Сзади донеслось деликатное покашливание. Людвиг обернулся и увидел повелителя.

— Не сдерживай свой гнев, дай ему волю, — сказал лорд Хортон. — И не думай о знамениях, не уподобляйся глупцам. Твоих сил достаточно, чтобы поразить любого рядового воителя и каждого второго барона. На твоей земле нет никого, кто смог бы сопротивляться тебе. Пройди по своему уделу, как файрбол, и ощути свою силу. Пусть смерть соберет достойный урожай, пусть возродятся многие! Поверь в себя, мой мальчик, твоя душа утомлена и расстроена, дай ей немного возрадоваться.

— Ты пойдешь со мной, повелитель? — спросил Людвиг. — Я хотел бы разделить эту радость с тобой.

— Нет, — покачал головой лорд Хортон. — Мне надо кое над чем поразмышлять, это довольно срочно. Но мысленно я буду с тобой.

И Людвиг пошел туда, куда глядели его глаза, и сеял смерть впереди себя, позади себя и по обе стороны от себя. Иногда он убивал быстро, иногда задерживался на несколько минут и убивал медленно. Иногда его жертвы просто падали на землю и умирали, а иногда он вдруг решал попрактиковаться в сложном заклинании, и тогда на очередном холопском участке вспыхивал огненный смерч или разверзалась земля, хороня заживо всех обитателей. Однажды Людвиг встретил особенно красивую холопку, он заставил ее ублажать себя и приговаривал при этом себе под нос:

— Наложница… Я вам еще покажу, кто здесь наложница!

От этих слов холопка пугалась и начинала двигаться с удвоенной энергией. И когда она закончила, Людвиг поблагодарил ее и разорвал ей живот, и кишки ее выпали, и он оставил ее умирать злой смертью, потому что она была с ним недостаточно почтительна.

А потом Людвига кто-то окликнул по имени. Людвиг повернул голову и увидел, что на соседнем участке прямо на грядке разложено одеяло, на нем лежит обнаженный демон и его ублажают две женщины.

— Приветствую вас, сэр Людвиг! — воскликнул демон. — Будь мне позволено советовать воителю, я бы не удержался и посоветовал вам насладиться этими красавицами, они не только прекрасны, но и очень умелы.

Демон был весел, его счастливое лицо резко контрастировало с той аурой смерти и разрушения, что сопутствовала Людвигу весь день. Это разозлило Людвига.

— Что ты тут делаешь? — спросил он демона.

— Принимаю участие в зачистке, — ответил тот. — Лорд Хортон лично разрешил мне.

Людвиг не поверил своим ушам. Чтобы повелитель позволил рабу убивать холопов, раб должен совершить что-то очень выдающееся.

— За что лорд удостоил тебя высокой награды?

Раб пожал плечами.

— Даже не верится как-то, — сказал он. — Я видел, как сэр Стефан выносит из кабинета сэра Хайрона какие-то бумаги…

— Что?! — взревел Людвиг.

До него только сейчас дошло, что примененные Хайроном заклинания относятся к числу запретных, а значит, почти наверняка где-то в замке должна быть книга… Как он только мог раньше об этом не подумать! Достойный и многообещающий воитель, карьера… тьфу! Ротозей несчастный! Хорошее получается начало карьеры, если первое важное дело за него делает повелитель, а второе — раб повелителя.

— Сэр Стефан куда-то исчез, — продолжил демон. — Он ушел на зачистку еще вчера и до сих пор не вернулся. Мне кажется, повелитель беспокоится. Он, конечно, не показывает этого…

— Убей этих женщин, когда закончишь, — повелел Людвиг и пошел прочь.

Через минуту до Людвига дошло, что повелитель так и не сказал ему об этих бумагах ни вчера, ни сегодня. Воистину все слова о карьере Людвига — просто пустые слова, он не воитель, а наложница, он так же ничтожен, как Уэйли, если не более того. Хайрон был прав, оскорбляя его. Повелитель говорил, что правду можно говорить по-разному, но, как ее ни излагай, правда остается правдой. Людвиг — ничтожество.

Он огляделся по сторонам, его душа жаждала смерти, но убивать было некого, все уже были убиты. Лишь сзади доносились веселые голоса холопок, продолжающих ублажать презренного раба, оказавшегося более толковым и расторопным, чем новоиспеченный барон. Очень хотелось убить наглого раба, но это раб повелителя, а значит, он неприкосновенен. Людвиг сел на землю, обхватил голову руками и заплакал.

— Убей этих женщин, когда закончишь, — повелел Людвиг и пошел прочь.

Ирма сдавленно охнула и испуганно посмотрела на мать. Лана безразлично пожала плечами.

Людвиг перешел на соседний участок и вдруг сел на землю, обхватил голову руками и негромко завыл.

— Что это с ним? — спросил Павел вслух, сам не зная зачем.

Понятно же, что холопки ничего не ответят.

Людвиг с самого начала показался Павлу странным юношей. Во-первых, пассивный гей. Павел знал, что в обычном бытовом общении гея практически невозможно отличить от обычного мужика, но есть один случай, когда это правило нарушается. Когда гей стесняется того, что он гей.

Во-вторых, Людвиг сильно страдает от подросткового комплекса неполноценности. В этом мире люди взрослеют дольше, двадцатишестилетний мужик эмоционально развит как шестнадцатилетний пацан на Земле, и это считается нормальным. Но когда от комплекса неполноценности страдает пацан, способный одним взмахом руки перелопатить пару соток земли на глубину пять метров, а заодно покрошить в мелкий фарш всех тех, кто на этой земле оказался, — это уже явно ненормально.

В-третьих, что-то неясное происходит между Людвигом и Хортоном. То, что граф его потрахивает — понятно, то, что Хортон всячески продвигает карьеру того, кого потрахивает — тоже понятно, но в их отношениях есть что-то еще, чего Павел пока не понимает. Людвиг явно неспособен быть бароном, даже его вассалы, почти не знакомые с ним, признают, что он слаб и неуравновешен. Устин порвет его при первой же возможности, это очевидно всем, только лишь Хортон старательно делает вид, будто ничего не замечает. Причем не похоже, что граф глуп или что любовь к прекрасному юноше затуманила его рассудок, больше похоже, что Хортон затеял какую-то сложную интригу, в которой Людвигу предназначается главная роль. Знать бы еще, что это за интрига…

Несколько минут Людвиг выл, плакал и ругался, а затем встал и пошел прочь, пошатываясь и делая странные движения руками — то ли бил кого-то воображаемого, то ли лупил файрболами.

— Жалко парня, — констатировал Павел. — Совсем расстроился.

Неожиданно Лана сказала:

— Если бы мне было позволено молить повелителя, я бы обратилась с мольбой убить нас быстро и безболезненно.

— Какого повелителя? — не понял Павел. — Где повелитель?

Он оглянулся вокруг, но Хортона нигде не было.

— Ты наш повелитель, — объяснила Лана. — Лорд Людвиг повелел тебе нас убить, поэтому ты наш повелитель.

Павел скривился.

— Я не убиваю женщин, — сказал он. Немного подумал и добавил: — Без веских причин.