«Непоколебимая интуиция», — подумал Рино, доставая жевательную резинку «Джуси Фрут» из ящика стола. Жевание помогает. Совершенно точно. Рино попытался сосредоточиться на непроверенных ниточках расследования, но мысли его двинулись совершенно в другом направлении. Он представил себе Гюру, выходящую из душа в плотно обернутом вокруг тела полотенце. Этот вид нисколько не способствовал работе над расследованием.

Рино еще раз проглядел дело Ярле Утне. Он остановился у заметки, которую уже читал не один раз. У Ярле Утне есть сводный брат. Отец Утне был рыбаком, несколько сезонов он провел у побережья Финнмарка. Это многое объясняло. Сводный брат был старше на пятна­дцать лет, и его регулярно опрашивали в связи с расследованием дела. С Ярле он встречался всего дважды, так что впечатление о брате у него сложилось весьма поверхностное. Ну, а в том, что касалось исчезновения девочек, ему нечем было помочь следствию. Но Рино все-таки решил позвонить. Он знал, что женщины никогда не удовлетворяются пятью минутами в душе, так что вполне мог занять время чем-то полезным.

— Кто, вы говорите, звонит? — очевидно, человек на другом конце провода находился на улице.

— Рино Карлсен, полиция Будё.

— А, да. — Слова прозвучали так обыденно, словно Рино звонил ему каждую неделю.

— Я хочу поговорить с вами о вашем сводном брате.

— Что за черт?! Его нашли?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

— Похищена девочка. Мы связываем это похищение с предыдущими случаями.

Мужчина на другом конце провода вздохнул.

— Ярле умер, — сказал он.

— Откуда вы знаете?

— Прошло двадцать лет.

— Почти двадцать семь.

— Тем хуже.

— И все? Просто прошло время?

— Я его вообще не знал. Отец умер десять — двена­дцать лет назад, какое-то время он болел. Странно, что Ярле не появился, пока тот еще был жив.

— Его заказы… на которые он ездил…

Сухой смешок.

— Никто, у кого он работал, никогда не нанимал его снова.

— Плохой работник?

— Две руки — и обе левые.

Как и у Рино.

— Вы знаете, как именно он ездил? На машине? Автобусе? Или на «Хуртируте»?

— Я видел его всего дважды, и слава богу. Кому хочется быть одной плоти и крови с извращенцем? — судя по раздававшимся на заднем плане стонам, мужчина и сам был занят чем-то двусмысленным. — Я ничего не знаю о том, как он жил и как ездил на заказы. Но перед смертью папа сказал, что Ярле утонул. Потому что он был человеком моря. По крайней мере, это значит, что на кораб­лях ему нравилось.

Рино сидел, задумавшись о чем-то, когда в дверях вдруг появилась Гюру. Она почти полностью соответствовала фантазии Рино. Мокрые волосы, блестящие глаза. Либо она обнаружила в душе паука, либо к ней вломился Томас. На ней была просторная форменная рубашка. И больше ничего.

— Список рабочих мест, — сказала она, исчезла в своем кабинете и принялась яростно рыться в бумагах, а потом с триумфальным видом протянула напарнику листок. — «Норденфьелдске». Со 2 апреля 1986 до 16 января 1987 года. А я-то решила, что это какая-то горнодобывающая компания.

Рино не мог не заметить стекающие по ее ногам струйки воды.

— А разве это не название старой судоходной компании, владевшей «Хуртирутой»? — промямлил он хрипло.

— Черт, — выругалась Гюру, комкая листок. — Он там работал… во время обоих похищений.

Глава 42

Сначала вода показалась ей ледяной, но потом ноги привыкли. Ида стояла, прислонившись головой к матовой поверхности деревянной двери. Она стучала до тех пор, пока не заболели руки — колотила и кулаками, и раскрытыми ладонями. Болело горло. Она кричала громко и долго.

Отчаявшись, Ида вернулась на диван. Вода доходила до кромки платья, мокрая ткань облепила ноги, которые девочка прижала к себе, пытаясь согреться. Казалось, вода поднимается рывками, и каждый раз, когда Ида замечала, что ее стало еще больше, дыхание перехватывало. Она страшно боялась воды, и при этом ее мучила ужасная жажда. «Может быть, это дождевая вода? Может быть, ее можно пить?»

