Вчера вечером мы отмечали «экватор» на юрфаке, но я выпил совсем немного и в три утра уже спокойно спал в своей кровати. Я прекрасно помню, как веселился в ресторане, как добрался домой на такси, как привел себя в порядок и лег спать. А вот чего наотрез не могу вспомнить — как оказался в мрачном сыром подвале, полуголый прикованный к пыточному креслу.

Стоило мне пошевелиться, как на голову выплеснули целый ушат ледяной воды, и остатки дремы смыло, как пыль. Голову тут же пронзила острая боль, но причиной тому не выпитый алкоголь, а горячий металлический обруч, плотно обхвативший череп и прижавший к высокой спинке.

— Назови свое имя, демон!

Надо мной склонился сухопарый старикан с длинными седыми усами и в очках с золотой оправой. Незнакомец носил старомодный костюм-тройку с полосатыми брюками, а перед собой держал трость с тяжелой рукояткой в виде орлиной головы. Такая и смотрится внушительно, и в ладони лежит удобно, и темя раскроит не хуже клевца.

— Имя! — старик отвесил мне звонкую оплеуху.

— Осторожнее, — за допросом наблюдал крепкий широкоплечий мужчина, чье лицо таилось в тени дальнего угла. — Это все-таки твой внук.

— Сейчас это — порождение Преисподней! — крякнул палач. — А за сына не переживай — от пары затрещин не развалится.

Пока похитители спорили, я внимательно осмотрелся. Тесная камера меньше всего походила на комнату для допросов — скорее, на темницу в древнем замке. Ни окон, ни нар, стены сложены из кое-как подогнанных камней, а дверь сколочена из дубовых брусьев. Это где, простите, так пыточные обустраивают — в тематических квестах?

Да и каких-либо орудий на глаза не попалось — напротив кресла стояла лишь высокая кафедра, а на ней — толстенная книга в кожаном переплете. Я, конечно, слышал про избиения телефонным справочником, но во-первых таким «кирпичом» и убить можно, а во-вторых фолиант явно использовали строго по назначению — то есть, читали.

К тому же, кому понадобилось меня похищать? На братков или коллекторов эти господа совершенно не похожи — слишком уж физиономии холеные, и одеты с иголочки. А в долг я если у кого и брал, то у друзей — и только по мелочи, и с криминалом знаком сугубо по учебникам.

Тогда что, спецслужбы по ошибке взяли? Вполне вероятно, но почему матерые следаки до сих пор не знают, как меня зовут, и вдобавок величают демоном? И какого черта на полу мелом нарисована пентаграмма с уймой непонятных символов на лучах?

— Имя! — старик вновь приголубил меня по другой щеке. — Говори, сатанье семя!

— Меня зовут Максим Кузьмин…

— Врешь, собака! — взмах трости, и голову точно сжали в тисках. Я зажмурился и до скрипа стиснул зубы, чувствуя соленый привкус на языке. — Не бывает демонов с именем Максим Кузьмин!

— А я и не демон!

— Даже не думай меня дурить, бес! — дед дважды хлестанул по лицу. — Я — Альберт Титов, клирик храма Пресветлого войска, и таких как ты пачками оправлял обратно в Бездну! Повинуйся моей воле, не то познаешь такие мучения, что Ад покажется курортом!

— Клянусь, я не понимаю, о чем вы говорите! Я простой студент из России!

— Лжешь!

— Отец, хватит!

Шагнувший из тени мужчина спас меня от новой порции пощечин. Этот статный господин с ухоженной бородой носил приталенную жилетку и галстук-бабочку, и меньше всего походил на бандита или спецслужбиста. Ну, разве что на агента MI-6 — уж очень аристократичными были его черты и повадки.

— Одержимые бесами боятся святого слова, святого лика и освященного металла, — мужчина снял нательный крестик и приложил к моему кулаку. Не знаю, на что рассчитывал господин — на то, что я получу ожог, или начну биться в жутких корчах, но ничего не произошло. Для верности мужчина прошептал какую-то молитву на латыни и развел руками.

— Видишь, папа — это не демон.

— Но как же так! — старик склонился над книгой. — Это же подлинный трактат по демонологии за авторством самого аль-Хазреда! Ошибки быть не может!

— Мы прежде не пользовались этой книгой, так что возможно всякое. И мы доподлинно установили, что перед нами — не бес.

— Тогда кто? — дед захлопнул бесполезную книгу и подскочил ко мне с перекошенным лицом. — Ты колдун? Могучий визирь? Джинн? Отвечай! Ты все еще в нашей власти! Откажешься помогать — переселю тебя в крысу или петуха! Так и помрешь на скотном дворе!

— Повторяю! — я глубоко вздохнул. — Меня зовут Максим Кузьмин. Мне девятнадцать лет, учусь на юриста. Исполнять желания и колдовать не умею, поэтому не могли бы вы вернуть меня домой?

— Боюсь, это невозможно, — пожилой маг поправил очки. — Будь ты чертом — я бы просто изгнал тебя в Пекло, но коль ты чистая живая душа, то мои силы не помогут. Но я знаю, где живет столь могучий чародей, что без труда отправит тебя куда угодно. Так что если поможешь нам — поможешь и себе. Убьешь, так сказать, сразу двух зайцев.

— И что я должен сделать? Сделку купли-продажи закрыть? У меня даже диплома нет…

— Ты примешь участие в императорском отборе, — сказал «отец». — Задача максимум — победить. Задача минимум — не погибнуть.

Я сглотнул:

— Это что еще за отбор такой?

— У его величества дочурка подросла — вот и пришла пора жениться, — старик поморщился так, словно речь шла о жирной уродливой бабке. — По традиции, приглашения на смотрины разосланы пяти дворянским родам. Нынче кровавый жребий пал и на нас, будто других проблем не хватает!

— Отец…

— Прошу прощения. Если вкратце, отбор — это турнир претендентов за руку и сердце ее высочества Анны Анхальт. Турнир состоит из двух частей — в первой женихи сражаются за внимание невесты, во второй — сражаются меж собой. Мертвый претендент выбывает из отбора — причем неважно, по какой именно причине он умер. Однако совсем уж прямая мясорубка и поножовщина не поощряется. Отбор — мероприятие закрытое и отчасти сакральное, подробностей никто не знает, да и условия всякий раз новые. Но известно наверняка, что женихов ждут крайне опасные испытания. Породниться с самим императором — значит поднять свой род на недостижимую высоту, и уж поверь моим словам — соперники сделают все мыслимое и немыслимое, чтобы победить.

— Для моего сына отбор — верная смерть, — мужчина вздохнул. — Поэтому мы решились на крайние меры. Потусторонняя сущность в человеческом теле легко бы справилась с задачей, но что делать теперь я не знаю.

— Получается, только император сможет вернуть меня домой?

— Да. Сознание Трофима спит глубоко внутри твоего разума. Как только тебя изгонят, мой сын проснется и займет свое тело. Пути назад нет, и отказаться нельзя. Отбор — это закон. Нарушение — измена. Наказание — смерть. Так что остается лишь один путь — во дворец, а там уж как карты лягут. Лучше попытаться и понадеяться на удачу, чем просто сложить голову на плахе.