Потом, когда он сидел на трибуне и расшнуровывал бутсы, подошёл Тоссе Берг, и они поболтали о том и о сем, пока не остались тет-а-тет. Берг поинтересовался, часто ли Эрик забивал подобным образом.

«Увы, это был просто промах. Я ведь собирался отпасовать вам, учитель, поскольку вы стояли без опеки. Ну а что вышло, вы знаете…»

«Да, я догадывался, — вздохнул Берг. — Но ты умеешь забивать, это вне всякого сомнения».

«У меня, к сожалению, неважная техника по сравнению с другими. Но я умею прорваться через оборону поближе к воротам и ударить…»

«Наша школьная команда тренируется по воскресеньям после обеда. И ты всегда желанный гость. Забивных нападающих нам очень не хватает».

«Не получится. Именно в эти дни и часы я не могу. По крайней мере что касается текущего семестра».

«Штрафные работы и арест?»

«Мм».

«Чертовски глупо. Я имею в виду, что вся наша система глупая. Но особо ничего не поделаешь. Кстати… у нас тренировки по боксу вечерами по средам, если у тебя есть желание».

«Вот это — никогда в жизни».

«Странно. О тебе говорят, что бьёшь руками, как лошадь ногами. Я и подумал, что ты специально занимался…»

«Что никогда не приходило мне в голову, так это подняться на боксёрский ринг. Спорт здесь ни при чём…»

«Да, но после того, что я слышал…»

«Понимаю, что вы слышали, учитель, но спорт все-таки ни при чём. Если бы вы увидели, вы бы лучше поняли».

«Ну и на что ты собираешься поставить в будущем? На лёгкую атлетику, плавание или футбол?»

«С плаванием у меня получается лучше всего, но сейчас я больше не живу в Стокгольме. И нужно, конечно, тренироваться в спортивном клубе. И в Капписе я, пожалуй, смог бы стать чемпионом на паре спринтерских дистанций…»

«Мм. У нас первенство школы по плаванию на следующей неделе. Ты собираешься стартовать?»

«Не знаю. Была бы серьезная конкуренция… Без нее как-то даже неудобно».

Тоссе Берг вздохнул и сел рядом с Эриком.

«Знаешь, я уже несколько лет тренирую здесь легкоатлетов и футболистов. Считаю, что делаю или пытаюсь делать хорошую работу. Но где-то в подсознании всё равно сидит желание и надежда увидеть, как в один прекрасный день вынырнет откуда-нибудь настоящий рекордсмен. И вот появляешься ты с талантом таких размеров, что сам этого не понимаешь. И потом ещё взрывное свойство твоего темперамента, ты же выигрываешь как раз на последнем метре. Нет, нам как-нибудь стоит поговорить об этом более серьезно. В любом случае я хочу, чтобы ты знал, что всегда можешь приходить ко мне, если припрёт. Или просто захочется поболтать… Вот тебе моя рука. Когда мы одни, зови меня Тоссе, а в других случаях я для тебя учитель, как обычно. Договорились?»

Они пожали друг другу руки. Две чайки кружились над футбольным полем.

«И ещё одно, Эрик. Участвуй в заплывах. И выиграй! Пусть посмотрят эти франты».

«Хорошо. Две дистанции наверняка. А может, и три».

«Никаких „может“. Три. И тогда ты выиграешь в итоге. Обещай!»

«Решено».

Те, кто заслужил штрафные работы, и арестанты явились утром в субботу в 6:00 в Каксис, где их ждали двое дежурных из совета. Каксисом окрестили школьное место для курения, и оно разделялось на два этажа. В самом центре площадки, носившей это название, поднималась невысокая платформа, где курили четырёхклассники и члены совета. Прочие полноправные дымари отравляли атмосферу чуть ниже.

Один из дежурных взял под своё командование арестантов (таких набралось полдюжины) и отвёл к зданию школы, чтобы запереть каждого по отдельности, после того как они подвергнутся обыску и у них изымут неподобающую литературу, а классы тщательно осмотрят на предмет спрятанных развлечений. Разрешённым чтением, помимо Библии, считались либо учебники, либо книги, которые однозначно имели отношение к школьной программе. Спать запрещалось. Время от времени проводилась выборочная проверка, и закемарившего беднягу наказывали новым лишением выходных.

Особый отряд составляли «приговоренные» к принудительным работам. Среди этих школяров, как правило, царило подхалимское настроение. Ведь это одно дело — разравнивать граблями дорожки или стричь газоны, когда не требовалось серьезных физических усилий, да и удавалось как-то потянуть время. И совсем другое, если копать дренажную канаву вокруг тренировочного футбольного поля или окопы на территории военизированной самообороны, то есть исполнять действия, которые не только отнимали силы, но и поддавались весьма строгому учету. И хотя такие работы разрешалось вести на аккордных условиях, но именно от дежурного члена совета зависело целиком и полностью, получишь ли ты реальное задание или такое, с которым, как ни напрягайся, не справишься за все выходные. Здесь именно и проходил водораздел начальственного благоволения. Подхалимы всегда получали нагрузку полегче, дерзким приходилось вкалывать по полной программе.

Эрик не строил для себя никаких иллюзий, и, точно как он ожидал, прочие школяры рассортировались по своим местам, а затем вице-префект отдал приказ следовать за ним. Они пошли на песчаный участок за стрелковым тиром.

Член совета нарисовал квадрат на земле и объяснил, что яма должна иметь размеры ровно два на два метра и глубину ровно два метра. После обеда работу собирались проверить. Рулетка и лопата находились на складе. Значит, ровно два на два метра, никаких метр восемьдесят пять на два ноль пять. Понятно?

Песок был достаточно рыхлый, но всё равно работа заняла четыре часа с несколькими небольшими перерывами. Копая, он успел подумать, что всё это можно рассматривать как тренировку силы и выносливости. Хотя следовало постоянно чередовать упоры на группы занятых мышц, чтобы не утратить на ближайшие дни пластики движений. Ведь уже в среду его ожидали соревнования по плаванию. Потом пришлось вооружиться топором, дабы перерубать корни сосны, и ломом — разбивать большие камни. Чтобы извлечь камни, понадобилось сначала расширить яму с одной стороны, так чтобы край уходил вверх под углом, — таким образом, действуя ломом как рычагом, их удалось выкатить на поверхность. Потом ему пришлось подсыпать всё снова и мерить, и чистить, так чтобы обеспечить необходимые размеры.

Его сначала не пустили на обед из-за грязи и песка на руках и теле, но он успел вернуться до второго звонка, когда двери закрывались.

После обеда он взял с собой Пьерову книгу о Ганди, чтобы почитать немного в ожидании инспекции. Он одолел лишь несколько страниц, когда явился вице-префект в компании с префектом Бернардом, секретарём и ещё несколькими членами совета. Эрик встал, поднял инструмент и прислонил его к дереву. Но всё ещё держал в руках лопату, когда началась проверка.

«Ага, — сказал вице-префект, выбравшись из ямы, — похоже, всё в норме. Хорошая работа».

Он подошёл, похлопал Эрика по плечу и улыбнулся дружелюбно. Но похоже было, что-то утаивал, поскольку другие ухмылялись за его спиной.