Я палил прямо в морду твари, больше похожую на обглоданный череп, но та никак не желала расставаться с добычей и второпях высасывала из раны кровь. Оголодавшее после долгой диеты чудовище набиралось сил с каждой каплей, и я все быстрее проигрывал состязание в перетягивание жениха.

Еще немного — и нас обоих утянут во мрак, где никакая магия не спасет от лютой смерти. И что самое поганое — я не мог задействовать вторую руку — например, чтобы ткнуть выродка мечом, потому что пришлось бы или погасить луч, или отпустить парня. И то, и другое могло закончиться весьма печально — в одном случае только для Руслана, в другом — для нас обоих.

— Ударь его мечом! — заорал и легонько пнул помещика в спину. — Не лежи, как сосиска!

— Помоги!! А-а-а!!

Грозный дуэлянт обомлел от ужаса, а по белым брюкам растеклось влажное пятно. Все, что он мог — вопить и размахивать руками, лишь усугубляя и без того незавидное положение. Пришлось применить шоковую терапию и вышибить клин клином — а именно приподнять и хорошенько двинуть носком по ребрам. Щедрин взвизгнул, как поросенок, и лягнул упыря пяткой в лоб. Упырь мотнул башкой и вонзил клыки до самой кости, а бедолага снова приспустил в трусы от боли.

— Да не ногой, идиот! Мечом!

— А-а-а!!! Сейчас откусит! Сделай что-нибудь!

— Клинок на поясе!! Достань и врежь ему!

В кои-то веки балбес подчинился и кое-как вызволил оружие из ножен. Но вместо того, чтобы успокоиться и как следует прицелиться, рубанул наотмашь одной рукой из крайне неудобной позы. Слабый замах, хлипкий хват и тяжелый меч в итоге обернулись промахом, и лезвие ударило в берцовую кость чуть ниже колена. К счастью, в этот раз страдалец не орал — он просто отключился ненадолго от непереносимых мук. И, разумеется, первым же делом после пробуждения отбросил ненавистный полуторник куда подальше.

— Что ты делаешь, мать твою?! Там же свисток!

— А-а-а!!! Почти оторвалась! Спаси!!

Я стиснул зубы, набрал побольше воздуха и мысленно обратился к настоящему хозяину тела, что спал глубоко внутри подсознания — Троха, выручай, иначе нам конец.

Меня услышали — луч сузился до толщины мизинца и засиял подобно сварке. Мощности хватило, чтобы оставить на лбу упыря обугленную черту, а несколько секунд спустя я наверняка добрался бы до мозга. Предчувствуя скорую гибель, тварь бросила добычу и с воем ринулась во тьму. К счастью, приспешники не деградировали окончательно и еще понимали, что такое угроза и страх, и бросились следом — раз уж предводителю пришлось спасаться бегством, то и мелочи тут ловить нечего.

— Ооох… — протянул Руслан и раскинул руки, точно его не слегка покусали, а выпустили кишки. — Ой, мамочки… О-о-ой, умираю…

— Заткнись, — сел рядом и попытался залечить раны, но все силы ушли на фонарь.

Пришлось снять пиджак и срезать с него рукава — хоть травмы и не выглядели смертельными, однако рано или поздно соперник умер бы от потери крови. И если не остановить ее, на запах прибежит новая — непуганая — стая, а привечать гостей мне уже нечем.

— Трофим… — дрожащие пальцы сжали запястье. — Передай моей семье, что я их люблю. Пошли весточку папеньке и маменьке, пусть поцелуют за меня Вареньку, Сонечку, Дашеньку, Катеньку и малыша Акакия. Адрес… узнаешь в канцелярии.

— Заткнись, — затянул края рукава потуже, хотя жгут не требовался — даже порез от клинка был не особо глубоким и не задел артерию. — Ты не умираешь.

— Шутить изволишь? — возмутился аристократ. — Меня вурдалак укусил! И теперь я сам стану вурдалаком!

