Голос Эрена звучал ровно и спокойно: — Заходи, Банни.

Я проскользнула в тёмно-зелёную палатку. Глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к тусклому свету фонаря. Внутри были только Эрен и Брэдшоу, по обе стороны от них стояли пустые койки. Я застыла, увидев Брэдшоу без маски. Его лицо было зеркальным отражением лица Эрена.

Что-то болезненное кольнуло меня в сердце, когда я увидела его в таком состоянии. Я не думала, что человек, такой жестокий и жесткий, может быть сломлен изнутри. Он никогда этого не показывал. Я молча села рядом с Эреном на землю и смотрела на прекрасное лицо Брэдшоу. Его глаза чуть приподнялись, встретившись с моими, и замерцали грустью.

— Что с ним, Эрен? — Я не могла отвести взгляд от пустого выражения Брэдшоу, изучающего меня. Он молчал, и я не могла понять, разглядывал ли он меня или смотрел сквозь. Это было самое прекрасное, что я видела, и я поймала себя на мысли, что хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.

Эрен сделал глубокий вдох, медленно выдохнул, убрал волосы назад и посмотрел на меня. — Честно говоря, я не знаю. Это уже третий раз за два года. Он исчезает на несколько часов и возвращается вот таким.

— Почему он все еще на службе? Это же угроза…

Он перебил меня: — Ты же знаешь, что подразумевает наша работа. Никаких увольнений. Единственный способ выбраться из тёмных сил — это в мешке для трупов или заработать свои карты. Даже если бы всё было иначе, он хочет остаться.

Я сердито посмотрела на Эрена, но он это проигнорировал: — В любом случае, я не думаю, что он сможет оставаться на своём посту сегодня вечером. Я приму твою вахту. Ты можешь остаться здесь с ним?

Я нахмурилась. Мне следовало рассказать ему о том, что Брэдшоу сделал на склоне холма, но это заставило бы меня вновь пережить тревожные мысли, которые пронеслись в моей голове, когда Брэдшоу покрыл свои руки моей кровью.

— Да, сержант.

Он дерзко ухмыльнулся, в его голубых глазах светилось тепло: — Спасибо, Банни. — Он положил руку мне на бедро, прежде чем встать. Эрен застегнул молнию палатки за собой, и его шаги стихли.

Какой гребаный день. Я выдохнула, прежде чем двинуться, чтобы схватить фонарь. Рука Брэдшоу обхватила моё запястье, и внезапный контакт напугал меня. Я посмотрела на него сверху вниз и заметила, что его брови крепко сведены вместе, будто он борется с тёмными мыслями. Его глаза были закрыты, ресницы касались его грязных щёк.

Я наклонилась, не решаясь что-либо сказать, поэтому вместо этого провела рукой по его лбу, чтобы проверить температуру. Он поймал мою руку и прижал её к своей щеке. Когда я собиралась отстраниться, он слегка приоткрыл глаза, ровно настолько, чтобы я увидела ледяные голубые драгоценные камни, скрытые его ресницами.

Его выражение оставалось отсутствующим.

— Брэдшоу? — шепнула я, вглядываясь в его черты ближе, чем мне бы хотелось. Его глаза снова закрылись, но он не отпускал мою руку. Ну и черт.

Первые двадцать минут я любовалась его суровым, красивым лицом. Следующие двадцать — изучала его шрамы и размышляла, сколько их ещё скрывается под его волосами. Интересно, изучал ли Абрам его так же внимательно, как я сейчас, и находил ли он те же прекрасные сломанные вещи, что и я.

Мои руки начали дрожать, и я больше не могла оставаться в таком неловком положении.

Я медленно отстранилась, пытаясь выскользнуть из его хватки, не потревожив его. Глаза Брэдшоу открылись. Он всё ещё был ошеломлён, находясь между полусном и бодрствованием. Его глаза расширились, и он притянул меня ближе. Его голос был хриплым и резким: — Что ты здесь делаешь?

От его обвинительного тона у меня перехватило горло.

— Ты не отпускал меня, — медленно сказала я, мой голос звучал хрипло.

Его плечи напряглись:

— Банни? — Он вздрогнул, и мы оба посмотрели на его руку, крепко обхватившую моё запястье. Удивление проступило на его лице.

Брэдшоу отпустил меня и оттолкнул на расстояние вытянутой руки, тяжело положив свои ладони мне на плечи. Мы смотрели друг на друга мгновение. Его глаза вновь обрели тёмный блеск, но он не отпускал моих плеч.

— Брэдшоу? — прошептала я. Он что, сошёл с ума? Он долго смотрел на меня, его руки дрожали, заставляя моё сердце болеть за него.

Я подумала, что он, наконец, отпустит меня, но он потянул меня вниз, чтобы я легла рядом с ним. Я резко вдохнула, готовая сбежать, но он заткнул меня и направил мои плечи к своей груди.

Может, это был шок, а может, меня чем-то накачали, но я осталась неподвижной и лежала рядом с ним.

Если честно, я, наверное, просто устала от одиночества. Моя челюсть сжалась от комфорта его тела и того, что оно делало со мной. Я позволила своим глазам закрыться.

— Ты многое делаешь со мной, Бан, — его голос был тихим, сонным.

Мое дыхание замедлилось. Он знает, что говорит? Брэдшоу сжал меня крепче, и набухающая потребность в его штанах надавила на внутреннюю часть моего бедра.

Каждая клетка моего существа говорила мне отстраниться от него. Всё, что делал этот человек это причинял мне боль и пробуждал тёмные потребности глубоко внутри меня. Но прошло так много времени с тех пор, как кто-то держал меня так. Я вдохнула. Он пах кровью и дымом. Медленно, мои руки обхватили его грудь, и я держала его так же собственнически, как он меня.

По какой-то гребанной причине это было похоже на экстаз. Я бы сделала всё, чтобы это длилось вечно.

Он провёл подушечками пальцев по моему затылку, заставляя меня вздрогнуть. Затем его губы коснулись моего лба — горячие и нежные, вразрез со всем, что я о нём знала.

— Мой член в твоей крови. — признался он мне на ухо. От его слов у меня пошли мурашки по коже. Была только одна причина, по которой моя кровь могла быть на его члене: он дрочил после нашей встречи на скале.

— Садист, — прошептала я, и, по какой-то причине, улыбнулась и возбудилась при мысли о том, как он дрочит моей кровью. Что со мной не так?

Он не двигался несколько затянувшихся секунд. Затем он опустил голову к моей и пробормотал: — Я не мог себя контролировать. Тебе нравятся самые темные стороны меня, и я хотел, чтобы ты была на моем члене.

У меня пересохло в горле. Его грязные слова