Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С холодным любопытством она поочередно оглядела нас с Пуаро.
По-видимому, Пуаро надоело выдумывать имена, поэтому онпослал заранее свою визитную карточку, которую в данный момент она и вертела вруках.
– Надо полагать, – сказала она, – что вы мосье Пуаро?
Пуаро галантно поклонился.
– К вашим услугам, мадемуазель. Позвольте мне отнять у васнесколько минут вашего драгоценного времени.
Подражая манерам Пуаро, она проговорила:
– Я счастлива, мосье Пуаро. Прошу вас садиться.
С некоторой опаской Пуаро сел на низкий квадратный стул. Яже выбрал стул с решетчатой прямой спинкой, отделанный хромом. Тереза небрежноопустилась на низкую скамеечку перед камином. Она предложила нам сигареты. Мы сПуаро отказались, а она закурила.
– Возможно, вы слышали мою фамилию, мадемуазель?
– Маленький друг Скотленд-Ярда, верно? – кивнула Тереза.
Моему приятелю эта фраза, как мне показалось, удовольствияне доставила, ибо несколько напыщенно он сообщил:
– Я изучаю проблемы преступности, мадемуазель.
– Потрясающе интересно, – скучным голосом произнесла Тереза.– Подумать только, а я умудрилась потерять мою книжку с автографамизнаменитостей.
– Я позволил себе явиться к вам по несколько необычномуповоду, – продолжал Пуаро. – Вчера я получил письмо от вашей тетушки.
Ее глаза – удлиненной, миндалевидной формы – приоткрылисьчуть шире. Она выпустила облако дыма.
– От моей тетушки, мосье Пуаро?
– Именно так, мадемуазель.
– Извините, если я каким-либо образом путаю ваши планы. Нодело в том, что такой особы не существует. Все мои тетки благополучноскончались. Последняя умерла два месяца назад.
– Мисс Эмили Аранделл?
– Да, мисс Эмили Аранделл. Покойники писем не пишут, вам некажется, мосье Пуаро?
– Иногда случается и такое, мадемуазель.
– Какой macabre![41]
Но в ее голосе появилась новая нотка. Он стал настороженным.
– И что же моя тетушка написала вам, мосье Пуаро?
– Этого, мадемуазель, я не могу вам сказать в данный момент.Речь идет, – он кашлянул, – о некоем деликатном вопросе.
Минуту-другую длилось молчание. Тереза Аранделл курила.
– Звучит очень интригующе. Но при чем тут я?
– Надеюсь, мадемуазель, вы не откажетесь ответить нанесколько вопросов?
– Вопросов? О чем?
– Семейного характера.
Ее глаза опять расширились.
– Весьма ответственная тема! О чем же именно?
– Не дадите ли вы мне нынешний адрес вашего брата Чарлза?
Глаза снова сузились. Ее скрытая энергия стала менеезаметной. Словно она спряталась в раковину.
– Боюсь, что не смогу. Мы мало общаемся. По-моему, его нет вАнглии.
– Понятно.
Пуаро молчал. Прошла минута, потом вторая.
– И это все, что вы хотели узнать?
– Нет, у меня есть и другие вопросы. Первый – выудовлетворены тем, как ваша тетушка распорядилась своим состоянием? И второй –как давно вы помолвлены с доктором Доналдсоном?
– Смотрите-ка, как вы расстарались!
– Eh bien?
– Eh bien, раз уж мы такие иностранцы, то отвечу вам сразуна оба вопроса: вас все это абсолютно не касается. Sа ne vous regarde pas,мосье Эркюль Пуаро.
Пуаро какое-то время внимательно ее разглядывал. Потом,ничем не проявляя своего разочарования, встал.
– Ладно, пусть будет так. Я готов был это услышать.Позвольте мне, мадемуазель, отдать должное вашему прекрасному французскомупроизношению. И пожелать вам доброго утра. Пойдемте, Гастингс.
Мы уже дошли до двери, когда раздался ее голос. И опять япочему-то подумал о занесенном над головой кнуте. Она не двинулась с места, но,словно щелчок кнута, нам вслед прозвучало:
– Вернитесь!
Пуаро медленно подчинился. Он сел и с любопытством уставилсяна нее.
– Хватит валять дурака! – сказала она. – Вполне возможно,что вы можете оказаться мне полезным, мосье Эркюль Пуаро!
– С удовольствием, мадемуазель. И чем же?
Между двумя затяжками сигареты она тихо и ровно спросила:
– Научите меня, как опротестовать это завещание.
– По-моему, любой адвокат…
– Да, если бы я знала нужного мне адвоката. Но все адвокаты,с которыми я знакома, – люди респектабельные. Они мне скажут, что завещаниесоставлено по закону и что любая попытка его опротестовать не увенчаетсяуспехом.
– А вы им не верите?
– Я верю, что всегда можно найти обходной маневр, если бытьнеразборчивой в средствах и хорошо заплатить. Я готова платить.
– И вы заранее уверены, что я готов быть неразборчивым всредствах, если мне заплатят?
– По-моему, так поступает большинство. Не понимаю, почему выдолжны быть исключением. Впрочем, все поначалу любят потолковать о своейчестности и незыблемых моральных устоях.
– Вы верно подметили. Это как часть игры, да? Итак,предположим, я соглашусь быть неразборчивым в средствах. Что я, по-вашему,должен делать?
– Не знаю. Но вы человек умный. Это известно всем. Вот ипридумайте что-нибудь.
– Например?
Тереза Аранделл пожала плечами.
– Это ваше дело. Украдите завещание, заменив его поддельным…Проберитесь к этой Лоусон и запугайте ее, докажите ей, что она силой заставилатетю Эмили написать завещание на ее имя. Предъявите еще одно завещание,написанное тетей Эмили на смертном одре.
– У меня перехватывает дыхание, мадемуазель, от вашейизобретательности.
– Так да или нет? Я была с вами достаточно откровенна. Еслиэто отказ праведника, то вот вам дверь и вот порог.
– Это не отказ праведника, – начал Пуаро, – но тем не менее…