Однажды в начале лета она стояла под дождем и глотала собиравшиеся во рту капельки. И ее не стошнило — так что вполне можно попробовать. Девочка зачерпнула воду ладонью. От нее ничем не пахло, но ведь так и должно быть. Она осторожно попробовала ее языком, а потом сделала глоток. Вкус был чуть-чуть горьковатым, но она не смогла удержаться. Она жадно черпала воду и глотала ее до тех пор, пока не почувствовала неприятный, землистый привкус и не поняла, что что-то не так. Дождевая вода падает с неба. А эта — появлялась из земли. В тот же момент ее затошнило, и желтоватая рвота вырвалась у нее изо рта. Живот свело, сильная дрожь пробежала по телу. Она заплакала. Увидит ли она когда-нибудь своих родителей или умрет прямо здесь, в подвале, и никто никогда так и не узнает, что с ней случилось?

«Что ты видишь?» — спросил однажды отец, когда она переживала, сможет ли подружиться с ребятами в школе и научится ли когда-нибудь плавать. По выражению его лица Ида поняла, что между ними двоими была какая-то тайна. Что я плыву, как рыба, только по поверхности воды. И что я подружусь со всеми ребятами в классе, кроме нескольких мальчиков. «Ты четко это видишь?» — спросил тогда он. «Да». И ведь она видела это еще до того, как он спросил, не так ли? Да. «Так оно и будет», — сказал он. Ей было интересно, почему именно так, но отец больше не захотел об этом говорить.

Сейчас она попыталась увидеть, что мама за ней придет, но ничего не вышло. Ну и как же маме ее отыскать здесь, на другом краю моря? Ида снова и снова пыталась представить себе то, что произойдет, но картинки исчезали сразу же, как только появлялись. И ей было все так же страшно.

Вода продолжала подниматься. Скоро она дойдет до дивана, и что же тогда делать? От одной мысли об этом Иду затошнило.

От внезапно раздавшегося громкого отчетливого стука у девочки перехватило дыхание. Она думала, ее соседка уже утонула, но стук раздался снова. Ида бросилась на пол и начала колотить в стену. Она совсем забыла, что у нее болят ладони, и ей пришлось закусить губу, чтобы не расплакаться от боли. Прошло какое-то время, но затем постучали снова. Звук доносился из нижней части стены, и стало понятно, что соседка не лежит на полу, как всегда думала Ида. Она подняла глаза и попыталась представить, что может видеть сквозь стены. Соседка сидела на стуле. Связанная.

И тут она поняла. Мама много раз повторяла ей это в те времена, когда они еще ничего не знали про аллергию и девочка отказывалась есть и пить, опасаясь новых приступов рвоты. «Если ты не будешь пить, — говорила мама, — ты заболеешь, да, заболеешь настолько сильно, что у тебя начнутся видения». Именно это сейчас и происходило. У нее начались видения.

Повернувшись, девочка заметила, что вода уже почти дошла до сиденья дивана. Она задрожала. «Не может быть. Этого просто не может быть». Она принялась колотить кулаками по воде, словно пытаясь ее прогнать, и завопила изо всех сил. Она не утонет, нет, ни за что на свете! Под конец девочка настолько выдохлась, что не могла больше кричать, и замерла, переводя дыхание. В этот момент она увидела в воде игрушечную фигурку. Видимо, та упала с полки. Солдатик лежал на спине, крепко прижав к груди ружье. Покачиваясь, он медленно плыл в ее сторону. Казалось, он просто лежит и наслаждается отдыхом. Девочка и раньше видела, как некоторые люди в бассейне лежали вот так, абсолютно неподвижно, покачиваясь на воде. Словно во сне. И она подумала, что и солдатик тоже спит.

«Нельзя так думать, — решила она. — Я не утону. Никто не утонет. Я просто буду лежать на поверхности воды, так, как лежит солдатик». Она двинулась вперед, и от этого движения поднялась легкая волна. Солдатик стал раскачиваться и вдруг перевернулся лицом вниз. Как утопленник.

Глава 43

Около десяти часов вечера