— Отец скоро приедет, — послышался голос Лебедева, и Юля вздрогнула, выходя из состояния задумчивости. Обернулась резко, окидывая Дэна быстрым взглядом. И снова предательское сердце отчаянно забилось где-то в висках.

Он был полностью одет, волосы — чуть влажные, наверное, после душа, а сам выглядел так, будто ничего не произошло. И будто их вчерашняя беседа — совершенно нормальная, одна из череды тех, что они обычно ведут друг с другом.

— Доброе утро, — хрипло поздоровалась Юля, наливая ему кофе. — Будем составлять план?

Голос ей изменил, а с волнением совладать было почти что невозможно. И все же она справилась, ну, по крайней мере, ей казалось, что это действительно так.

— Да, но в целом все просто.

— Просто? — эхом откликнулась она, ставя перед Лебедевым тарелку с яичницей и кофе. И когда он вскинул на Юлю глаза, поняла, что именно он уточнит.

— Не отравлено?

На лице Дэна появилось насмешливое выражение, которое снова выбило ее из колеи. И родило внутри обиду.

Она молча взялась за тарелку, чтобы выбросить в мусорное ведро еду, и тут же на запястье сомкнулись пальцы Лебедева. С силой, предупреждая, чтобы оставила свои попытки уничтожить продукты.

— Это шутка была, — буркнул он, принимаясь за яичницу.

— Не смешная, — парировала Юля, которую трясло. Аппетит пропал. Она взяла чашку кофе и отошла к высокому — от пола до потолка — окну.

— Какая есть.

Он просто ел то, что она приготовила, а Юля смотрела за окно, не зная, что еще сказать. Небо было свинцовым и низким. Тяжелые тучи медленно ползли по нему, и казалось, есть только они. Такие беспросветные, когда не верится, что там, наверху, над ними сияет солнце.

Когда раздался скрежет ключа в замочной скважине, Юля вздрогнула. Ей вдруг стало очень страшно. По сути — осталась одна рядом с теми, кто будет блюсти свои интересы, не особо заботясь о том, что нужно ей. И уйти нельзя, потому что это может ей очень дорого стоить.

— Всем привет, — процедил Лебедев-старший, входя в кухню и стаскивая верхнюю одежду, на которой блестели капельки дождя. — Ну и погода…

Юля натянуто улыбнулась, но быстро поняла, что ее реакция никому напрочь не сдалась. Алексей Маркович усиленно делал вид, что ее в кухне нет в принципе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Так. Я охрану пока снаружи оставил. Не хочу лишних глаз и ушей. — Лебедев-старший расстегнул пуговицу на пиджаке и устроился на диване. Положил ногу на ногу и воззрился на сына. И хоть вообще никак не обозначил, что заметил присутствие Юли, она чувствовала, что он ее ненавидит — настолько враждебные волны исходили от мужчины.

— Вы поговорили? — уточнил он скучающим тоном.

— Да, поговорили. Юля рассказала мне, как все было.

Она видела, как Алексей Маркович поджал губы, но ничего не ответил. И тут ее прорвало:

— Да, я рассказала Дэну, как все было. И о том, что мои родные в опасности — в первую очередь. Потому что убийцы очень заинтересовались мной, как только…

Она запнулась, не зная, что сказать, и Даниил напомнил:

— Как только я обратил на тебя внимание в том клубе.

— Да. Именно так все и было.

Она не знала, зачем он сделал вид, что вроде как понимает ее ситуацию, но ничего не оставалось, как ухватиться за нее. То, что Лебедев-старший считал ее источником их бед, наверное, было вполне объяснимо… Вот только она сама считала, что все совсем не просто.

— Ладно, — мрачно констатировал отец Дэна, поднимаясь с дивана и отходя к противоположному окну. — Давайте думать, что будем с этим делать дальше.

— Я крутил варианты и так, и сяк всю ночь, — заявил Даниил, допивая кофе и отставляя чашку. — И у меня есть только одно предложение.

— Какое?

И снова мужчины делали все, чтобы Юля поняла — она здесь исключительно ради роли мебели, ни на что иное даже рассчитывать не приходится.

— Юля встречается с шестерками заказчика. Говорит им, что у нее пока ничего не вышло. Дальше сливает им нужную инфу.

— Например?

— Например, о том, что я буду на вечеринке у Лаврова. Он вроде в Зелике собирается через несколько дней устроить шабаш. Меня звал, но я отказался.

— Уверен, что заказчик или его шестерки придут тебя пасти на этой вечеринке? А если и да — вдруг с тобой что-то случится?

В голосе Алексея Марковича зазвучала неприкрытая тревога за сына, и Юля его прекрасно понимала. Дэн что, собирался рискнуть и подставиться, чтобы накостылять тем, кто открыл на него охоту?

— Ничего со мной не случится, пап. Юля меня «сдаст», потом — ждем нападения. Берем тех, кто меня пытался отправить на тот свет, и все.

— Почему не сделать это, когда меня в следующий раз будут ждать возле дома? — подала Юля голос, предварительно откашлявшись. Все то, что мужчины обсуждали, казалось каким-то потусторонним, будто речь шла совсем не о жизни Дэна.

— Как ты это видишь? Будем дежурить у твоего подъезда? Или ты как-то предупредишь нас, когда они подъедут?

— А если те самые «шестерки» не сдадут заказчика? — уточнила она то, что ей казалось очевидным.

— А иного выхода у нас нет. Мне осточертело, что какая-то сука гоняется за моим сыном, будто охотник за зайцем.

Алексей Маркович рявкнул это так, что даже Юле стало страшно, но она сделала вид, что все в порядке.

— В общем, если все со всем согласны, так и поступим. Сейчас расходимся. Пока делаете вид, что вы вместе, на случай, если за вами следят. Когда эти суки на тебя выходят, сольешь то, что им нужно. Ну а дальше… дальше посмотрим.

— А Женя? Ее вы спрячете?

— А ты что, думаешь нам условия ставить, что ли?

— Пап!

И Юля не сдержалась. Подлетев к Лебедеву-старшему, который возвышался над ней на целую голову, она процедила, наверное, прекрасно отдавая себе в этот момент отчет, что сжигает все мосты:

— Считайте это условиями, шантажом, или тем, что вам будет удобнее воспринимать, чтобы возвести меня в ранг предательниц… но да. Если вы не поможете и Женя не будет в безопасности, я пальцем о палец не ударю, чтобы сделать хоть что-то для вас. И я имею ввиду действительно только вас. А сейчас извините, пойду собираться. Что-то загостилась.