— Каких вопросов?

— На которые ты и так уже знаешь ответы.

Я всё ещё жду, пока они обратят на меня внимание, но тут у меня начинают стучать зубы. Иногда такое случается, когда я мёрзну, когда меня обдувает пронизывающий ветер, но в очень редких случаях я стучу зубами, когда беспокоюсь.

— О, Космо, — говорит Мама тихим голосом, наконец поворачиваясь в мою сторону. — Иди сюда. Всё хорошо.

Я сомневаюсь. С одной стороны, я понимаю, что на самом деле вообще ничего не хорошо, но я благодарен за внимание. Я опускаю голову и медленно плетусь к ней, упираюсь носом в чистую ткань её юбки.

— Мы справимся, — говорит Папа.

Ко мне он обращается или к Маме, я могу только догадываться.

— Дети…

— Знаю, — отвечает он. — Знаю.

На какое-то мгновение кажется, что я вернулся в самые далёкие дни, когда нас было только трое: Мама, Папа и я. Мы стоим так близко друг к другу. Я хочу, чтобы они разулись, взялись за руки и начали танцевать. «Вы что, не видите? — взглядом говорю им я. — Не видите, что разбиваете мне сердце?»

— Думаю, нам надо отправиться в поход, — наконец говорит Папа.

— Дэвид…

— Нет, послушай меня. Это будет хорошо для нас. Поехать куда-нибудь всей семьёй… Твой брат же на этой неделе едет на пляж? Мы отправимся с ним. Будем жить в другом домике, но он будет рядом, и это хорошо. — Папа подносит руку ко рту. — Просто скажи «да». Пожалуйста.

Навострив уши, я жду ответа. Сквозь стук своих зубов я слышу, как она отвечает:

— Хорошо.

Пляж — моё любимое место во всём мире. Думаю, это всё из-за моего происхождения — я родился в доме недалеко от берега, — а ещё потому, что я люблю песок, который, конечно, не так вкусен, как кажется на первый взгляд, но всё равно добавляет чудесной текстуры к бургерам, обронённым на землю. На пляже в Миртл-Бич Макс впервые предложил мне поплавать. Помню, как я робко вошёл в океан, волны были тёплыми, как вода в ванне, и я почувствовал себя свободным — совершенно по-новому.

— Ты справишься! — подбадривал меня Макс. — Вот так, Космо! Плыви!

Вода и я, мы танцевали. По-другому это никак не назовёшь. Плавание показалось мне таким естественным, словно меня вывели специально для этого.

Каждое лето после этого, когда открывался общественный бассейн, меня тянуло к воде. Я срывался с поводка — потом Мама всегда кричала: «Нет, Космо, нет!» — и, буквально лопаясь от энергии, я бежал к бассейну, прыгал и плюхался животом на воду. После этого меня всегда быстро прогоняли. В бассейн было очень легко попасть, но трудно выбраться: я пытался залезть по маленькой лестнице, но поскальзывался. Потом пробовал просто вылезти, держась за бортик, но падал. Чаще всего Папа спускался в глубокую часть бассейна, пока я плескался. «Вот же чёртов пёс», — с улыбкой говорил он, вытаскивая меня сильными руками.

Вот что я больше всего обожаю в океане: никто не говорит «Тебе нельзя тут быть». Океан — свободная территория. Там плавают рыбы! И киты! Там всем можно плавать. А каждый раз, когда я ныряю в волны, рядом со мной Макс. Он великолепный пловец. Хотя стоит признать, что он великолепен во всём. Я могу лишь грести вперёд осторожными, аккуратными движениями — но он! О, видели бы вы Макса! Он умеет плавать на спине. Нырять. Шлёпать по воде прекрасными плоскими ладонями. «Хотелось бы мне, чтобы так было всегда», — однажды сказал он мне. Мы покачивались на волнах возле берега. Я сказал ему, что хочу того же самого. Той ночью мне снилась солёная вода и рыба, которую я ловил ртом.

Надеюсь, эта поездка выйдет такой же, как в старые времена. Иначе у меня сердце не выдержит.

Мама и Папа объявляют о семейном отпуске за завтраком, на следующее утро после того, как я подслушал их шёпот на кухне. Они даже не едят то, что сами приготовили.

— Вы хотите в эти выходные поехать на пляж? — спрашивает Папа.

Макс выпрямляется на стуле.

— Правда?

— Правда, — отвечает Мама. От неё пахнет усталостью.

Макс говорит:

— Соревнования уже довольно скоро…

Я тоже об этом беспокоюсь — что мы собьёмся с ритма и лишимся шансов на главный приз, — но вместе с тем понимаю, что мне нужен отдых. Моей лапе нужен отдых. Это нам поможет.

— Милый, — говорит Мама, — ты уже столько тренировался. А когда мы вернёмся, у вас ещё будет время.

Эммалина пережёвывает блинчики, гоняя их туда-сюда во рту.

— А мне надо надевать нарукавники?

Макс говорит:

— Можешь плавать вместе со мной, Эм.

— Без нарукавников?

— Только если мы будем плавать совсем близко у берега.

Папа говорит:

— Хороший план.

И через несколько дней Макс складывает целое гнездо из старых пляжных полотенец на заднем сиденье фургончика. Я забираюсь туда рядом с ним с помощью Папы, который подхватывает меня сзади.

— Мы тебя не перекармливаем, Космо? — спрашивает он, с трудом меня удерживая.

Эммалина решает сесть со мной и Максом, хотя на средних сиденьях достаточно места. Во время прошлых поездок она жаловалась, что моё дыхание слишком тёплое и сильно пахнет — я громко пыхчу, пока мы едем через маленькие городки и поля, среди которых нет ничего, кроме линий электропередачи. Интересно, что же изменилось.

Мы не успеваем толком даже отъехать от дома, а Эммалина уже достаёт любимую книгу. Она о динозавре по имени Гарольд. Человеческий алфавит сбивает меня с толку, сколько я ни пытаюсь сосредоточиться на буквах. К счастью, в книге яркие, красивые картинки — и с помощью Макса и Эммалины, хорошо знающих человеческий язык, я несколько раз прочитал эту книгу. История сложная. Главное, что нужно знать, — Гарольд живёт у моря и любит жевать жвачку. Иногда Папа говорит голосом Гарольда, весёлым, успокаивающим. Мне это очень нравится.

Когда мы останавливаемся, чтобы пообедать, Макс кормит меня небольшими кусочками буррито с говядиной и даёт попить воды из бутылки; позже Мама спрашивает меня сквозь облако газов:

— Господи, Космо, ты что съел?

«То, что мне дал Макс, — думаю я. — А что ещё?»

Мы открываем окна, я высовываю голову наружу, а Эммалина говорит:

— Мамочка, давай поиграем в «Я вижу».

— Я вижу маленькими глазками, — говорит Мама, — что-то на букву К.

— Корову! — восклицает Эммалина.

— Космо? — спрашивает Макс.

Я почти не слышу его — мне в уши задувает ветер. Мы едем по шоссе, мои уши хлопают, и меня охватывает сильнейшее ощущение, что эта поездка может стать новым началом для всех нас. Не знаю, почему. Может быть, потому, что солнце светит как-то по-особенному. Я чувствую лёгкость в наших сердцах. Может быть, на пляже Папа не будет спать на диване. Может быть, никто не будет бить посуду.