который стал так дорог за такой короткий срок, что ты — это не больше, чем набор страхов и комплексов? Как рассказать о предательстве, которое научило не доверять даже самым близким?

И самое страшное — некому подсказать, некому посоветовать, некому помочь на этом пути. Нет рядом родителей, которые обнимут и скажут, что все будет хорошо. Нет подруг, с которыми можно было бы поделиться страхами и сомнениями. Я одна со своими демонами, и от этого одиночества иногда хочется выть. Каждый мой день — бешеный бой, это война самой с собой.

У меня есть Игорь и тётя Лена, но разве с ними поговоришь о таком? Уверена, они не откажут, если я приду за советом, возможно, они будут даже рады. Они единственные, кто хотят, чтобы я начала жизнь без тяжести прошлого. Но я не знаю, что им сказать… Мне страшно, что они не поймут или снова испугаются, что я закроюсь в себе.

Смотрю на Макса и вязну в своих страхах. А если он не поймёт? Если отвернётся? К кому тогда идти с разбитым сердцем? Кто поможет собрать осколки, когда моя хрупкая любовь разобьётся о реальность? Смогу ли я вообще их собрать после?

Его прикосновения стали такими привычными, такими необходимыми. Что будет со мной, если человек, ставший таким родным, оттолкнёт меня? Нужна ли ему вообще такая девочка- проблема?

— Ты какая-то странная. Не расскажешь? — Макс присаживается рядом, и его колено касается моего под столом. От этого простого прикосновения хочется плакать.

— Просто устала, — вру я, глядя в чашку. — Сессия скоро.

Он вздыхает, допивает свой кофе одним глотком и всматривается в снежную круговерть.

— Скоро поедем. Только машину почищу, — подходит и обнимает меня.

Его поцелуй в макушку — такой простой, такой домашний жест — отзывается болью где-то глубоко внутри. Потому что, я не заслуживаю этой нежности. Потому что, я не та, за кого он меня принимает. Я — сложная, израненная, с кучей комплексов и страхов.

А если я расскажу, если открою свою душу нараспашку… Что тогда? Выдержит ли наши месячные отношения груз моего прошлого? Поймёт ли он, что я отстраняюсь не потому, что не люблю, а потому что люблю слишком сильно и это пугает меня до дрожи?

Иногда мне кажется, что моя любовь к нему — это единственное чистое и светлое, что у меня есть. Я боюсь испачкать этот свет той грязью, что тянется за мной.

Макс такой цельный, такой настоящий. Со своими целями, принципами, пониманием жизни. А я? Я как битая чашка, склеенная кое-как. Вроде держит воду, но трещины видны при ближайшем рассмотрении и есть вероятность, что сквозь них всё-таки выльется наружу.

Каждый его взгляд, каждое прикосновение — как бальзам на раны, который снимает боль. Но одновременно — как соль на рану. Потому что чем ближе он становится, тем страшнее его потерять. Тем страшнее, что вся эта нежность, забота, тепло и любовь пропадут, оголяя мои шрамы и нанося новые увечья.

Я честно хочу рассказать ему всё. О бессонных ночах, когда воспоминания накрывают с головой. О том, как заново учусь верить людям. О том, что он единственный, кому я доверилась за это время. О том, как мне страшно, что однажды он увидит настоящую меня и уйдёт.

Каждое утро я просыпаюсь с мыслью: «Сегодня. Именно сегодня я всё ему расскажу». О папе, который ушёл так внезапно. О маме, которая выбрала своё счастье, растоптав моё. О том, как училась жить заново, собирая себя по кусочкам. Я уже открываю рот, но слова застревают в горле. Потому что есть вещи страшнее смерти и предательства — есть страх увидеть в любимых глазах жалость. Или того хуже — разочарование.

Наблюдаю из окна как Макс старательно чистить свою жёлтую машину. Она смотрится как огромный желток среди этого белого поля. Кофе, как и воспоминания, камнем падают внутрь. Память в достаточно подробной картинке подкидывает позавчерашний день.

2 дня назад

Сижу за барной стойкой в клубе, наблюдая, как Игорь перебирает какие-то бумаги. Уютный полумрак, приглушенная музыка, запах кофе и корицы. Всё такое родное, вызывающее теплоту и чувство безопасности внутри. Брат поднимает голову, и я замечаю его фирменную ухмылку:

— Так, сестрёнка, с новогодней программой поможешь и свободна. Сессия на носу, нечего тебе тут пропадать. Помощница уже вроде справляется.

В груди разливается тепло — его вечная забота вызывает улыбку. Киваю в ответ, но Игорь вдруг прищуривается и с интересом разглядывает моё лицо:

— Кстати об улыбках… Что-то часто они на твоём лице появляться стали. Не поделишься причиной? Это случайно не тот одногруппник на жёлтой машине? — произносит осторожно и с улыбкой, делая кавычки руками в воздухе.

Сердце предательски ёкает, а щеки мгновенно вспыхивают. Как он узнал про Макса? Я же никому… Пальцы нервно теребят салфетку, пытаюсь сохранить невозмутимый вид, но выходит откровенно паршиво.

— Ты… откуда… — голос предательски дрожит, выдавая моё смятение. Игорь только усмехается, но в глазах я не вижу веселья.

— Слушай внимательно, сестрёнка. Если этот твой «одногруппник» хоть раз тебя обидит или я увижу хоть намёк на слёзы на твоём лице — башку ему оторву. Без вариантов.

Пытаюсь перевести тему, но внутри всё переворачивается от этой заботы. Как бы Игорь ни храбрился, как бы проявлял мягкость, я знаю — он всегда защищал меня, с самого детства.

Андрей, наш бармен, подходит со свежесваренным кофе. Благодарно киваю. Он всегда знает, когда нужно разрядить обстановку. Болтаем о какой-то ерунде, смеёмся над его историями про посетителей. На душе становится легче. Игорь отлучается в кабинет, мы с Андреем продолжаем мило беседовать.

И неожиданно время словно застывает. По обе стороны от меня на стойку опускаются руки, покрытые татуировками. Хриплый, прокуренный голос обжигает ухо:

— Ничего себе, как ты выросла, девочка моя… Мы в прошлой раз не закончили…

Меня накатывает волной отвращения и страха. Я покрываюсь колючими мурашками словно осколками, меня сразу бросает в пот.

Нет, нет, нет! Это не может быть правдой. Этот голос… На протяжении стольких лет он до сих пор преследует меня в кошмарах.

У меня полная дезориентация в пространстве. Ощущение, что моё сознание уже не здесь. Наблюдаю за всем будто со стороны. Пальцы резко ослабевают. Чашка выскальзывает из рук и с грохотом катится по стойке. В ушах шумит, перед глазами плывёт.

Краем сознания вижу, как Игорь бежит по лестнице со второго этажа перескакивая через ступеньки. Какая-то суета, голоса, крики, но я словно под водой — меня