— Хм… — покосился на отметины свежим взглядом. — Правда? Или это крестьянская байка?

— Не знаю… — Руслан шмыгнул, но попытался взять себя в руки хотя бы в последний раз. — Так говорят, но сам не проверял. Черт…

— В принципе, — ощупал колено и взвесил меч на ладони, — можно попробовать ампутировать.

— Слишком поздно, — толстяк побледнел еще сильнее и откинулся на исколотую брусчатку. — Яд уже добрался до сердца. Я чувствую тяжесть и жжение в груди. Должно быть, конец близок.

— Может, давление со страху подскочило.

— Брось эти ложные надежды! Не оскорбляй мою память глупыми уговорами. Я прошу лишь об одном — проявить милосердие к врагу и оборвать мою жизнь прежде, чем я наброшусь на тебя с горящими глазами. Пожалуйста — я хочу уйти в своем сознании, — он шмыгнул и расстегнул рубаху. — Бей сюда — прямо в сердце.

— Вроде как в голову надо, — вздохнул и сорвал с гарды свисток. — А вообще, в жопу все это. Я вызываю помощь.

Изо всей силы дунул, но вместо свиста из выходного отверстия вылетела струйка серого пепла — кто-то тайком выжег нутро, тем самым лишив нас последнего шанса на спасение. Проверил оружие Щедрина — то же самое. Хотя что тут гадать — среди женихов только один маг владеет огнем. Гребаный Гессен устроил подлянку — хотя какую там подлянку, самую настоящую диверсию, чтобы избавиться сразу от двух конкурентов. А может, остальным тоже напакостил, и прямо сейчас Каминский и Ворон бегают по руинам от толпы людоедов в тщетной попытке позвать подмогу.

— Урод, блин, — словно ведьмак закинул оба клинка на спину и помог спутнику встать.

Получилось не с первого раза — Руслан весил под сотню кило и не мог опираться на раненую ногу, а я со своими хилыми мышцами едва удержал бы человека вдвое меньше толстяка.

— К чему эти попытки? — ныл помещик прямо на ухо. — Ведь моя судьба предрешена.

— Ну сиди тогда и жди упырей, — прорычал, сгибаясь под тяжестью потной туши.

— Вот уж дудки. Посмотри, — он указал на свои штаны, — этот гад насквозь меня обслюнявил.

— Ты просто обоссался, я видел.

— Это наглая ложь и клевета, — скулы густо покраснели, а голос сбился на застенчивое бормотание. — На дуэль нарываетесь, сударь?

— Заткнись и топай, иначе дуэль у тебя будет с тем вурдалаком.

— Сударь, вы знатный грубиян…

Я не стал ничего говорить, чтобы сэкономить силы — не только для того, чтобы дотащить увальня до собора, сколько для того, чтобы не уронить его и не отпинать по толстой жопе. Кое-как поднявшись по ступеням, я усадил спутника под стенку, а сам дернул за ручки, но ворота не поддались. Более того, даже не шелохнулись, словно их заперли не на обычный засов, а намертво заколотили досками изнутри.

— Что за хрень?

— Многие здания закрыты, чтобы в них не гнездилась нечисть.

— Здорово! Раньше не мог сказать, пока я тебя наверх тащил?!

— Думал, ты знаешь, — Руслан пожал плечами. — Это все еще со школы знают.

— Дерьмо… — привалился спиной к створке и закрыл глаза.

— Не сквернословь в святом месте!

— Пошел к черту.

Я огляделся в поисках хоть чего-нибудь полезного, и заметил у баррикады неподалеку двухколесную тележку для подвоза кирпичей и досок — этакую кравчучку, только раза в два больше. Для перевозки курчавого кабана — самое то, потому что на своих двоих я его далеко не утащу, а костыли сильно срежут и без того маленькую скорость. На всякий случай обнажив клинок, направился к намеченной цели, пока упыри снова не сбежались на запах крови. И стоило отойти от спутника на десять шагов, как в спину прилетел обиженный окрик: