— Я останусь у тебя, — не сильно красиво ставить её перед фактом. Но меня бомбит.

— Что? Нет, Макс… — Яна теряется, прижимает плечи к голове и обнимает себя руками.

Сжимаю челюсти. Ну разве я хоть раз дал понять, что могу причинить ей вред? Беру себя в руки и максимально спокойно, на сколько это сейчас возможно, отвечаю:

— На улице метель, я не поеду обратно через весь город. Судя по пробкам и снегопаду, я доеду хорошо, если к утру.

Она вздыхает и кивает, открывая дверь подъезда.

Смотрю, как Янка возится с ключами у двери своей квартиры. Её руки едва заметно дрожат, и она никак не может попасть в замочную скважину. Странно видеть её такой — она точно не со мной сейчас. Наконец, дверь поддается. В квартире стоит особенная тишина — та, которая бывает, когда долго никого не было дома. Янка механически щелкает выключателем, и желтый свет заливает прихожую, суетливо убирает какие-то вещи. У меня стойкое ощущение, что она не ночевала дома прошлой ночью. Ответы на все свои вопросы я явно сейчас не получу, даже пытаться не стоить.

— Я в душ. Может вместе? — пытаюсь разрядить обстановку, игриво притягивая её за талию. Янка вяло улыбается и выскальзывает из моих рук, словно призрак.

— Иди, — её голос звучит как-то отстраненно, будто доносится издалека.

Я знаю, что она не пойдёт, но пытаюсь её встряхнуть. Мы не перешли эту грань отношений. Но, Яна вообще не реагирует на мои слова. Как тень передвигается по квартире.

В душе горячие струи барабанят по плечам, но я едва это замечаю. Мысли крутятся вокруг моей девочки, пытаясь собрать мозаику из деталей: её нездешний взгляд, дрожащие руки. Что-то случилось, что-то серьезное, но она молчит, а я не знаю, как спросить. Я никогда не видел её такой потухшей.

Наспех вытершись полотенцем, я выхожу из ванной. В квартире тихо, но кажется, что я слышу ток от напряжения атмосферы между нами. Янка лежит, завернувшись в одеяло по самый нос. Ложусь рядом, осторожно притягиваю ее к себе. От нее пахнет ванилью и чем-то еще, неуловимо родным. Целую ее в висок, в щеку, нахожу губы. Она отвечает неуверенно, но не отстраняется. Тело предательски реагирует на ее близость. Возбуждение накатывает волной, распространяясь по всему телу, но я сдерживаюсь. Это же Яна — моя хрупкая, нежная девочка. Не хочу спугнуть, не хочу торопить события.

— Василек, что происходит? — делаю ещё одну попытку.

— Макс, я хочу спать.

Она застывает в моих руках, как монолит, а у меня полное ощущение того, что между нами рвется какая-то нить.

Лежу, вслушиваясь в ее дыхание. Оно постепенно становится ровнее — Василёк засыпает. А я смотрю на её лицо в полумраке и понимаю — вот оно. То самое чувство, о котором столько говорят и пишут. Любовь. Теперь я отчетливо чувствую вкус этого слова на языке и мне нравятся этот вкус. Это не просто передать словами. Палитра от сладкого до освежающего…

Янка прижимается ближе, утыкаясь носом мне в шею. По телу пробегает дрожь. Сгребаю её в охапку. Как же я соскучился… Влип в неё намертво, необратимо. Если вырывать, то только с мясом.

— Замерзла? — шепчу, поглаживая ее спину через футболку. Она мотает головой, но я чувствую, как она дрожит. Натягиваю одеяло повыше, укутываю ее, зарываясь носом в волосы на её макушке.

Кто бы мог подумать. Я, конченый эгоист, лежу без сна и пытаюсь разгадать чужие страхи. Достучаться до души, которая так отчаянно прячется… Раньше бы просто послал всё нахер — слишком сложно, слишком много проблем. Но с ней… с ней все по-другому. И я, кажется, тоже становлюсь другим.

Аккуратно провожу ладонью по её щеке, убирая прядь волос. Прижимаясь ко мне сильнее, Яна засыпает. Моя маленькая, что с тобой происходит? Почему ты не можешь мне довериться?

Там, за окном снежное одеяло целуется с асфальтом, а в моей голове крутится тысяча вопросов и столько же сомнений. Что мне нужно сделать, чтобы показать ей глубину и искренность своих чувств? В горле встает ком, я с трудом его сглатываю. Утром я обязательно попытаюсь с ней поговорить. Но сейчас остается только ждать рассвета и надеяться, что она найдет в себе силы довериться мне. Потому что, просто молча смотреть, как она медленно гаснет — выше моих сил.

Глава 24. Яна

Захожу на кухню, кутаясь в огромный свитер. Голова ещё тяжёлая от сна и вчерашних переживаний, но запах свежесваренного кофе уже окутывает пространство, делая утро немного теплее.

Макс стоит у плиты. Хмурый и сосредоточенный. Его широкая спина напряжена, и я сразу чувствую — он до сих пор злится на меня за мое молчание. Меня саму немного потряхивает. Ощущение, что Макс заполняет собой всю кухню, в воздухе витает напряжение, которое он даже не пытается скрыть.

— Нам нужно поговорить, — его голос звучит непривычно серьёзно. Внутри всё холодеет. Я знаю этот тон, эту интонацию — так говорят, когда что-то не так.

— У нас всё хорошо? — спрашивает он, и я чувствую, как земля уходит из-под ног.

— Ага, — выдавливаю из себя, старательно отводя взгляд. — В универ надо, у меня защита курсовой сегодня.

Я понимаю, что он спрашивает не про сейчас. Но, в данный момент я не готова ответить ему что-то другое. Чувство вины захлёстывает с головой, потому что он не понимает, что происходит, а я не могу пока ему дать более внятный ответ. У меня есть, о чём рассказать, и, он очень ждёт, когда я решу открыться. Я собираюсь с силами, но сейчас их недостаточно.

За окном снег валит стеной — намело уже по колено. Но, это такая мелочь по сравнению с тем ураганом, что бушует внутри меня и внутри этой квартиры.

Поднимаю глаза на Макса. Мы около месяца вместе, а кажется, что я знаю каждую чёрточку его лица наизусть. Знаю, как пахнет его кожа, как колется лёгкая щетина, когда он целует. Знаю, какой он тёплый, когда обнимает, и как уютно молчать рядом с ним. И от этого мне ещё страшнее. Страшно, что он не примет то, что услышит. А я уже не представляю, как жить без всего этого. Могу ли я вообще себе позволить это все?

Мне нужно рассказать. Про папу, про маму, про все те шрамы, что до сих пор болят. Но, как объяснить человеку,