Теперь я снова лежал.

– Глупый! – Бирута улыбалась. – Забыл, как нас инструктировали? Не спешить! Только не спешить!

– Нас инструктировали с запасом. Инструктируют всегда с запасом.

– А ты хочешь на пределе? Когда можно будет, тебе скажут.

– Если бы я ждал, пока скажут, ты бы ещё была пристёгнута.

– Ну и что?

– Ты хочешь пить, Рут?

– Безумно!

– Где-то здесь должна быть вода…

– Астронавты Тарасовы! – услышали мы тихий голос из динамика над дверью. – Астронавты Тарасовы! Просыпайтесь! Пора!

Там, далеко, в рубке, помолчали. Что-то прошелестело перед микрофоном – то ли бумага, то ли плёнка. Потом заговорили снова:

– Здравствуйте, ребята! Это я, Марат! Как себя чувствуете? Включите свои микрофоны.

Я поднял руку и включил микрофон над койкой.

– Салют, Маратик! – сказал я. – Доброе утро, деточка! Мы проснулись.

– Только не вздумайте садиться, ребята! Вам ещё целый час лежать! Включаю ваши часы. Сейчас девять пятнадцать по гринвичскому времени.

– Сенк ю, дорогой! – сказал я. – Мы уже сидим!

– Не валяйте дурака, ребята! Лежите и не рыпайтесь! Включаю вам воду. Шланги у изголовья. Только не жадничайте. Пейте понемногу!

«Так вот где вода!» – наконец вспомнил я и стал шарить по стене.

Бирута нашла свой шланг быстрее меня. Мы пили молча и жадно, но напиться не могли: очень тонкой струйкой текла вода. Наконец Бирута взмолилась:

– Марат! Дай побольше воды!

– Нельзя, ребята! Я и эту сейчас отключу. Через час получите ещё. И не садитесь! Успеете насидеться!

– Тебе уже надоело? – поинтересовался я.

– Что ты, Сандро! Такое не может надоесть! Но ведь и вам, наверно, хочется?

– Верно, – подтвердил я. – Потому и спешим.

– Лягте, ребята! Как временный командир корабля приказываю вам лечь!

– Придётся подчиниться!..

Я подмигнул Бируте. Я-то лежал. Это она сидела.

Бирута медленно легла на койку.

– Я вызову вас через час, ребята! Пока!

– Рута! – раздался в микрофоне голос Ольги Амировой. – Ты слышишь меня, Рута? Включи микрофон!

Бирута подняла руку, повернула регулятор.

– Здравствуй, Лёль!

– Ты только не спеши, Рута! Слышишь? Мы это уже испытали. Потом будет очень легко. Как в детстве! Только сейчас не спеши!

– Спасибо, Лёль! Ждём детства!

– Я днём зайду к вам, Рута! Пока!

В динамике щёлкнуло, и снова стало тихо. И только где-то далеко, за многими стенами, продолжался ровный спокойный сдержанно-могучий гул.

А через час, по гринвичскому времени, мы сидели с Бирутой рядом и целовались. Конечно, это не было предусмотрено программой пробуждения астронавтов. Но нельзя же делать всё по программе! Мы не киберы. Мы люди. И мы не виделись целых двадцать лет! А если по гринвичскому времени – то и все полсотни. На Земле мы давно сыграли бы золотую свадьбу.

– Ребята, можете садиться, – услышали мы голос Марата. – Даю воду. Только не жадничайте. Лучше возьмите в ящиках под койками тюбики витаминной пасты. Подкрепитесь. Через час можно встать, и вы получите нормальную еду.

– Спасибо за разрешение, Маратик, – ответил я. – Целуем тебя в щёчки.

– Ты всё балагуришь, Сандро…

– Я просто в восторге от того, что удалось проснуться. Это вдохновляет.

– Между прочим, до вас все просыпались. Всё идёт, как намечено.

– Это вдохновляет вдвойне. Мы, в общем, никогда не претендовали на исключительное положение.

– Ну, ладно! Салют! Вам, наверно, и без меня неплохо.

– Ты феноменально догадлив!

– И благороден, Сандро, учти! Не прошу включить видик.

– А знаешь, за двадцать лет я забыл о его существовании.

– Это тебе кажется. Ничего ты не забыл. Всё вспоминается, будто проспал ночь. По себе знаю.

В динамике щёлкнуло. Мы снова остались с Бирутой.

А ещё через час мы осторожно ходили по каюте и ждали, когда робот поставит в передвижной ящик возле двери наш первый «нормальный» завтрак. Открывать дверь было рано: температура каюты отличалась от температуры в коридорах.

– Включить наружный телевизор? – спросила Бирута.

– Включай.

Мы увидели чёрную бездну на маленьком каютном экране и немигающие светлые точки. Они медленно двигались с одной стороны экрана к другой, показывая вращение корабля, совершенно незаметное без этого.

Только точки, точки – и ничего больше. Скучно смотреть на космос через маленький экран!

– Вот, наверно, в рубке красиво! – Бирута вздохнула.

– Насмотришься!

В рубке мы были всего несколько минут, когда во время карантина осматривали корабль. И экран тогда не работал. Он был серебристо-белый, слепой.

А теперь нам предстоит провести в рубке сто дней. И все дни экран не будет выключаться ни на минуту.

За стеной послышалась возня. Видно, пришёл робот с завтраком. Через минуту вспыхнул синий огонёк возле двери. Так сказать, «кушать подано».

Мы ели быстро, плохо понимая, что едим. Всё казалось невероятно вкусным, и есть хотелось так сильно, что разбираться было некогда. Кажется, впервые в жизни я получал такое наслаждение от еды! И жаль только, что завтрак оказался небольшим. Мы явно не наелись.

Но, видно, пока больше не положено.

– Как завтрак, ребята? – снова услыхали мы голос Марата Амирова.

– Чертовски вкусно! – ответил я.

– Мало! – сказала Бирута.

– Не жадничай, девочка! – посоветовал Марат. – Береги талию! А то этот эстет Сандро разлюбит и бросит тебя.

– Ха-ха! – Бирута рассмеялась. – Пусть попробует найти здесь кого-нибудь получше… Когда ты выпустишь нас на волю, Маратик?

– Скоро, ребята. К вечеру пройдёте в рубку. Просто так – поглазеть на мир. А завтра мы сдадим вам дела.

– Как дежурилось? – спросил я.

– Нормально. Никаких ЧП. Умные мужики на Земле предусмотрели абсолютно всё.

– Значит, было скучно? – уточнила Бирута.

– Как сказать. Сто дней – небольшой срок. Я согласился бы ещё на двести. С удовольствием. К тому же тут отличная библиотека и фильмотека. Можно восполнить пробелы в образовании.

– А!.. – Бирута махнула рукой. – На Рите эта земная эрудиция совершенно ни к чему.