мятной жвачкой и легким морозом. Я застываю, не зная, куда деть руки, как дышать, что делать вообще… Потом аккуратно кладу руки на его плечи и несмело отвечаю, чувствуя, как он улыбается в поцелуй.

— Привет, — шепчет он, наконец отстраняясь. Его глаза сияют теплом и озорством.

— Привет, — выдыхаю.

— Предупреждаю, я в готовке полный профан, но супом ты не отравилась, так что есть шанс вкусно поужинать, — подмигивает и идет разбирать пакет.

Наблюдаю за его уверенными движениями, когда замечаю его взгляд, остановившийся на моих боксерских перчатках. Его брови взлетают вверх.

— Бокс? — берет перчатки в руки, рассматривает.

— Кикбоксинг, — несмело улыбаюсь.

— Надеюсь, если лазанья не удастся, ты мне не втащишь? — смеется он.

— Все зависит от степени несъедобности, — улыбаюсь в ответ уже смелее.

Я чувствую себя с ним легко. Он не старается выдавливать из себя что-то или показаться другим.

Готовка превращается в какое-то безумное представление. Макс постоянно что-то роняет, я пытаюсь спасти ситуацию, но только делаю хуже. Соус для лазаньи брызгает во все стороны, когда он слишком энергично его перемешивает.

— У тебя томатное пятно на носу, — говорит он и неожиданно наклоняется близко-близко, вытирая его пальцем.

Пока укладываем слои лазаньи, он постоянно оказывается рядом: то прижмется слегка, помогая раскладывать листы пасты, то коснется моей руки, передавая соус. От каждого прикосновения по телу пробегают мурашки.

Когда блюдо отправляется в духовку, начинаю мыть посуду. И вдруг чувствую, как Макс подходит сзади, обнимает, кладя руки мне на живот, и легко целует за ушком. Я замираю, как статуя, дрожа всем телом. Тарелка выскальзывает из рук, с шумом падая обратно в раковину.

— Ты чего такая напряженная? — шепчет мне на ухо. — Я же не обижу тебя, маленькая. Никогда.

Я выдыхаю, немного расслабляюсь в его руках. Он не сделал ничего плохого и не перешел границ.

— Давай пока фильм посмотрим? — предлагает он, не спеша отпускать меня.

Он вообще чувствует себя здесь как дома. Возможно, потому что исследовал всю мою квартиру, когда оставался со мной во время болезни?

В комнате Макс садится на диван и мягко тянет меня за руку. Я неуверенно присаживаюсь рядом, сохраняя небольшую дистанцию. Выбираем какой-то детектив с юмором, я даже не вникаю в сюжет. Через несколько минут его рука оказывается на моих плечах, и он осторожно привлекает меня ближе.

— Иди ко мне, — тихо говорит Макс, и я, помедлив секунду, позволяю себе откинуться назад, укладываясь на его груди. Сердце колотится, как безумное, но размеренное дыхание Макса и его теплые объятия постепенно успокаивают.

Макс невесомо гладит мое плечо кончиками пальцев, иногда касается волос. Мы почти не следим за фильмом. Макс то и дело целует мой висок, щеку, макушку — легко, почти невесомо, словно боится спугнуть.

Я поворачиваю голову, встречаясь с ним взглядом, и он снова целует меня. Так же нежно, как в первый раз, но теперь увереннее. Его пальцы скользят по моей шее, зарываются в волосы. Ловлю себя на мысли, что меня это не пугает и мне приятны эти ощущения. Мне хочется не бояться, мне хочется заклеить все свои раны изнутри. Внезапно замечаю какое-то движение за окном. Приподнимаюсь, всматриваясь — там, в свете фонарей, кружатся в воздухе первые снежинки.

Завороженная этим зрелищем, я встаю и подхожу к окну. Через несколько секунд Макс обнимает меня сзади, прижимая к себе.

— Первый снег, — шепчу я, прослеживая взглядом танец мокрых хлопьев.

— Загадывай желание, — отвечает он, разворачивая меня к себе. В полумраке комнаты его глаза кажутся темнее обычного. — Я своё уже загадал.

Он наклоняется ко мне, и я привстаю на цыпочки навстречу. Этот поцелуй другой, в нём столько трепета… Нет больше осторожности, но и напора я не чувствую.

Смотрю в его глаза и вижу в них столько нежности, что перехватывает дыхание. За окном падает первый снег, в духовке дозревает наша кривоватая лазанья, а я впервые за долгое время чувствую спокойной. Спокойной рядом с Максом.

Глава 23. Макс

Смотрю на Янку через стол. Она осторожно помешивает остывший зеленый чай, взгляд блуждает где-то далеко. Снова в своем космосе.

— Яна, ты здесь вообще? Я понимаю, что у тебя снова парад планет в голове, но может скажешь что-нибудь? Расскажешь, как у тебя дела? — спрашиваю мягко, пытаясь улыбнуться, хотя внутри все немного бомбит.

В начале недели отец сорвал меня в командировку. Несмотря, на учёбу, работы он наваливает с горкой. Видимо, хочет показать мой будущий режим дня. Я был не против этого раньше, но теперь, когда одна голубоглазая девочка прочно поселилась в моей голове и разгуливает там как на ромашковом поле, я не прочь сходить в отпуск. Не видел ее почти неделю. Мне было похер на ее планы, я забрал Яну после пар и вот мы уже полчаса пьем чай в кафе и смотрим в окно.

Я знаю, как у неё дела и чем она занималась пока я был в командировке. Я знаю всё, кроме двух последних дней и нескольких вечеров до. Каждый раз мы делаем ещё один маленький шажок для того, чтобы вытащить её из скорлупы. Но сейчас она явно не со мной, она даже не заметит, если я чай заменю на какао, которое она так не любит. Я не знаю причин, по которым это произошло. И что бесит меня больше всего, что она не говорит о них тоже.

Яна делает вид, что у неё всё как обычно. Но я знаю все её реакции до мелочей. Вижу, когда взгляд становится потерянным, вижу, когда она неосознанно приподнимает плечи, будто боится, вижу, когда обхватывает себя руками с целью отгородиться.

Мы вместе уже месяц. У меня было предостаточно времени, чтобы научиться считывать все эмоции Василька. Порой мне становится страшно от того, как эта девчонка проникает ещё глубже в меня с каждым новым днём. Порой мне кажется, что глубже уже некуда. Но она находит лазейки, распространяясь внутри меня и отлично там обустраиваясь.

У меня чешутся руки, губы и не только. Боюсь показаться варваром, но мне дико хочется её обернуть своей кожей и наполнить своим запахом. Если я сейчас её поцелую, то мои любимые малиновые губы превратятся по цвету в ежевичные. И меня злит, что я не могу этого сделать, потому что всё поведение Яны кричит о том, что сейчас она не приемлет никакой ласки.

— Знаешь, — начинаю я, — пока был в командировке, все время думал о тебе. Скучал жутко.

Она переводит взгляд на меня,