«Я не могу сейчас говорить. Что-то случилось?» — прочла она секундой позже.

Интересно, чем он занят? Уж не своей ли Мишель? А что, вполне возможно, мог снова к ней вернуться, когда решил для себя, что между ним и Юлей все закончено. И да — она не должна об этом думать, сейчас важны совсем другие вещи.

«Ты мне не присылал подарка сегодня?» — написала в ответ и, чуть помедлив, все же нажала кнопку «отправить».

«Нет. Не присылал».

«Ясно. Не отвлекаю больше».

«Что за подарок?»

«Черная роза».

«Б*я».

Юля смотрела на эти три буквы и испытывала совершенно идиотскую и уродливую радость. За безликим ругательством ей чудилось беспокойство Дэна. Может, она зря делает поспешные выводы и все между ними еще можно исправить?

«Я освобожусь через пару часов. Подъеду к тебе», — прислал он через несколько минут сообщение, и у Юли снова сердце затрепыхало в груди, только теперь причиной был вовсе не страх.

«Я у бабушки буду. Адрес ты знаешь».

«Хорошо. Эти не появлялись?»

«Нет. Но думаю, роза — их рук дело».

«И я. Уверен. Б*я, это все просто какая-то адская ху*ня».

«У вас вообще никаких предположений, кто это может быть?».

Он молчал довольно долго. Минут десять, как минимум. Юля даже решила, было, что Лебедев уже не ответит, когда новое сообщение поставило точку в их виртуальном разговоре:

«Жди меня у бабушки, постараюсь вырваться как можно быстрее. Там и обсудим».

Бросив коробку на пуфик, стоящий в прихожей, Юля быстро стащила с себя куртку и обувь и прошла в ванную. Хотелось умыться. Ощущение чего-то липкого, что намертво приклеилось к коже, теперь стало неизменным спутником.

Пока ехала к бабушке, успела прокрутить в голове тысячу вариантов того, что являлось причиной отправленного «подарка». Самой очевидной была угроза. Своего рода черная метка, когда те, кто охотился на Дэна, давали понять, что ее ждет за неповиновение. Значит, они знали о том, что она поделилась всем с Лебедевым? Но откуда? При этом присутствовали только сам Даниил и его отец. И все.

Еще была вероятность, что им надоели провальные попытки Юли — сначала не сработал план в Эмиратах, теперь — Даниил Лебедев остался в живых после того, как она поехала к нему, снабженная отравой.

— Знала, что приедешь, — проговорила бабушка вместо приветствия, когда Юля вышла из ванной. — Даня твой все рассказал тебе?

— Ага, только в толк не возьму, почему ты сама этого не сделала?

Юля окинула Анну Петровну таким взглядом, по которому сразу должно было стать ясным все, что она думает по поводу тайн, которыми бабушка делилась с Дэном, но не с ней.

— Я думала, Лебедев твой все в секрете сохранит, как я просила.

Анна Петровна тяжело вздохнула, шагая за внучкой в кухню, и когда та устроилась за столом, села напротив.

— Он считает, что ты сделала это намеренно. И что мы с тобой заодно действовали.

Юля облокотилась на стол и помассировала виски. В голове все смешалось, она ничего не понимала. Куда бежать, как действовать дальше?

— Значит дурак он… Лебедев твой.

— Ага. Только мне от этого ни черта не легче. И все же? Почему ты не сказала мне?

— А как об этом скажешь?

— Русским языком. Я его понимаю, правда.

Анна Петровна поджала губы, а Юля покачала головой. Она уже ничего не испытывала по этому поводу — только чудовищную усталость.

— Ладно. Даня твой приедет?

— Он не мой. Мы с ним сейчас станем играть по его правилам, чтобы я смогла обезопасить вас всех, а после… а после разбежимся.

Нет, все же безразличия не было. Потому что испытала что-то совершенно противоестественное, когда увидела страх, написанный на лице бабушки. Мрачное удовлетворение, такое уродливое и неправильное.

— Как это… разбежитесь? Вам нельзя.

Анна Петровна подалась через стол к ней и схватила за руку. Теперь страх сменился оторопью, которая, в свою очередь превратилась в выражение, с которым бабушка обычно настойчиво внушала ей что-то.

— Вам нельзя, слышишь? Это не шутки, Юля! Вы с ним вместе быть должны, иначе тебя смерть ждет.

— И? Что ты мне предлагаешь? Броситься ему на шею и умолять меня не отвергать?

Она невесело хмыкнула и, вскочив из-за стола, отошла к окну. Чувствовала затылком, как бабушка сверлит ее взглядом, но ей было на это плевать. Неужели Анна Петровна не понимала, что насильно мил не будешь? Особенно тому, кто считает тебя предательницей?

Юля смотрела на то, как во дворе паркуется машина Лебедева, за которой привычно останавливается большой джип. Проклятое глупое сердце радостно застучало в преддверии встречи. Видимо, ему было все равно на то, что впереди их с Дэном не ждет ничего хорошего.

— Может… приворот? — раздался позади тихий голос бабушки, и Юля обернулась так стремительно, что шею едва не свело судорогой.

— Ты с ума сошла? — прошептала она, пытаясь понять по лицу Анны Петровны, шутит она или действительно предложила это всерьез. — Даже мыслить об этом не вздумай!

— Это ты с ума сошла! Неужели не понимаешь, что тебя ждет?

Бабушка тоже поднялась из-за стола и встала напротив внучки. Наверное, в любой другой ситуации Юля бы позавидовала и ее решительности, и фантазии, с которой Анна Петровна готова была взяться за защиту тех, кто ей дорог. Но ведь речь шла о Дэне и пойти на такой шаг она не могла даже ради собственной безопасности. Впрочем, не особо и верила, что бабушкины прогнозы сбудутся.

— Я все понимаю. И не надо навязывать мне тот выбор, делать который я не хочу. И Лебедеву навязывать его не нужно тем более!

Она видела, что Анна Петровна хотела сказать что-то еще, но все же умолчала, когда в дверь раздался звонок.

— И ты не вздумай больше ничего делать за моей спиной, — предупредила она бабушку и пошла открывать Дэну.

— И больше не было ничего? — во второй раз уточнил Лебедев, словно Юля ему парой минут назад не дала ответ на этот вопрос.

Он с интересом рассматривал розу, как будто та могла поведать ему о чем-то большем, чем кому бы то ни было.

— Нет, — терпеливо повторила Юля. — Только сказали, что от тебя.

— Хм. С фантазией у меня все не настолько плохо, чтобы отправлять тебе такую дрянь.

Наконец, отпихнув от себя коробку с цветком, он уселся на край постели и взъерошил волосы пальцами. А Юля… почему она не могла не думать о том, как они совсем недавно занимались в этой комнате любовью? Почему перед глазами так и вставали картинки, от которых кровь быстрее бежала по венам? Ведь знала, что все в прошлом, а то, что было, уже не вернешь. И оно останется лишь в воспоминаниях — яркой вспышкой, обжигающей, но уже призрачной.