Внутри салона гуляет лёгкий ветерок, заглядывает во все потайные уголки: под воротники рубашек, в вырезы платьев, проходит сквозь душу, и та свистит, как соломинка на ветру, лишенная наполненности. Я и сама не заметила, как прикрыла глаза, и голос Вилсона невольно отошёл на второй план, а после и вовсе стал неразличимым.

А в следующее мгновение я распахнула глаза и услышала:

— Думаю, вам нужно больше отдыхать.

Вилсон смотрел на меня с улыбкой.

Я заозиралась по сторонам:

— Мы уже приехали?

— Да, — кивнул он, — мы уже на центральной площади. Пора покидать эту чудесную карету, пока нас не увезли обратно в академию. Честно говоря, не очень-то я хочу в неё возвращаться.

Вилсон поднялся первым и протянул мне руку. Я все-таки взялась за неё, прежде чем подняться с места. Руки Вилсон не опустил, и омнибус мы покинули, держась друг друга. А потом это прикосновение растаяло, как сон.

— Подскажите, где я могу найти здесь одежду и средства по уходу за собой, — попросила я. — И ещё — рабочие инструменты — молотки, например… А сами отправляйтесь все-таки отдыхать.

Вилсон спорить не стал. Выдал разборчивые инструкции (каждую я повторила трижды, чтобы запомнить наверняка). И в конце добавил, что поужинать лучше всего в «Вензеле» — не самом популярном, но самом атмосферном ресторанчике города. Я не стала говорить Вилсону о том, как созвучно название этого ресторана, переведенного на мой язык, с названием самого города. Хотя, думаю, он бы оценил.

Мы разошлись по разным сторонам. И я стала наконец предоставлена самой себе. И целой тьме устных напутствий.

Итак, первый пункт в моих планах. Одежда. От омнибусной остановки идём направо, в сторону театра, затем сворачиваем налево и проходим два квартала. В третьем будет здание, посвященное одежде целиком и полностью. Что-то типа модного дома, но для простого рабочего люда. Поскольку регулируется этот дом администрацией города, как объяснил мне Вилсон, цены там фиксированные, а некачественные вещи не продаются. Выбор, добавил он, скромноватый, прилавки рынка куда более щедры в плане цветов и фасонов, но на рынке хотя бы первую пару раз Вилсон советовал мне в одиночку не появляться.

Так странно было идти вдоль этих улиц — прогулка по моему родному городу ощущается совсем по-другому. Здания с выпирающим фасадом, кажется, готовы в любой момент уколоть острым углом. Стоит потерять бдительность, и головы фонарей склонятся к тебе, шепнут на ухо страшную тайну, которая разделит жизнь на «до» и «после». А если оступишься — одна из массивных машин, испускающая во всю стороны пар и скрежет, раскатает тебя по плиткам, словно скалка.

В прохожих людях ты пытаешься отыскать знакомые черты, но каждый из них для тебя чужероден: не такие платья, волосы, глаза. И вот сейчас они в лучшем случае задевают тебя взглядом, но кто знает, что будет, если ты на миг потеряешь контроль над ситуацией? Не бросятся ли они на тебя, не растерзают ли?

Надо бы отставить панику, но я уже прожила здесь достаточно времени для того, чтобы избавиться от эйфории, которая свойственна нам в первые дни пребывания в новых местах. И душа теперь постепенно наполняется переживаниями за собственную безопасность. Кто знает, какой твой шаг станет последним?

Впрочем, модный дом я отыскала быстро благодаря стенам, практически полностью состоящим из стекла. По нижнему периметру его создатели провели подсветку — наверное, это здание весьма волшебно смотрится в темноте. Сквозь стены я уже издалека разглядела безликие белые манекены, наряженные в несколько слоев одежды.

Вилсон уверен, что мне нужно именно сюда? Кажется, даже если я пожертвую этому магазину все свои бумажки, мне хватит в лучшем случае на один носок.

Ладно, проверим! Здесь ведь тоже наверняка должны быть распродажи. Что-нибудь да урву на смену. Я уже сама воспринимаю себя героиней мультфильмов, одной из тех, которые на протяжении нескольких сезонов сохраняют верность своему образу.

На входе меня встретили, как почётного гостя. Лакей в коричневом смокинге открыл передо мной дверь, и я оказалась в мире, сшитом из пёстрых лоскутков. Магазин делится на несколько крупных зон: мужская одежда на первом этаже, женская на втором, детская на третьем, под самой крышей. В левой, если смотреть относительно главного входа, стороне расположилась верхняя одежда и обувь, по центру — повседневная, и правее — более праздничные варианты. Я едва успела переступить порог, как меня тут же подцепила девушка, что-то вроде консультанта, и принялась сосредоточенно выслушивать мои пожелания. Моя ровесница, в похожем на моё платье, легко подхватывающая нить разговора — наверное, мы могли бы подружиться, если бы нас не ограничивали товарные отношения.

С верхней одеждой и повседневной я ещё смогла смириться — всё-таки глаз успел привыкнуть к некоторым особенностям местной моды. Но вот праздничные образы поразили меня в самое сердце. Никогда ещё я не видела столько металлических вставок и такой асимметрии. Одно платье могли одновременно украшать цепи в зоне декольте, пояс из крупных звеньев, заклепки по нижнему краю юбки, и при этом оно оголяет левое плечо и гармошкой собирается у правого бедра. Требует такая красота что-то около моей зарплаты за месяц. Впрочем, за неё, пожалуй, и не жалко.

А в менее впечатляющем сегменты цены оказались вполне себе демократичными. На восемьсот рубионов я смогла приобрести себе новое платье — темно-синее, с рукавами-фонариками и уже стандартной юбкой в пол, прямые брюки, белую рубашку, очень похожую на те, которые предпочитает Гетбер, пару комплектов нижнего белья и даже шерстяную накидку (нормальных свитеров здесь не обнаружилось). Ещё триста рубионов затребовали у меня за ботинки, и я отдала их без всякого сожаления. Такие мягкие и удобные ботинки из кожи надо ещё поискать. Туфли, подаренные Ферантой, я бы прямо сейчас отправила в мусорное ведро, но вдруг все же пригодятся на каком-нибудь празднике?

Покупки убрали в тряпочную сумку, пожелали всего самого хорошего и проводили улыбками. Оказавшись на улице, я первым делом переоделась в новую обувь. И куда более радостная отправилась в хозяйственно-бытовой отдел — на квартал левее модного дома. Чуть меньше сотни рубионов мне потребовалось на то, чтобы обзавестись собственной расческой, зубной пастой и банным полотенцем, а также ещё целой кучей всякой мелочевки. Даже записную книжку прихватила. Буду теперь на собственные лекции не с потрепанными листами бумаги прибегать, а степенно приходить, держа в руках записную книжку.

Последним пунктом моих сегодняшних закупок стал магазин инструментов. Вилсон, как оказалось, подобными вещами совсем не