряхтя поднялся и затравленно посмотрел на волхва, потом на вышедших в коридор бойцов, ведущих под руки своего пострадавшего товарища. Та же самая, волевая часть сознания, не дававшая запаниковать, вдруг снова проснулась и взяла власть над телом. Оставаясь внешне расслабленным, Потоцкий покорно двинулся по коридору в сторону административного крыла здания.

Возле лестницы к ним присоединился встревоженный Медведь. Увидев покалеченного бойца, сотник потемнел лицом, сжал кулаки и шагнул к пленному, но Белогор жестом остановил его порыв.

— Медведь, доставь раненого в лазарет и приходи в мой кабинет. Да, и позови Пустельгу.

Услышав это имя, Потоцкий невольно вздрогнул. Пустельга был самым известным в центре эспером. Причем его способности были природными, а не «разбуженными», как у остальных. Лучше всего у Пустельги получалось чтение чужих мыслей. Хотя это и нельзя было назвать настоящей телепатией, потому что мысленный раппорт он мог устанавливать только при непосредственном контакте, приложив ладони к вискам или лбу и темени человека. Зато когда раппорт включался, Пустельга легко брал под контроль чужое сознание, и сопротивляться человек уже не мог.

Игорь решил сделать еще одну попытку сбежать. Едва Медведь и бойцы скрылись за поворотом коридора, он резко прыгнул к лестнице и рванул вниз через три ступеньки. Уж что–что, а бегать Игорь умел — все–таки мастер спорта по пентатлону. Он не собирался бежать через весь парк, понимая, что не успеет, и его перехватят еще до ворот. Вместо этого Потоцкий решил добраться до своего коттеджа, забаррикадироваться там и выйти на связь со своим покровителем. Номер сотового телефона для экстренной связи прочно сидел в мозгу провалившегося «крота». Хозяин заверил Игоря, что в этом случае сумеет вызволить его из западни.

Однако планам Потоцкого не было суждено сбыться. Выскочив в холл первого этажа, он к своему ужасу увидел перед собой… Белогора! Непостижимым образом волхв опередил беглеца и теперь стоял возле выхода из здания в обманчиво расслабленной позе.

— Хорошо бегаете, господин программист, — хищно улыбнулся Белогор.

Игорь обессиленно плюхнулся на нижнюю ступеньку лестницы: «Как же он успел?!.. Может, он тоже эспер?.. А, пропади все пропадом!..»

— Что вы от меня хотите? — глухо спросил он.

— Вот это другое дело, — кивнул волхв, подошел к нему и почти дружески взял за плечо. — Идем, разговор у нас будет долгий…

Но разговора поначалу не получилось. Едва Белогор приступил к допросу пленного, как тот вдруг посинел и стал задыхаться. Глаза его полезли из орбит, тело выгнула судорога, и если бы не вовремя подоспевший Пустельга, «крот» так бы и ушел в иной мир, почти ничего не рассказав.

Пустельга крепко сжал виски Потоцкого ладонями и замер на долгую минуту с закрытыми глазами. Белогор с тревогой наблюдал за ними. Но вот лицо программиста посветлело, тело расслабилось, дыхание успокоилось, и Пустельга произнес:

— Можно спрашивать.

— Расскажите, Игорь Вильевич, где, кто и как вас завербовал? — раздельно сказал Белогор.

— Моего хозяина зовут Альберт Павлович Стершин, — ровным тусклым голосом заговорил Потоцкий. — Он является руководителем семинара в школе успешной коммуникации «Голос». Наша встреча произошла две недели назад, когда я пришел на первое занятие. Стершин ввел меня в транс и попросил рассказать о себе. Так он узнал, что я работаю в научном центре «Юность»…

— Почему вы не сообщили об этом мне? — перебил волхв.

— Стершин приказал молчать… Я не мог… ослушаться… — речь Потоцкого начала сбиваться, и Пустельга вновь напрягся и закрыл глаза.

Через пару минут он пошевелился, посмотрел на Белогора и устало произнес:

— Очень сильный блок. Боюсь, что не удержу раппорт…

— Ладно, не трать силы, — решил волхв. — В принципе, мы и так знаем главное. Отпускай его.

Пустельга отнял ладони от головы Потоцкого, и тот мешком повалился со стула на пол.

— Он умрет? — спросил Белогор.

— Вряд ли. Но лучше бы умер…

— Почему?

— Потому что это уже не человек. Одна оболочка…

— Черт! Что с ним теперь делать?

— Может быть, Иннокентий Абрамович что–то сможет?..

— Хорошо, я его вызову, а ты выясни, где обитает этот Стершин. Нужно срочно с ним побеседовать.

Пустельга ушел, а Белогор в задумчивости уставился в покрытое искристыми узорами окно. Успел или нет Потоцкий предупредить своих хозяев о провале?.. Стас теперь не сомневался, что Стершин — сотрудник Группы перспективных исследований. И если Потоцкий подал ему сигнал, то в руководстве ГПИ уже все знают. А если приплюсовать сюда разгром их опергруппы накануне, то вполне вероятно, что они захотят реванша. Во всяком случае, подстраховаться не мешает…

Белогор вызвал по внутренней связи Медведя:

— Сережа, ты вот что, расставь–ка ребят по внутреннему периметру. Да не по–двое, а по полной «ладони».

— Это же две трети всего отряда?! — изумился сотник. — К чему такая страховка?

— Думаю, что сегодня могут быть непрошеные гости.

— Мы же им только что наваляли по самое «не хочу». Вряд ли они…

— Именно поэтому и возможен повторный визит. Те парни ведь тоже профи и явно не привыкли к поражениям.

— Хорошо, Стас, будем готовы.

— Спасибо, — Белогор помедлил и добавил: — И… выдай на каждую «ладонь» по паре «Кракенов».[16]

— Понял, — ухмыльнулся Медведь. — Еще один «сюрприз».

* * *

Сразу после обеда Владимир Генрихович вызвал к себе Сытина. Удобно расположившись на диванчике в «зоне отдыха» под большим фикусом и покуривая чаруту, глава ГПИ неспеша изложил начальнику опергруппы свой план.