точно усадьба. В глубине довольно большого участка виднелись три деревянных постройки. Две небольших избы в окнах с резными наличниками, обшитых деревянной доской, и безоконный бревенчатый сруб с односкатной крышей, похожий на баньку или избушку Бабы-яги из старинных русских сказок, только без курьих ножек. В пользу бани говорил легкий дымок из высокой трубы, который приятным дровяным запахом усиливал атмосферу настоящего деревенского быта в выходные. Даша вытянула затекшие немного ноги и открыла дверцу автомобиля. Не успела она выставить ногу наружу, кто-то взял ее за руку и осторожно начал помогать выбраться из авто.

– Доброго здоровьишка! С приездом, гости дорогие!

Даша подняла глаза. Напротив стоял рослый мужичок с окладистой бородой. Взрослый. Постарше отца точно. Рядом крутилась мохнатая дворняга и весело крутила хвостом. Гав! Гав!

– Вы ее не опасайтесь. Нюня гостей любит. Девочка. Только с месяц как ощенилась. Семерых принесла. Меня Иваном Петровичем кличут. Можно просто Петрович. А вы Даша. С папой приехали. Меня Юра предупреждал.

Даша хотела было гневно посмотреть на Краснова, не предупредил, дескать, что к знакомым едем. С пустыми-то руками. Но тот уже выпустил Сергея Максимовича и опустошал багажник с поклажей. Его за поднятой крышкой грузового отсека автомобиля было не видно. Так что с ходу отругать Краснова не задалось.

«Спрятался, – подумала про себя Даша. – Ну ничего. Я тебе это еще припомню».

– Здравствуйте, Иван Петрович. Очень приятно. Все как вы сказали. И сразу извините нас, мы без гостинцев. Юра не предупредил, что мы в гости… – Ее тираду прервала Нюня. Собака деловито встала на задние лапы, уткнулась носом в ее бок, чуть ниже талии. Деловито принюхалась, грациозно вернулась на четыре лапы и лизнула руку. Даша все поняла. Она нагнулась и ласково потрепала голову собаки двумя руками. Нюня улыбалась во всю пасть и тонко подсвистывала носом. Хвост напоминал пропеллер вертолета на взлете. Если бы собачка могла изъясняться на человеческом, все, что она изображала, зазвучало примерно так:

– Знай наших, подруга! У меня тоже с этим делом все в порядке. Поздравляю!

Дарье сделалось легко и спокойно. Юра уже выгрузил их нехитрую поклажу на садовую тачку, отдельно взял в левую руку большую спортивную сумку, правой обнялся с Петровичем и по-хозяйски пригласил всех в дом. Все дружно поднялись по невысокому крыльцу в пять ступенек, прошли через сени и оказались в большой комнате с русской печью посередине. Типичная крестьянская изба, в которой благодаря хозяевам сохранено это самое русское обаяние. В сенях вешалка с одеждой, большой сундук с окованными жестью углами, на нем эмалированный бак литров на десять и ковшом на крышке. Обувь, закатанный коврик в углу и еще кое-какая мелочь. Слева от входа в главную комнату очень красивый умывальник с закрытым верхним ящиком. Дверцы были украшены симпатичными керамическими изразцами. Рядом полка с глиняной расписной посудой, кухонная утварь на крючочках. Местами на стенах оригинальный декор – сельскохозяйственные инструменты, притороченные пенькой. По периметру приставлены широкие деревянные лавки, гладко отполированные временем. У центрального двустворчатого окна, что выходило на двор, крепкий квадратный стол под подоконник, стул со спинкой и под ним несколько самодельных табуретов. На подоконнике старый патефон с открытой крышкой. Рядом аккуратно сложенная стопка грампластинок в пожелтелых бумажных конвертах. Кровати не видно. Даша подумала, что хозяин спит на печи. И живет, скорее всего, один. Ее догадка подтвердилась сразу, как взгляд упал в красный угол. Там, под тусклой лампадкой, рядом с маленькой старой иконой висели две фотографии в кустарных рамках. Молодая красивая женщина в светлом платке и симпатичный черноволосый парень с усами, в камуфляже, лет тридцати. Он был очень похож на Ивана Петровича. Если сбрить бороду, то просто одно лицо.

«Сын, – подумала Даша, и у нее навернулись слезы, – военный. Погиб, наверное…»

Даша глубоко вздохнула. Немного кружилась голова. Может, с дороги, а может, из-за фото в красном углу. Гадать не стала. Пошла к столу и присела на стул. Стол оказался не пустой. На нем была разложена большая карта мира, стопка писчей бумаги, деревянные счеты, чернильница и несколько древних перьевых ручек в обычном граненом стакане.

– Доченька! Петрович тебе воды в бане нагрел. Там все есть. Простыни, полотенца. Хочешь, пойди, ополоснись с дороги, а мы пока перекус накроем.

Даша повернула голову на голос отца. В дверях стояли двое «из ларца, одинаковых с лица». Максимыч и Петрович. Два настоящих русских мужика. Радостные и веселые. Было очевидно, за десять минут общения они таки успели стать закадычными друзьями.

– Доченька, ты не торопись. С полчасика у тебя имеется. Чаевничать будем за домом, на улице. Там удобно. И погодка в самый раз. Теплынь, да и комаров еще нет. Около тополя. Ему под сто лет уже. Болтают, чуть не сам Есенин сажал, – закончил инструктаж Петрович и рукой сквозь стены показал, где баня.

Как же здорово помыться в русской бане! Не под душем, не в ванной, а прям, стоя босиком на простом дощатом полу, поливаться из деревянных кадок водой. Кругом веники на стенах. Березовые, дубовые, еловые и еще не понять какие источали натуральные природные ароматы. А вода! Мягчайшая! Как же восхитительно окатиться ею прям из ковша! Сначала теплой, потом горячей и следом ледяной. И бегом в парилку на пару минут. И так несколько раз. Без всяких шампуней и гелей. Правда, на лавке в предбаннике стояла мисочка с розовыми цветочными головками. Она догадалась, что это что-то вроде мыла, так как в миске рядом с соцветиями лежало мочало. Ей стало интересно. Она взяла несколько бутончиков, намочила их в кадке и потерла между ладоней. Через мгновение между пальцев образовалась довольно густая мыльная пена.

– Как интересно! Никогда такого не видела, – удивилась Даша, но намыливаться цветами не стала. Просто обмылась водой. Удовольствие получила божественное. Усталость мигом исчезла, следом за ней тяжелые мысли.

– Как новенькая, – вслух сказала Даша, посмотрев на свое отражение в кадке, стала быстренько одеваться. Чего греха таить, за отведенные Петровичем полчаса она не управилась. Почти час радостно металась по малому кругу – то давай водой в три температуры плескаться, то в парную заскочить. Туда-сюда, туда-сюда. Когда румяная и посвежевшая Дарья нашла место, о котором говорил Петрович, за огромным, о шести могучих ногах столом у векового тополя, вся честная компания уже была в сборе. Трое мужчин сидели друг напротив друга на лавках и пили чай из самого настоящего дровяного самовара. Петрович что-то вещал. Даша прислушалась.

– …потом царь тогдашний Алексей Михайлович пожаловал его стольникам братьям Мышецким. А чуток позднее