И какой же молодец доктор Ардинги! Уже в начала разговора связался с полицейскими, но понимая, что те могут не успеть, сам отправился на помощь. Надо еще узнать, как он сумел проникнуть в здание! Саша снова вспомнила керамическую обнаженку и расплылась в улыбке.

– Вы же не подозревали нотариуса?– поинтересовалась она у инспектора.

– Подозревали. Вернее, не мы, а группа, расследующая кражи из старинных домов. Они присматривали за Томмазо Феретти, а тот слишком часто навещал нотариуса Мореллески. Проверили счета, на которых оказалось больше денег, чем зарабатывает востребованный нотариус, деньги уводились в офшоры. Стали отслеживать его контакты и всплыл Ханберри. Думаю, при обыске найдут несколько украденных картин, но это уже не наша сфера, – рассказал Массимо.

Лука не орал как обычно, и даже не дулся, а просто молчал. И Саша не знала, как с ним помириться.

Казалось бы, что обижаться, Лука давно знает ее натуру! Но сейчас он относится к ней уже по-другому, как к спутнице жизни, и он ведь просил забыть о преступлениях и глупостях перед Рождеством… Ладно, не будет же он злиться все праздники!

Глава 11.

До Рождества оставалось всего два дня. Саша закупила подарки, продукты для Рождественского ужина, и выкладывала все в холодильник, когда раздался звук ключа в дверях. Она продолжала разбирать покупки, когда услышала тихое покашливание. Обернулась – в дверях кухни стояла пожилая синьора в брючном костюме, с коротко остриженными русыми волосами.

Саша ойкнула, а синьора засмеялась:

– Простите, по привычке отперла дверь своим ключом. Вы Алессандра? Я Петра. Петра Дини, мать Луки.

Саша снова ойкнула.

– Не пугайтесь, мы не будем вам мешать. Франческо, мой муж, уехал за вином, а я решила завезти кое-какие продукты.

Саша закивала, все еще не говоря ни слова. Наконец она пробормотала:

– Очень приятно, синьора. Molto lieta.

– Piacere mio. И зовите меня Петра. Так вот, мы решили никого не стеснять, а пригласить вас в Реджелло, раз уж мы там всерьез обосновались. Я уже приготовила все для рождественского ужина, что мы будем толкаться здесь на кухне! А после ужина вы можете вернуться во Флоренцию, или остаться ночевать, как хотите.

– Нет уж, – ответила Саша. – Это ваш дом, потому никаких стеснений. Давайте встретим Рождество во Флоренции!

***

Галина улетела домой, они с Сашей договорились поддерживать отношения, но как всегда в таких случаях обе знали, что будут поздравлять друг друга с праздниками, изредка посылать красивые картинки и на этом все закончится. Ведь кроме этой истории у них не было ничего общего. Ни с кем из случайных «товарок по расследованию» дружбы не получилось. Хотя, одно исключение было: Саша уже отправила красивые поздравительные открытки синьоре Пенелопе и синьоре Николетте в далекие горные деревни Базиликаты. Однажды она обязательно навестит очаровательных пенсионерок, но сделает это одна, прекрасная и таинственная Лукания навсегда останется землей Карло Бальери, никому другому там места не было.

Рождественский ужин удался на славу. Лука перестал дуться, а синьора Дини приготовила традиционные флорентийские рождественские угощения: креспелле, аристу. Стол ломился от оливок, тосканских сыров и колбас, в холодильнике ждали своей очереди крохотные пельмешки-капеллини, которые принято подавать в бульоне на следующий день.

Блинчики-креспелле таяли во рту, их шпинатная начинка спасала от переедания, оставляя место для горячего.

– А почему это мясо в духовке так называется- ариста?

– О, это давняя история. Ариста стала родоначальником нынешних панини. Это блюдо родилось на Вселенском соборе, где католическая и православная церковь собирались решать вопрос об объединении, а проходил собор во Флоренции. Легенда рассказывает, что греческий епископ Виссарион, попробовав жаркое из свинины, которое, по традиции, вкладывалось в хлеб, воскликнул по-гречески: – Аристо! То есть «превосходно». До сих пор флорентийские панини со свиной корейкой, горчицей, листьями салата и помидорами носят это название.

– А греческий православный епископ, кстати, превратился в католического кардинала, – засмеялся Лука, – стал кардиналом-епископом Фраскати. Думаю, он так и не смог расстаться с нашей кухней.

Тронкетто ди Натале, рождественское полено, традиционный сладкий рулет, залитый шоколадом, еле успел появиться на столе, как исчез в желудках присутствующих. Но на этом десерте Петра не остановилась, она напекла целый поднос ричарелли, обожаемых Сашей миндальных пирожных, нежных и ароматных, словно растрескавшихся сверху. Но их пришлось оставить на следующий день, во всяком случае Саша не могла уже съесть ни кусочка.

Она все еще чувствовала себя немного неловко, ведь с родителями Луки встретилась впервые. И хотя праздничный ужин прошел весело и тепло, она никак не могла расслабиться. Профессоресса Дини оказалась интеллигентной образованной дамой, с которой Аделе делла Ланте обязательно нашла бы общий язык, но в матери Луки не было ни капли снобизма римской графини. Саша еще не поняла, какие отношения сложатся у нее с родителями комиссара, главное, что не придется жить с ними в одном доме, а значит, все потихоньку утрясется. Хотя в итальянских семьях отношения слишком тесные и теплые для индивидуалистки Саши, она старалась изо всех сил.

***

В полночь они с Лукой отправились в центр, надо же немного растрясти съеденное!

Дорога «под горку» из Ольтрарно быстро привела на площадь Дуомо, там они смешались с толпой, побродили по украшенным улицам старого центра. На обратном пути чем дальше от собора, тем меньше становилось народа, и вот они уже вступили на безлюдный старый мост. Здесь было так тихо, что казалось они ухнули о временную яму и оказались во Флоренции пятисотлетней давности. Саша не удивилась бы, встретив призрачного черного кота, который, по слухам днем превращается в одну из чаек, галдящих над рекой Арно.

В середине моста мерцал огонек.

На раскладном стульчике за несерьезным раскладным столиком сидел человек, укутанный в темный плед или старомодный плащ, при таком освещении не разобрать. Мужчина не смотрел на них, уставившись на закрытую книгу в темной бархатной обложке, в таких раньше выпускали фотоальбомы. Тени накрыли лицо и не понять, молод он или стар.

На столике в старинном ручном фонаре дрожала свеча.

– Откуда вы? – Спросил Лука.

– Мадрид. – Ответил тихий голос.

Лука тронул Сашу за локоть, уводя дальше, но она высвободилась и вернулась к столику.

– Сколько?

– Десять евро.

Саша нашла в кармане купюру и положила на столик.

Астролог изобразил на бумаге круг, разделенный на сегменты. Он казался живописцем Эпохи Возрождения, держал карандаш, словно кисть, и легкими мазками набрасывал что-то на бумаге, слушая ее ответы. Открыл книгу, сверился – и снова набросок.

Лука в нетерпении подпрыгивал в конце моста.

– Куда дует ветер, туда он и несет вас, – сказал астролог, и Саша вздрогнула.-

Вам завидуют. Вашему энтузиазму, способности мгновенно переключаться. Вы ныряете в новое дело, даже если ничего в нем не понимаете, главное- начать, разберетесь потом. Но они не представляют, как вы страдаете.

Девушка удивленно подняла брови и хотела возразить,