— Вы имеете в виду добрую судьбу, удачу? — спросила Одрианна.

— Сомневаюсь.

Библиотека оказалась гораздо больше, чем приемная, да еще и с преимуществом в виде больших окон вдоль двух стен. Она была вдвое больше библиотеки в родном доме Одрианны, которая стала думать о том, какова же по размеру настоящая библиотека в этом особняке, расположенная внизу, — та, что служила не только одному человеку.

Ее размышления о мебели, турецких коврах и высоких окнах резко прервались, когда она увидела маркизу, сидевшую в кресле возле камина.

Леди Уиттонбери выглядела внушительно. Красивая даже в немолодые годы, с темными внимательными глазами, как у младшего сына, высокая и стройная, с ореолом волос цвета полуночного неба. Вид у нее был властный, царственный. Она сидела, гордо выпрямившись, словно королева. Леди Уиттонбери так долго удерживала внимание Одрианны, что прошло несколько мгновений, прежде чем она обратила внимание на мужчину, сидевшего рядом с матерью.

У маркиза все, кроме лица, галстука и воротника рубашки, было темным. Его лицо представляло собой смягченную копию лица его брата, только оно было чуть старше, усталое и изможденное. Черный сюртук маркиза спускался вниз к темному одеялу, прикрывавшему нижнюю часть его тела. Он сидел в темном кресле. Можно было подумать, что он вот-вот растает в тени комнаты, если бы его блестящая мать не сидела рядом с ним, освещая его своей живостью.

— Прошу вас, присаживайтесь, мисс Келмслей, — пригласил маркиз после того, как Себастьян представил ее. Он указал на стул справа. Лорд Себастьян остался стоять.

— Вы живете в городе, мисс Келмслей? — спросила маркиза.

— Я живу в Камберуорте, в Миддлсексе, — ответила Одрианна.

Брови маркизы приподнялись. Это выражало скорее презрение, чем любопытство.

— В Камберуорте? — переспросила она. — Не помню, чтобы в газетах писали, что у вашего отца была собственность в Камберуорте.

Упоминание ее отца и газетных статей было неслучайным. Одрианна поняла, что леди Уиттонбери нарочно сделала на этом акцент, как будто существовала опасность того, что кто-то мог забыть о той истории.

— Я живу у своей кузины, — ответила Одрианна.

— Кузина мисс Келмслей, миссис Джойс, выращивает цветы в огромной оранжерее, — добавил лорд Себастьян. — Там даже есть свой виноградник.

— Виноградник? — удивилась маркиза. — Как… по-деревенски.

— Но мы ведь и живем за городом, мадам, — заметила Одрианна. — Так что — да, многое там по-деревенски.

— Но сад вовсе не деревенский, — промолвил Саммерхейз. — Я уверен, что когда там все зацветет, этот сад будет гордостью всего дома.

Одрианне подумалось, что с его стороны довольно мило защищать ее сад и окружающую его землю. Впрочем, она тут же заподозрила, что ему просто доставляет удовольствие перечить маркизе.

— Стало быть, с матерью вы не живете, — задумчиво промолвила леди Уиттонбери. — Две незамужние женщины живут вдвоем за городом… Это весьма необычно.

— Вовсе нет, — вмешался в разговор маркиз. — После войны такие вещи стали обычными.

— Миссис Джойс, кузина мисс Келмслей, действительно военная вдова, — добавил Саммерхейз.

Это заставило леди Уиттонбери замолчать, но не помешало ей и дальше внимательно разглядывать Одрианну. Мисс Келмслей почувствовала себя мелкой букашкой под ее пристальным взглядом.

— А какие же цветы растут в вашей оранжерее? — поинтересовался маркиз.

Одрианна описала луковицы, которые они высаживали ранней весной, увядающие амариллисы, множество видов гераней, которые они разводили и даже скрещивали.

— Полагаю, вашим садовникам дел хватает, — промолвила леди Уиттонбери.

— Мы там все делаем сами, мадам. Точнее, большую часть работ выполняют Дафна и Лиззи, а мы с Селией помогаем им, — сказала Одрианна.

— Лиззи? Еще какие-то молодые леди? Это похоже на аббатство!

— Именно так говорит и моя кузина, — кивнула Одрианна. — Точнее, она называет это не аббатством, а жилищем для бегинок[3], которые жили в средневековой Франции. Они были мирянками и жили вместе, как и мы. Некоторые из них работали за пределами жилища, но замуж они не выходили, а жили коммуной.

— Ваша кузина чудесно распорядилась своей собственностью, — одобрительным тоном промолвил Морган.

Маркиза встала. Теперь, возвышаясь над Одрианной и маркизом, она выглядела еще более внушительно.

— Рада была познакомиться с вами, мисс Келмслей, и узнать так много о вас и вашем необычном доме, — проговорила она. — Мне все это кажется слишком радикальным и независимым, но я — женщина старомодная. А теперь я вынуждена извиниться. Мне нужно уйти по неотложному делу. — Наклонившись, она поцеловала маркиза в голову, словно он был ребенком. Затем, взглянув в глаза лорду Себастьяну, маркиза удалилась.

— Я провожу вас, — сказал он. — Мисс Келмслей, мой брат с удовольствием потолкует с вами, пока меня не будет, если вы согласитесь составить ему компанию.

— Да, останьтесь, прошу вас, — промолвил Морган. — Расскажите мне побольше о винограднике.

— Что она здесь делает? — Этот вопрос прозвучал как резкий, но тихий щелчок, едва дверь за ними закрылась.

— Она здесь потому, что я пригласил ее, — ответил Себастьян.

— Не испытывай мое терпение! Своими сардоническими увертками ты так напоминаешь мне своего отца! — Маркиза направилась не к своим покоям, а в библиотеку. Там она принялась ходить взад-вперед, то и дело бросая на Себастьяна недовольные взгляды.

— Ты ведь не совершил какого-нибудь безрассудного поступка? — спросила маркиза. — Одно дело, когда ты развлекаешься с дочерью человека, о делах которого известно всем, но совсем другое, если ты пытаешься исправить допущенную неосторожность путем…

— Путем чего? — перебил ее Себастьян.

Остановившись, она посмотрела ему в лицо.

— Я была шокирована, узнав, что ты привел ее сюда! Это вызовет новую волну сплетен. Она невыносима, причем во всех отношениях. Даже если бы не было этого унизительного скандала, даже если бы не было истории с ее отцом, ты не должен был приводить ее сюда! И сейчас не та ситуация, когда честь вынуждает тебя поступить правильно. Более того, что бы там ни связывало тебя с этой женщиной, это должно прекратиться. Даже продолжение вашей связи причинит вред нашей семье и твоему влиянию.

— Если я так напоминаю тебе отца, то это потому, что ты, как обычно, в своем репертуаре, — сказал Себастьян. То, что мать так плохо отнеслась к мисс Келмслей, очень сильно задело его. Он даже не ожидал от себя такой реакции.